Роковые иллюзии - Олег Царев

Из досье Филби нельзя установить точной даты его вербовки. Судя по воспоминаниям самого Филби, его первая встреча с Дейчем в Рйджентс-парке состоялась в конце мая или начале июня 1934 года[270]. Это соответствует докладу Рейфа Центру за № 2696, который не датирован, но, судя по порядковому номеру, был передан по телеграфу из Копенгагена в виде шифровки в начале июня.

Филби тщательно избегал даже намека на роль, которую сыграли в его вербовке Тюдор Харт и Дейч, когда в своем интервью в 1988 году он признался, что был завербован «не русским, но работавшим на русских»[271]. Помимо необходимости защитить от опасности свою австрийскую связь он, по-видимому, особенно старался скрыть важную роль Дейча. КГБ по причинам, которые ясно видны из досье Дейча, очень тщательно охранял от разглашения тот факт, что именно Дейч был одной из «звезд первой величины» среди вербовщиков. Как показывают архивные документы НКВД, за то время, пока Дейч действовал в Лондоне в 1934–1937 годах, он привлек к сотрудничеству с советской разведкой не менее семнадцати агентов. Англичанам удалось раскрыть лишь очень немногих из них.

Архивные документы показывают, что настоящее приобщение Филби к делам советской разведки произошло не сразу и не последовало автоматически после первой встречи с Дейчем в Риджентс-парке. Только после приезда Орлова в Лондон в июле 1934 года начался процесс превращения многообещающего кандидата в советского разведчика. И этот процесс проходил под личным руководством нового резидента лондонской нелегальной группы НКВД — «Шведа».

Глава 7

ВЫХОД НА «БОЛЬШУЮ ДОРОГУ»

«Сыновья многих виднейших англо-деятелей сочувствуют кружку (коммунистической партии. — О. Ц.) и ведут для него работу. Список их будет у нас в ближайшие дни». Так оценил ситуацию Орлов в своем первом донесении, отправленном через Рейфа в Москву в июле 1934 года, вскоре после того, как принял на себя руководство лондонской «нелегальной» резидентурой[272].

Обращение с просьбой представить список знакомых, разделявших симпатии к коммунизму или обладавших доступом к секретам, было обычной практикой советской разведки в отношении новобранцев. Однако в случае Филби она приобретала особое значение, поскольку первоочередной задачей Орлова была организация внедрения в британскую разведывательную службу. Советская разведслужба, как правило, заставляла также потенциальных агентов прекратить все контакты с явными коммунистами, и Филби уже получил от Дейча указания не иметь больше ничего общего со штаб-квартирой КПВ. Если вспомнить, что там с обидной осторожностью отнеслись к его заявлению, такое указание должно было принести ему некоторое удовлетворение, однако его никак не могло обрадовать указание избавиться от всех книг и публицистической литературы левого направления, в том числе от собрания сочинений Карла Маркса. Напротив, с целью создания представления о его якобы политической благонадежности Филби предписывалось использовать любую возможность, чтобы показать, что он перерос увлечение «студенческим социализмом». Чтобы соответствовать консерватизму британского истэблишмента, Дейч также рекомендовал Филби начать подыскивать для себя занятие в такой области, где он смог бы сделать респектабельную карьеру и в конечном счете помогать Москве[273].

15 июля 1934 г., когда Орлов сошел на берег в порту Гарвич на Восточном побережье Англии, он выдавал себя за американского предпринимателя, прибывшего, чтобы открыть в Лондоне контору по импорту. Он ехал через Стокгольм, и там британское консульство проставило в его американском паспорте визу на въезд в Соединенное Королевство[274]. В то же время, как показывает досье Орлова, у него назревал конфликт между его преданностью НКВД и заботой о семье. Когда он возвратился в Москву через Остенде 25 июля для личного доклада о положении в лондонской резидентуре, он подал заявление Артузову, начальнику Иностранного отдела, с просьбой освободить его от обязанностей за рубежом, сославшись на плохое состояние здоровья дочери, которая нуждалась в постоянном внимании. В просьбе было отказано, и Орлов в следующем месяце возвратился в Лондон, чтобы взять на себя руководство тем, что должно было стать одной из самых важных разведывательных операций Советского Союза[275].

Как показывают документы лондонской «нелегальной» резидентуры, хранящиеся в архивах НКВД, в наследство Орлову достался ряд результативных британских агентов, включая одного преподавателя Лондонского университета, псевдоним которого был «Профессор». Он в будущем оказался, однако, менее ценным источником для Орлова, чем три приобретения Дейча — «Бэр», «Аттила» и «Нахфольгер». Их псевдонимы часто повторяются в сообщениях Орлова из Лондона, но, поскольку никто из них не был раскрыт британской контрразведкой, русская разведслужба, как это принято и в ЦРУ, и в ФБР, сочла неуместным раскрыть их подлинные имена в этой книге[276].

Предвидя, что работа с группой «Нахфольгера» и создание собственной сети агентов займут немало сил и времени, Орлов вернулся в Лондон, готовясь долго пробыть в' Великобритании. Помня, как разлетелось в прах его прикрытие в Париже, на этот раз он был твердо намерен создать «железную легенду» в качестве прикрытия своей тайной деятельности. По этой причине, возвращаясь в Англию, он опять выбрал новый маршрут, прибыв в Нью-Хейвен 18 сентября из Дьеппа. Поскольку он выдавал себя за американского бизнесмена, такие частые поездки за границу меньше привлекли бы внимание МИ-5, а также недремлющего «Особого отдела» лондонской столичной полиции. Уильям Голдан — под таким именем Орлов работал на Британских островах в качестве резидента НКВД. Насколько удалось установить, британские власти так никогда и не смогли ни разоблачить его прикрытие, ни раскрыть его связи с кембриджскими агентами. Если бы в документах МИ-5 содержались какие-нибудь материалы на Орлова, то он, несомненно, был бы разоблачен в ходе расследования Питера Райта и его имя фигурировало бы в книге Райта «Охотник за шпионами» («Spycatcher»). Примечательно, что Эдит Тюдор Харт была на подозрении у МИ-5, но лишь как активистка австрийской компартии, а не как советский агент, заприметивший Филби[277].

Одна из причин, объясняющих, почему прикрытие Орлова так хорошо сработало, заключается в том, что он въехал в страну с подлинным американским паспортом, который он получил незаконным путем во время своей поездки в Соединенные Штаты двумя годами ранее. Орлов также разработал легенду и полностью вжился в образ Уильяма Голдина, уроженца Австрии, иммигрировавшего в Соединенные Штаты, который говорил по-английски с акцентом. Внешне не было и намека на то, что Орлов (Годдин) вовсе не являлся тем настоящим бизнесменом, за которого себя выдавал. Чтобы придать своей «легенде» еще большую достоверность, он основал небольшую экспортно-импортную компанию на средства, ассигнованные для этой цели Москвой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});