Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

А может… Гаунт вложил в это движение все оставшиеся силы. Его рана продолжала извергать кровь, но комиссар двигался по-детски легко. Цепной меч не был приспособлен для колющих ударов. Пусть. Гаунт резко выбросил руку с оружием вперед.

Дерций непонимающе смотрел, как цепной меч Гаунта проламывает его грудную клетку. С леденящим чавканьем он прогрызся сквозь кости и внутренности и вышел между лопаток, разбрасывая рваные куски мяса. Перебитое пополам тело Дерция рухнуло на снег мешком плоти, все еще дергающимся в такт работающему оружию, застрявшему в груди.

Рядом с ним Гаунт опустился на колени, не давая кишкам вывалиться из рваной раны на животе. Танхаузе подхватил его, когда комиссар уже терял сознание.

— Я отомстил, отец, — пытался выговорить Ибрам Гаунт, глядя в темнеющее небо. Вслед за небесами для него померк и весь мир.

Часть шестая

Меназоид Эпсилон

1

Никто не хотел на Эпсилон. Никто не хотел умирать.

Комиссар-полковник Гаунт припомнил все, о чем думал в обсерватории «Авессалома». Теперь эти размышления вызывали у него лишь печальную улыбку. Он тогда молился, чтобы его Призраки участвовали в главной наступательной операции на Меназоиде Сигма. И как все обернулось — даже смешно. Скажи ему кто-нибудь там, на смотровой платформе, что он сознательно выберет Эпсилон, — комиссар рассмеялся бы ему в лицо.

Пожалуй, «выбрал» — не совсем подходящее слово. За него все сделали удача и чьи-то тайные манипуляции. Когда «Авессалом» пришвартовался к одному из плацдармов гексобора, россыпью усеявших Меназоидскую Крепь, Призраки оказались в самой гуще мешанины пехотных полков и бронетанковых соединений, собирающихся в штурмовые дивизии. Конечно же, полковые командиры заваливали генеральный штаб прошениями о переводе на основной театр боевых действий. Тактики Слайдо буквально тонули в сотнях вариантов диспозиции войск. Гаунт размышлял над тем, как Ферейду и сети его тайных агентов удалось переправить на «Авессалом» витриан, без которых комиссар не справился бы с Патрициями. Он не мог связаться с разведчиком напрямую, но все же надеялся, что Ферейд будет приглядывать за Призраками и выручать в трудную минуту. В конце концов, они делают одно дело.

Итак, он уже отправил в штаб дивизии свой рапорт. В нем говорилось, что Призраки, как специалисты по части диверсий и маскировки, будут полезны в боях за Меназоид Эпсилон.

Может быть, ему всего лишь повезло. Или просто не было других добровольцев, или снова незаметно помогал Ферейд. А может, его враги решили, что гораздо проще позволить Гаунту самому привести их к цели, чем пытаться отнять кристалл. Быть может, он своими руками добывал сокровище для своих врагов.

Это уже не имело значения. Призраки провели полторы недели на перевалочной станции, где полки получали подкрепление, экипировку и тактическую информацию. К исходу второй недели они узнали, что примут участие в наступлении на Эпсилон. Их полк будет в авангарде: расчищать дорогу ударной группе из сорока тысяч боевых машин Латтарийских Боевых Псов, Семнадцатого Кетцокского, Четвертого, Пятого и Пятнадцатого Самотрийских, Боркеллидских Церберов, Третьего Кадийского бронетанкового и механизированной кавалерии Сарпоя. Помимо Первого Танитского, в передовую группу войдут восемь Мордианских и четыре Прагарских полка, Первый и Третий полки Афгалийских Грабителей, шесть батальонов Одинотских нерегулярных войск. И Витрийские Драгуны.

Присутствие витриан вселяло уверенность. Это значило, что к диспозиции войск приложили руку дружественные силы. Сомнения вызывало только то, что в передовую группу также входили Янтийские Патриции, а всей операцией на Эпсилоне командовал лорд-генерал Дравер.

Что же в этой схеме выстроил Ферейд, а что — его противники? И что — игра обстоятельств? Покажет только время. И кровопролитие.

Стратеги лорда-генерала отметили шесть основных точек высадки. Все они располагались в стодвадцатикилометровой полосе низин у подножия хребта, обозначенного на всех картах как цель Примарис. В пятистах километрах к западу, на скалистых берегах огромного соляного озера, были отмечены еще четыре точки высадки, рядом с целью Секундус. Наконец, еще три посадочных площадки были размечены на крупном полуострове в двух тысячах километрах к югу, где находилась цель Терциус.

Перед самым рассветом темные подбрюшья облаков замерцали красными огоньками: маневровые двигатели десантных челноков, волна за волной спускавшихся к поверхности. Бледное, еще слабое солнце застало в воздухе тысячи кораблей. Тяжеловесные войсковые транспорты сверкали бронированными боками, будто огромные жуки. Корабли поменьше, груженные боеприпасами и оборудованием, сбивались в стайки по три. Между оживленными линиями движения лихтеров сновали звенья истребителей прикрытия. Временами на один из участков высадки обрушивались залпы корабельных ракет и редкие разряды мощных лучевых пушек. Обработка артогнем обороны противника гарантировала безопасную посадку.

На земле уже встречали рассвет темные колонны пехоты и техники, покидавшие тесные трюмы челноков. Пехота строилась рядами в ожидании приказов. Бронемашины деловито прокладывали собственные дороги по травянистым полям, собирались в группы и целые фронты наступления. Воздух потяжелел от выхлопных газов, рева танков, жары корабельных двигателей и сигналов вокса. Взводы вспомогательных войск устанавливали точки сбора подразделений, разводили костры, помогали возводить палатки госпиталей и центров связи. Инженерные части уже копали траншеи и устанавливали танковые заграждения. Отряды снабжения Муниториума вскрывали ящики с экипировкой и распределяли штурмовое снаряжение между взводами гвардейцев. Среди всей этой суеты неспешно двигались процессии священнослужителей Министорума, благословляя солдат каждым словом и взмахом кадила, вознося гимны и молитвы о защите.

Оставив за спиной духоту челнока, Гаунт шагнул с носовой аппарели в прохладу утреннего воздуха, на изрытую гусеницами землю. Он немедленно окунулся в грохот машин и тяжелый запах топлива. Рассвет здесь наступил раньше срока. Тысячи огней: костры и лампы, фары, сигнальные огни садящихся челноков, светящиеся жезлы регулировщиков, разводящих в стороны колонны гвардейцев и бронетехники.

Комиссар бросил взгляд на недалекие предгорья. Крутые холмы покрывал желто-бурый ковер сухого папоротника. Где-то за ними в утренней дымке угадывались высокие, кряжистые горы. Цель Примарис.

Этот туман, если верить кристаллу, скрывал от лорда-генерала Дравера и его приспешников драгоценное сокровище. И судьбу Ибрама Гаунта и его Призраков.

Тем временем на поля опустились десантные корабли класса «Пожиратель». Тяжело уронив стальные челюсти десантных аппарелей, они выпустили Призраков, которые немедленно начали собираться во взводы. Щурясь от неожиданно яркого света, гвардейцы разглядывали желтые от папоротника холмы под покровом низких кучевых облаков. Гаунт с помощью нескольких регулировщиков отводил их на возвышение, служившее одной из точек сбора Призраков. Вынырнув из клубов выхлопных газов, окутавших поле, гвардейцы смогли ощутить запах Меназоида Эпсилон. Пронизывающий ветер. Сухой, холодный воздух, полный запаха жимолости. Поначалу этот студеный, сладкий аромат казался необычным и приятным, но он быстро надоедал и вызывал тошноту.

Гаунт доложил, что его полк приведен в боевую готовность, и немедленно получил приказ продвигаться согласно утвержденному плану операции. Вскоре за Призраками уже протянулась широкая просека поломанных сухих стеблей папоротника. Растения доставали почти до пояса, но рассыпались от любого прикосновения. Гвардейцы спотыкались о сплетения корней и колючие лозы ползучих сорняков.

Достигнув вершины холма, комиссар приказал двигаться на запад. Посадочная площадка, покрытая яркими огнями, осталась внизу, на расстоянии двух километров. Несколько транспортов поднялись в вихре папоротниковой пыли и, пройдя низко над полем, заложили крутой вираж и ушли в небо.

В моноскоп Гаунт мог разглядеть, как в трех километрах от них два полка Мордианской Железной Гвардии строятся для марша. Еще в двух километрах покидали свою точку высадки Витрийские Драгуны. Во все стороны от выжженного поля разбредались цепи маленьких черных точек. Холмы уже кишели гвардейцами, пробирающимися сквозь заросли.

Близился полдень. Пехота и механизированные части Имперской Гвардии продвигались параллельно друг другу сквозь щебень и сухие заросли предгорий. Место высадки уже давно исчезло из виду, но корабли все еще прибывали туда, доставляя все новые войска и материалы для наступления титанов. Где-то под облаками перекатывался далекий гром двигателей.