Пыль и пепел. Или рассказ из мира Между (ЛП) - Гжендович Ярослав

Я решил встать и пояснить ему, что произошел случай летаргии. Стараясь не делать резких движений, я поднялся с тележки.

Одевание почтенных ночных сторожей в какую-то выпендренную униформу, сшитую по образцу полевой одежды антитеррористов – это вообще дурацкая идея. Психологически складывается впечатление, будто бы повсюду проходит фронт, мы едва-едва удерживаем последние плацдармы и никак не контролируем происходящее. Опять же, такой вот кривоногий, лысеющий толстячок, одетый в смолистый комбинезон с карманами по всему телу – это уже полнейший гротеск. Ну кто на это поведется?

Эффект превзошел все мои ожидания, тем более, что я вовсе не собирался его пугать. Совсем даже наоборот.

Охранник издал пронзительный писк фальцетом, бросил в меня фонариком и бросился к выходу. Пару секунд он сражался с дверью, пытаясь ее тянуть на себя, а не толкать, после чего выскочил в коридор.

Я вышел за ним и произнес: "алло, прошу прощения", как можно более дружеским тоном. Тот оглянулся через плечо и неожиданно свалился на пол. Совершенно без сил.

Если бы я вот так реагировал на первого встреченного духа, хорош бы я был.

Я подошел к нему и осторожно коснулся шейной артерии. Мужик был жив.

Кража его униформы в расчет не входила, потому что, потеряв сознание, он обильно опорожнил мочевой пузырь. Бедняга.

Я обыскал его бесчисленные карманы, но обнаружил только лишь пачку сигарет с зажигалкой, которую я присвоил, и купон спортлото, который оставил.

На поясе у него еще имелся баллончик с перечным газом, мобильный телефон и брелок с пучком ключей. Я забрал ключи и аэрозоль, сел в лифт. Как правило, каморки сторожей размещаются на первом этаже, рядом со входом. К счастью, там было совершенно пусто, и никто не заметил голого типа, который вышел из лифта и поковылял по коридору.

Если бы больничные палаты находились с этой стороны, наверняка все кончилось бы скандалом. Ноя шел мимо ряда дверей с табличками типа "Радиоизотопная лаборатория" или "Расчетный отдел", все помещения были закрыты. Самое лучше, было бы найти склад и отыскать собственную одежду, только я был уверен, что это помещение тоже оборудовано сигнализацией. И тогда туда прибыло бы еще больше антитеррористов-пенсионеров или даже полиция.

В каморке находились три микротелевизора, показывающие различные фрагменты двора вокруг больницы и передающие картинку с камер наблюдения, и четвертый, тоже маленький, со встроенным видеомагнитофоном. Телевизор был включен, и в моих всколоченных мыслях на мгновение появилось впечатление, будто бы я смотрю программу, в которой какая-то женщина жадно и трудолюбиво заглатывает бесконечную змею, пока до меня не дошло, что я вижу порнуху.

Поскольку в этот как раз момент страна находилась в в разрыве между периодами левацкого идиотизма, это означало, что в этот момент власть страдает религиозно-благочестивым кретинизмом, в связи с чем я выключил видеомаг и вытащил кассету, которую забросил за провалившийся диван под стенкой. Они же готовы уволить бедного перца за то, что ему хотелось попялиться на своей скучной работе на секс, который в реальности ему ждать уже не приходилось. Хватало и того, что он потерял сознание на службе, обмочил портки, а потом утверждал, будто бы своими глазами видел зомби. Борлее того, я собирался своровать у него все, что только удастся, так что не хватало еще, чтобы утром начальство выявило демонстрирующуюся в служебном помещении порнуху.

На столике, рядом со "Спортивным Журналом", которым я пренебрег, находилась надкусанная булка с сыром и термос с остатками паршивого кофе. Я заглотал булку, запивая кофейной бурдой прямо из термоса и давясь гущей, потом поискал шкафчик с одеждой. Обнаружилось два – узкие, высокие, из серо стали, точно такие же, которые имеются в армии, на заводах и в интернатах. Оба закрыты на маленькие висячие замочки.

Бывают такие моменты, когда даже одна помеха – уже лишняя.

Возможно, что следовало поступить более тактично. Наверное, нужно было выгнуть крючок из скрепки и попробовать открыть замочек ним. Ну не могут они быть такими уж сложными. А может, следовало бы поискать ключ. Только меня уже все достало. Я был голый, находился черт знает где, у меня украли тело, меня пытали, пытались женить на призраке, упаковали в мешок, закрыли в холодильник, назначили вскрытие моих останков через пару часов, а теперь еще и шкафчик заперли на висячие замки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я вышел в коридор и вернулся с выкрашенным в красную краску пожарным топором, который сорвал с крючков в шкафчике с противопожарным оборудованием.

В одном из шкафов находилась гражданская одежда моего охранника. Гадкая болоньевая куртка какого-то абсурдного попугайного цвета, рубашка в клетку, черные брюки от костюма и полуботинки.

Брюки заканчивались у меня на половине икры, зато за поясом можно было перетащить приличных размеров овцу.

А обувь, естественно, была на меня слишком мала.

Во втором шкафчике, как я и догадывался, находилась одежда сменщика – к сожалению, это была чудовищная черная униформа, притворяющаяся комбинезоном антитеррориста. Обуви я вообще не нашел. Черные штаны со слишком большими и слишком низко вшитыми набедренными карманами были слишком темными, зато не столь короткими, как предыдущие. Ними можно было и воспользоваться, тем более, когда я ослабил стягивающие их на бедрах ленты. К сожалению у них имелся дебильный, вшитый по бокам желтый лампасик, который должен был давать понять, что это не просто одежда.

В конце концов, я забрал штаны от униформы одного охранника, обширную рубашку и куртку второго. Пользуясь топором, я выломал задники у полуботинок, тем самым получив нечто вроде странных шлепанцев, зато я мог в них ходить, и спереди не возбуждал столь нездорового интереса, как человек, ходящий по улицам босиком.

В бумажнике охранника, которого я как раз грабил, находились деньги в сумме девяносто пять злотых и сорок грошей. Там же были и документы, которые я оставил, записав себе только фамилию и адрес; я решил, что если выживу, то отошлю ему какие-то адекватные деньги. Еще я узнал, что, если мужик был прописан там, где работал, то сейчас нахожусь в Познани.

Рукавом я вытер топорище, шкафчики и все, к чему, как мне казалось, прикасался.

В себя я пришел при вое полицейской сирены. Как правило, я только крутил у виска пальцем при столь очевидном идиотизме, как их подъезд к месту преступления с полным звуковым представлением. Но в этот раз я был им за это благодарен.

Патрульная машина вырубила сирену где-то в сотне метрах от больницы, когда я сражался с ключами, пытаясь найти тот, что был от входных дверей. Но я видел голубые вспышки на стенах жилых домов за оградой.

Вспышки, которые приближались.

Тогда я отскочил от застекленных дверей и побежал по коридору со своими "шлепками" в одной руке и пуком ключей в другой, шелестя идиотской курткой и чувствуя, что штаны прямо сейчас перережут меня наполовину. Остановился я только у шкафа с противопожарным инвентарем, чтобы бросить взгляд на план эвакуационных выходов, а потом снова побежал вперед.

Эвакуационный выход был обозначен в соответствии со всеми европейскими нормами, только, ясен перец, закрыт. Если бы он был открыт или закрыт на внутренний засов, то люди могли бы выходить через него, и тогда произвол, раз-два, и произвол обеспечен. Где-то за спиной мне были слышны бравые голоса полицейских и стук во входную дверь. Ключ, который подходил к задней двери, находился где-то в другом месте, в сейфе или другом шкафчике в каморке охранников, которую следовало бы полностью вынести, что парализовало бы розыскные мероприятия, но не на колечке у дежурного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рядом с аварийным выходом находилось узенькое окошко. Я открыл его и выполз наружу, после чего перебежал через неухоженный дворик.

Почти сразу же оказалось, что там находится громадная куча кокса, и я немедленно напоролся на острый кусочек шлака, вбивая его себе в пятку. Ковыляя, я добежал до бетонной ограды, увенчанной ржавой колючей проволокой, перебросил обувку за стену, набросил куртку на засеки и перелез на другую сторону, дополнительно разодрав ладонь и болоньевую полу верхней одежды.