Анжелика - Серж Голон

Она продолжала есть землянику, поглощенная этим упоительным занятием, которое в действительности имело для нее какой-то особый смысл.

«Мой Монтелу, в последний раз! – говорила она себе. – Насладиться тобой в последний раз! Все самое лучшее, что делало меня счастливой; сейчас в этих руках, в загорелых руках Никола…»

Когда исчезла последняя ягодка, Анжелика вдруг закрыла глаза и прислонилась к стволу дуба.

– Послушай, Никола…

– Я слушаю, – ответил он на местном наречии.

Она чувствовала его горячее дыхание на своей щеке, запах сидра. Он стоял совсем близко, совсем рядом и словно окутывал ее теплом своего крепкого тела. Но он не прикасался к ней, и, подняв на него глаза, она вдруг заметила, что он даже спрятал руки за спину, чтобы устоять перед соблазном схватить ее, сжать в своих объятиях. Она встретила его взгляд, страшный взгляд – в нем не было ни тени улыбки и только мольба, смысл которой нельзя было не разгадать. Никогда еще Анжелика не была так захвачена мужской страстью, никогда никто так ясно не давал ей понять, какие желания вызывает ее красота. Любовное томление юного пажа в Пуатье было лишь детской игрой, забавой молодого зверька, который проверяет силу своих когтей.

Сейчас все было по-иному. Сейчас это было нечто могущественное и жестокое, древнее, как мир, как земля, как гроза.

Анжелика испугалась. Будь она более опытной, она не смогла бы устоять перед этим призывом. От волнения у нее подкашивались ноги, но она нашла в себе силы и отпрянула от Никола, как лань при виде охотника. И то невидимое, что ждало ее, и сдерживаемая страсть Никола вызывали в ней чувство страха.

– Никола, не смотри так на меня, – пробормотала она, пытаясь придать своему голосу твердость. – Я хочу тебе сказать…

– Я знаю, что ты хочешь мне сказать, – глухо прервал он ее. – Я читаю это в твоих глазах, в том, как ты сейчас вскинула голову. Ты – мадемуазель де Сансе, а я – слуга… И теперь мы уже не можем даже открыто смотреть друг другу в лицо. Я должен стоять перед тобой с опущенной головой! «Будет исполнено, мадемуазель, слушаю-с, мадемуазель…» Ты глядишь на меня, не видя. Словно я бревно какое-то, ведь на собаку и то обращают больше внимания. Некоторые маркизы в своих замках заставляют лакеев мыть себя, потому что лакей – не мужчина, перед ним можно показаться и голой. Да, лакей не человек – он вещь, которая служит вам. Теперь и ты будешь обращаться со мной так же?

– Замолчи, Никола!

– Хорошо, я замолчу…

Он стиснул зубы и тяжело дышал, словно больное животное.

– Я замолчу… Но прежде я должен сказать тебе кое-что, – начал он снова.

– Мне никто не нужен, кроме тебя. Я это понял, когда ты уехала. Я тогда несколько дней ходил сам не свой. Это правда, я лентяй, бегаю за девками, мне противно возиться с землей и со скотом. Я и сам не знаю, чего хочу. Раньше мое место было подле тебя. Теперь ты вернулась, и я не могу больше ждать, я должен знать – по-прежнему ли ты моя или я тебя потерял. Да, я дерзкий, бесстыжий. Но если бы ты только захотела, ты бы стала моей, вот здесь, на мху, в этой роще, в нашей роще, на земле Монтелу, которая, как и раньше, принадлежит нам, только нам с тобой! – прокричал он.

Птицы в ветвях деревьев испуганно смолкли.

– Ты бредишь, бедный мой Никола, – ласково сказала Анжелика.

– Только не жалей меня! – воскликнул Никола, и, несмотря на его загар, видно было как он побледнел.

Анжелика тряхнула своими длинными волосами, которые, как прежде, свободно спадали ей на плечи. Ее охватил гнев.

– А как же ты хочешь, чтобы я с тобой разговаривала? – спросила она, тоже переходя на местное нарезе. – Нравится мне это или нет, но я больше не имею права слушать любовные признания пастуха. Я скоро выйду замуж за графа де Пейрака.

– За графа де Пейрака! – потрясенный, повторил Никола.

Он отступил на несколько шагов и молча посмотрел на нее.

– Значит, у нас говорили правду!.. – еле слышно прошептал он. – Граф де Пейрак. Вы!.. Вы! Вы выйдете замуж за этого человека?

– Да.

Она не желала его расспрашивать, она сказала «да», и этого достаточно. Она на все отвечала бы сейчас «да», не задумываясь, только одно «да»!

Анжелика пошла по тропинке к дороге, нервно сбивая хлыстом нежные побеги на кустах, которые росли на обочине.

Конь и мул дружно паслись на опушке леса. Никола отвязал их. Не поднимая глаз, он помог Анжелике сесть в седло. Теперь уже она вдруг схватила шершавую руку слуги.

– Никола… скажи, ты его знаешь?

Он вскинул на нее глаза, и в них загорелась злая насмешка.

– Да… Я его видел… Он много раз бывал в наших краях. Он так уродлив, что, когда едет на своем черном коне, девушки разбегаются. Он, как дьявол, хром и такой же злой… Говорят, в своем замке в Тулузе он завлекает женщин всякими зельями и какими-то странными песнями… И те, кто попадается на его удочку, либо вовсе исчезают, либо сходят потом с ума. О, у вас будет прекрасный супруг, мадемуазель де Сансе!..

– Ты говоришь, он хромой? – переспросила Анжелика, чувствуя, как у нее холодеют руки.

– Да, хромой! Хромой! Спросите кого хотите, и вам ответят: Великий лангедокский хромой!

Он расхохотался и, нарочито хромая, пошел к своему мулу.

Анжелика хлестнула коня и пустила его во весь опор. Она мчалась сквозь кусты боярышника, пытаясь убежать от насмешливого голоса, который повторял: «Хромой! Хромой!»

***

Едва она въехала во дворец замка Монтелу, как на старом подъемном мосту показался всадник. По его потному, запыленному лицу и штанам с нашитой сзади кожей сразу было видно, что это гонец.

Сначала никто не понял, о чем он спрашивает, такой у него был необычный акцент, и потребовалось время, чтобы догадаться, что он говорит по-французски.

Гонец вынул из маленькой железной коробочки письмо и вручил его барону Арману де Сансе, который поспешил ему навстречу.

– Боже мой, маркиз д'Андижос приезжает завтра! – в сильном волнении воскликнул барон.

– А это еще кто такой? – спросила Анжелика.

– Друг графа. Маркиз д'Андижос должен на тебе жениться…

– Вот как, и он тоже?

– …по доверенности, Анжелика. Дитя мое, не прерывай меня, пожалуйста. Тысяча чертей тебе в бок, как говорил твой дедушка, хотел бы я знать, чему тебя учили монахини, если они не сумели даже привить тебе должного уважения ко мне. Граф де Пейрак посылает лучшего своего друга, чтобы он представлял его на первой брачной церемонии, которая состоится здесь, в часовне Монтелу. Второе церковное благословение будет дано в Тулузе. На этой церемонии – увы!

– твоя семья не сможет присутствовать. Маркиз д'Андижос будет сопровождать тебя до самого Лангедока. Южане – народ быстрый. Я знал, что они выехали, но не ожидал их здесь так скоро.