В полдень за ней придут - Песах Амнуэль

— Доктор, — расплылся он в улыбке. — Рад вас видеть.

— Откройте, Вильямс, — сказал Штейнбок, — мне нужно продолжить разговор с Пенроуз.

— Прошу прощения, доктор, — продолжал улыбаться сержант. — С десяти часов введен особый режим. У вас есть подписанное майором Бржестовски разрешение?

Доктор мог подать на майора Бржестовски жалобу на то, что тот чинит помехи в работе с больными. Он мог попытаться найти полковника Гардинера или попробовать дозвониться до самого генерала Бургера. Он все это мог и прекрасно понимал, что все это бесполезно. Конечно. Они решают проблему мировой важности. А он будет мешать со своими соображениями о природе множественной личности, о профессоре Бернале и мальчишке Диккенсе. И об Алисе Лидделл. О решении его, конечно, известят. Более того, ему обязательно должны дать на подпись эпикриз, поскольку в деле отмечено, что заключенная Эндрю Пенроуз страдает психическим заболеванием, и к ней приглашен для диагностирования и консультаций доктор психиатрии, допущенный к работе на базе. Штейнбок должен подписать документ, прежде чем…

А если его все-таки проигнорируют?

"Джейден все видел… — думал Штейнбок. — Могу себе представить, как он реагировал на наши с Алисой… Господи, да после этого он имел полное право объявить о моей некомпетентности, превышении полномочий и просто о неадекватности, и запретить дальнейшие встречи. Он этого не сделал, он хорошо ко мне относился, да, но сейчас Джейден просто обязан был поступить так, как он и поступил, а я дурак, какой же я дурак, собственными руками убил не меньше трех человек, а может, и несколько десятков. Плевать сколько их там на самом деле. Я убил Алису"…

Психиатр, готовый подписать что угодно, у них есть и на базе. Амистад будет присутствовать при допросе, чтобы, если что… Если что… Штейнбок повторял эти два слова, вышагивая от дверей тюремного корпуса до административного и обратно. Пойти к Амистаду и не отходить от него? Остаться здесь? Ждать майора у его кабинета?

"Господи, как это унизительно! Еще более унизительно, чем представлять Джейдена, видевшего на экране компьютера, как мы с Алисой тянулись друг к другу, как смотрели друг другу в глаза, как я говорил… Что я говорил? Сказал, что никогда не встречал женщин, к которым испытывал хотя бы отзвук подобных чувств? Иди короче: что я полюбил ее с первого взгляда? Или еще короче — так коротко, что никаких слов произносить не нужно было, и, может, я их на самом деле не произносил, и тогда Джейден просто не понял ничего из произошедшего?"

Они ничего не знают, не могут знать, они верят диагнозу — расстройство множественной личности, он сам его поставил, и Амистад прекрасно знает, что делать, не такой уж он плохой психиатр, диагност из него никакой, да, для него все психические болезни сводятся к одной — шизофрении, но если диагноз поставлен, то лечебные препараты он подбирать умеет, а здесь и подбирать ничего не надо, только заставить Эндрю Пенроуз сказать все, что им нужно…

Десять часов тридцать четыре минуты. Штейнбок вернулся в административный корпус, поднялся на второй этаж и подошел к кабинету полковника Гардинера, начальника следственного отдела, подписавшего приказ о том, чтобы направить доктора Эндрю Пенроуз на психиатрическое освидетельствование. Кабинет размещался в левом крыле здания, здесь Штейнбок тоже никогда не был. Оказалось, что нужно предъявить удостоверение (он предъявил), предписание о командировании (пришлось повозиться, в конце концов он обнаружил бумагу в записной книжке) и лично полковником подписанную магнитную карточку, каковую следовало вставить в прорезь автоматической двери… Карточки у Штейнбока не было, и дежурный офицер с сожалением сказал, что пропустить не может, как не может и доложить полковнику о желании доктора с ним встретиться. Почему не может? На это дежурный и отвечать не стал, всем видом показав, что более неприличного вопроса не слышал за все время своей службы на базе Гуантариво.

— Я подожду здесь, — сказал Штейнбок и встал у окна, чтобы видеть и коридор, и — внизу, во дворе — расположенное напротив здание тюрьмы.

Дежурный следил за тремя мониторами, изображения на которых Штейнбок не мог видеть, и время от времени поднимал на доктора равнодушный взгляд, чтобы убедиться, что тот еще не ушел.

Никогда в жизни Штейнбок не ощущал такого бессилия. Никогда ему так не хотелось свою жизнь изменить. Он совершенно не представлял себе, что должен сделать, чтобы спасти человека… девушку, с которой всего дважды разговаривал и которую, если быть честным, ни разу толком и не видел: лишь взгляд, цвет глаз…

Время шло, ничего не менялось ни в коридоре, ни во дворе тюрьмы, Штейнбок достал телефон и начал было в который уже раз набирать номер Джейдена, но дежурный сказал, даже не повернув головы в его сторону:

— Пользоваться телефонами здесь запрещено, доктор Штейнбок. Прошу вас, выключите аппарат.

Он не выключил. Он повернулся и ушел. Спустился на первый этаж, вышел во двор и набрал номер. "Абонент временно недоступен, позвоните позже…"

Позже? После полудня?

Штейнбок начал набирать подряд все известные ему номера: лейтенанта Берроуза, отвечавшего за снабжение базы медицинскими препаратами ("абонент недоступен"), майора Бертона, начальника тюрьмы (занято), Амистада, с которым при обычных обстоятельствах не стал бы разговаривать даже о бейсболе ("абонент недоступен") и, конечно, Джейдена и полковника Гардинера — с таким же успехом он мог звонить президенту Соединенных Штатов или в приемную архангела Гавриила.

— Доктор Штейнбок? — услышал он низкий голос и, обернувшись, увидел толстую, как бочонок пива, женщину в форме лейтенанта внутренней службы. Откуда она появилась? Неужели он был настолько погружен в себя, что не увидел, как женщина вышла из здания тюрьмы? Или из административного корпуса? А может, из другого измерения?

— Да, — сказал он.

— Лейтенант Саманта Глейнборн. Следуйте за мной, — приказала она и, повернувшись на каблуках, направилась к входу в тюремное здание.

"Черт бы их всех побрал, — подумал Штейнбок. — Если им, наконец, понадобилось мое присутствие, могли бы позвонить, а не посылать за мной эту уродину. Значит, они знали, что я стоял здесь, видели, как я здесь метался, как нелепо размахивал руками и что-то бормотал под нос"…

Дверь распахнулась, когда лейтенант показала свою карточку, знакомый сержант даже не посмотрел в его сторону, они быстро прошли по коридору, но свернули не к камерам нижнего этажа, где содержали доктора Пенроуз, а поднялись на второй, проследовали мимо вереницы запертых дверей и остановились у одной из них, ничем от прочих не отличимой. Лейтенант Глейборн набрала цифровой код, потом приложила палец к включившемуся опознавателю, дверь, недолго подумав, щелкнула, и они вошли в помещение, оказавшееся чем-то вроде обычного медицинского бокса: светло-зеленые стены, кушетка за белой ширмой, стол с компьютером, у дальней стены несколько стульев, на трех из которых сидели, одинаково положив ногу на ногу, знакомые Штейнбоку персонажи: Бржестовски, Амистад и Гардинер. Все в сборе. Пока он их пытался отловить по одному, они тут совещались и решали судьбу человека, ничего в этой судьбе не понимая.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});