Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха - Игорь Минутко

— Да! — страстно воскликнул мистический ученый. — Все это есть!.. Есть и в нашем реальном мире.

— Мы тут кое-что почитали из рекомендованного вами. Кое с кем встретились, проконсультировались. И мы готовы перевести проблему в практическую плоскость.

«Кто — вы?..» — чуть было не вырвалось у Александра Васильевича, но, сдержав себя, исполненного опьяняющим безумным восторгом, он спросил почему-то шепотом:

— Что это значит: «перевести проблему в практическую плоскость»?

— Только одно, Александр Васильевич. Я думаю… я допускаю: настанет время для хорошо оснащенной экспедиции в Тибет. Эта экспедиция будет состоять из профессионалов высшей пробы, таких, как вы. Понадобится вооруженный отряд сопровождения: место возможных событий и время — сами понимаете… Хотя время — категория неопределенная.

— Но ведь на такую экспедицию нужны огромные средства! -даже в некоторой панике воскликнул мистический ученый. — А страна разорена…

— Разорены люди определенных социальных групп, — перебил его со снисходительной улыбкой Дмитрий Наумович Картузов. — А Россия как была баснословно богатой страной, так и остается ею. И теперь Россия, дорогой мой ученый мечтатель, наша, — хозяин кабинета на минуту замолк. — У меня к вам другой вопрос, — в глазах чекиста зажегся хищный огонь. — Не сомневаюсь, развеяны по миру — и по России, и по странам Европы — те, кто в нашей стране занимался проблемой Шамбалы, всеми этими оккультными делами, с ней связанными. Так вот, голубчик… Вам они, уверен, известны. Давайте-ка их собирать! Для благого дела…

Александр Васильевич почти забыл, в каком учреждении он находится, с кем разговаривает. Он клокотал, пылая радостным возбуждением, жаждал немедленного действия. Неужели это осуществится?.. И может быть, в ближайшее время?.. Нет, невозможно! Он уже почти любил своего собеседника и готов был задушить его в объятиях. Наконец совладав с собой, сказал:

— Не так-то много, Дмитрий Наумович, специалистов в этой малоизвестной области, тем более тех, кто занимался Шамбалой. По пальцам можно перечесть…

— Вот вы и перечтите. А мы потом вместе с вами их соберем, выберем достойных.

— Так… Сейчас, — Александр Васильевич задумался. — Получается… Что же получается? — Изумленный сделанным открытием, он даже встал со стула. — Выходит, все, кто причастен… Все бежали… Простите, эмигрировали…

Эти слова ученого ничуть не озадачили хозяина кабинета.

— Ерунда! — сказал Дмитрий Наумович. — Надо будет — встретимся с нужными людьми в любой точке земного шара. Объясним, предложим вернуться в родные пенаты, создадим все условия. Вот что, дорогой Александр Васильевич… Давайте начнем по принципу «первый, второй, третий» — и так далее. Назовите мне первого по значимости человека в интересующей нас области. И желательно с именем, известного. Из тех, кто, как вы деликатно выразились, эмигрировал и сейчас находится в не пределов России. Вы наверное знаете, что русских в Китае, скажем, — множество… А учитывая географическую точку наших интересов — Тибет…

— Нет, он сейчас в Англии, — перебил мистический ученый.

— Кто? — последовал быстрый и жесткий вопрос.

— Я говорю о художнике Рерихе…

— О Николае Константиновиче Рерихе?

— Да…

— Но какое отношение он имеет к оккультизму, к проблеме Шамбалы?

— Самое прямое. Индия, буддизм и оккультные знания, тайны Шамбалы — все это круг его постоянных, я бы сказал пристальных интересов.

— И давно у него проснулся этот интерес?

— Ну, примерно… Во всяком случае, мы с ним вели продолжительные разговоры, пожалуй, с середины десятых годов…— Александр Васильевич замешкался.

— Если я ошибусь, — товарищ Картузов усмехнулся, — вы меня поправите. Эти беседы велись на заседаниях масонской ложи розенкрейцеров, членами которой — правда, разных посвящений, если я правильно информирован, — вы оба являетесь?

«Да, определенно, они обо мне знают все…»

— И в ложе… И просто были встречи, приватные беседы; если угодно, когда в комнате нас было только двое; говорили об индийской религии, оккультизме, Шамбале.

— Прекрасно, Александр Васильевич! Просто великолепно! Расскажите-ка мне поподробней, во всех деталях, о нашем живописце. Достойная фигура. Позвольте я даже обозначу тему: «Николай Рерих и Шамбала».

— Извольте… С чего же начать?..

— А в конце нашего интересного — весьма и весьма, безумно интересного и подчеркиваю, Александр Васильевич, перспективного разговора напомните мне, если я забуду: я вас снабжу дополнительной записочкой к академику Бехтереву.

— Спасибо…

Глава 7

АНГЛИЯ, 1918-1920 ГОДЫ

В конце октября 1918 года Николай Константинович Рерих был уже в Лондоне. Несколько месяцев ушло на подготовку переезда семьи из Карелии в Англию. Осенью 1919 года Рерихи переехали из Сердоболя через Финляндию в английскую столицу, поселились в прекрасной многокомнатной квартире в центре города, на Куин-Гейт-Террас, 25, в двух шагах от Гайд-парка.

Начались хлопоты по получению английских выездных виз в Индию. Хлопоты затягивались. Прошел год «английской жизни» русского художника Рериха.

В 1920 году в Англию приехал знаменитый индийский поэт и философ Рабиндранат Тагор. Состоялась его встреча с Николаем Константиновичем — Тагор посетил мастерскую художника и застал его за работой над серией панно «Сны Востока». Об этой встрече двух великих людей много писали в английских и европейских газетах (русской прессе в самый разгар кровавых классовых боев было не до «белоэмигранта и перебежчика» Рериха).

Затягивались не только хлопоты о въездных визах в Индию — затягивалась и «английская жизнь». А сыновьям надо было учиться. Младший, Святослав, был определен в престижный колледж — дети благодаря блестящему домашнему воспитанию владели тремя европейскими языками. А старший сын Юрий поступил на индоиранское отделение факультета восточных языков Лондонского университета. И поскольку Юрий Николаевич в дальнейшем во всех восточных экспедициях отца будет его правой рукой, помощником и единомышленником, следует сказать несколько слов о его образовании (а следовательно, о призвании и пристрастиях): после окончания университета он, уже в США, продолжает занятия по санскриту у профессора Ч. Ланмана и начинает изучать китайский язык и язык нали; затем он заканчивает Гарвардский университет, далее учится в крупнейшем центре европейского востоковедения — в Париже, на факультете восточных языков Сорбонны, совершенствуясь в санскрите, тибетском, монгольском, китайском и иранском языках.

В 1923 году Сорбонна присуждает Юрию Николаевичу Рериху степень магистра индийской филологии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});