Киллер на диете - Дарья Калинина

В душе девушка ожидала, что приступ благородной справедливости у старухи уже прошел. И она встретит ее проклятиями и руганью за долгую отлучку. А Милу так и вовсе прогонит подальше, хорошо еще, если не побьет своей палкой. Но Петровна лишь заулыбалась при виде подходивших к ней девушек. И всем своим видом показала, что она очень рада и довольна такому знакомству.

Так Аюша и стала дружить с Милой. Это дружба оказалась для нее настоящей отдушиной. Под предлогом встречи с Милой Аюша могла уходить когда угодно из дома, что прежде было под строжайшим запретом Петровны.

– Твой отец наказал мне – присматривать за тобой денно и нощно, – прежде твердила Аюше старуха на все просьбы девушки немного прогуляться. – Из дома – ни шагу без моего ведома!

Но теперь Петровна лишь сладко улыбалась и говорила:

– Иди, доченька! Сходи, поговори с подружкой по душам. Расскажешь потом мне, старухе, чем молодежь нынче живет. А то совсем я закисла, дома целыми днями сидючи. Нельзя так! Иди, деточка, погуляй с Милой. Она хорошая девочка. Внимательно слушай все, что она тебе будет рассказывать!

Выслушав эту историю, Мариша с Инной даже руками от изумления всплеснули:

– И тебе не показалось это странным?

Но Аюша только скривилась в ответ:

– Если бы вы с мое с Петровной пожили, вам бы уже ничто, абсолютно ничто странным не показалось!

И подруги ее очень даже хорошо поняли. Действительно, когда живешь со взбалмошной старухой восьмидесяти с гаком лет, которая не вполне отдает себе отчет, в каком веке она живет, да еще и гоняет тебя в хвост и в гриву, и от которой ты находишься в полной зависимости, тут самой бы както ухитриться не спятить! Где уж приглядываться к странностям старухи и вести им учет.

– Да и, сказать честно, я рада-радехонька была, что старуха мне послабление насчет Милы сделала. О причине такой внезапной любви старухи к Миле я боялась даже и спрашивать. А вдруг передумала бы бабка? И что? Снова сидеть с ней целыми днями и ночами напролет? А так я – под предлогом встреч с Милой – и к Карлуше на работу устроилась, и по магазинам всегда могла пройтись. Машину себе купила, чтобы мы с Милой могли кататься! Петровна мне и словечком не возражала. Если я собиралась кудато с Милой, она отпускала меня тут же и беспрекословно!

– И она не спрашивала отчета о ваших прогулках?

– Еще как спрашивала! Всю душу из меня вынимала! До словечка требовала подробного пересказа – где мы были да о чем разговаривали. Только ведь и я не дура! Язык у меня отлично привязан! Наплету бабке с три короба, а она сидит, обмозговывает про себя чтото. Шепчет себе под нос, шепчет… А я сижу себе и думаю: ну и пусть шепчет! Главное, что ко мне не привязывается, слава тебе, господи!

– Но что именно интересовало Петровну? О чем она тебя расспрашивала особенно усердно?

– Все ее интересовало! И как у Милы дома все обстоит. И насчет фотографий ее родителей, и бабушки, и сестры она любопытствовала. Все хотела знать! И как они живут. И о чем говорят. И что у Милы в голове творится. И есть ли у нее парень. Ну все-все-все!

Постепенно до Аюши – как она ни гнала прочь эту мысль – стало доходить, что такой пристальный интерес Петровны к ее подруге и ее семье должен быть вызван какимито глубокими причинами. Потому что, несмотря на всю свою чудаковатость и злобность, Петровна всегда четко знала, чего она хочет.

Но чего она могла хотеть от Милы и ее родителей, которые не обладали ни большим богатством, ни властью, ни прочими реальными ценностями, Аюша понять не могла. Однако она видела, что за приветливой улыбкой Петровны, какой она неизменно встречала Милу у себя дома, кроется волчий оскал.

Аюше даже страшно делалось, когда она видела, какой лютой ненавистью ненавидела старуха эту девушку. Но за что? В чем причина такой ее ненависти, Аюша решительно не понимала. Мила всегда была безукоризненно вежлива с Петровной. И потом, Петровна ведь сама выбрала из толпы народу именно Милу. И это сама Петровна велела Аюше подойти к Миле и познакомиться, сказав, что эта девушка – незаурядная, серьезная, не чета другим пустоголовым современным дурам и кокеткам!

Кстати говоря, сколько ни общалась Аюша с Милой, она так и не смогла понять, в чем же причина такой вначале любви, а затем ненависти к ней Петровны. Мила не казалась Аюше такой уж яркой личностью, способной вызвать бурю эмоций. Значит, дело было вовсе не в девушке… А в чем? Этого Аюша не понимала, пока однажды Мила не проговорилась ей, что раньше их семья занимала далеко не последнее положение в обществе. У них были деньги, земли, дорогие наряды, драгоценности… И вот тут в голове у Аюши чтото щелкнуло.

Больше всего на свете Петровна любила деньги. Аюша в жизни своей не встречала такого патологически скупого человека. Правда, родной отец Аюши тоже был весьма прижимист. И Аюша частенько сравнивала этих двоих – отца и старуху. И неизменно делала пугающий для самой себя вывод. Ее отец с годами имел все шансы превратиться в такую вот жадную Петровну. Или всетаки нет?

– Отец тратил деньги не на самого себя, но на своих близких. Он их не жалел. А Петровна, сколько я ее знала, никогда даже медной копейки никому не дала. Только к моему отцу она питала какуюто странную слабость. Но и он, надо сказать, сторицей возместил Петровне все ее траты!

Тем более странным выглядел поступок Петровны, когда она однажды вечером внезапно заявила Аюше:

– Если все сладится в этом деле помоему, подарю тебе это вот кольцо! Не думай, что это какаянибудь дешевка! Да ему цены нет! Камень – настоящий бриллиант! И само кольцо стоит немало! Мне его мать оставила, а она была дворянского рода, из очень знатной семьи!

Впервые Петровна заговорила о своем прошлом. И конечно, Аюше стало интересно. Но Петровна очень быстро свернула этот разговор. Нахмурившись, она приказала Аюше:

– Глаз не спускай со своей подруги! Уверена, она скоро сделает то, чего я от нее ждала все это время. Да это и правильно! Старый пес сдох! Бабка ее тоже не молодеет! Небось, охота ей перед смертью на драгоценности поглазеть. А если повезет, так и спустить их и денежки себе прикарманить! Чужое – ведь оно завсегда желаннее своего!

Аюша тогда удивилась и спросила, о каких драгоценностях идет речь. Старуха переменилась в лице и рявкнула:

– Пошла прочь, девчонка! Твоя роль – следить за Милой! Докладывай мне о каждом ее шаге! И получишь кольцо, как я тебе обещала! Моя мать всегда держала свое слово. И мне тоже придется! Перед богом тебе клянусь: выйдет все помоему, как матерью моей задумывалось, – получишь ты это кольцо. Ничего дороже для меня в этой жизни нету, вот его я и ставлю на кон!

Разговор этот сильно запал в душу Аюши. Хотя она ничего и не поняла, но почувствовала исходящую от старухи угрозу в адрес Милы. И Аюша поклялась самой себе, что отныне будет держать рот на замке относительно того, что касается ее новой подруги. Ничего она больше старухе о планах Милы не расскажет. Будет врать противной бабке! Авось скоро отец сжалится и заберет Аюшу обратно. А к бабке приставит профессиональную сиделку с медицинским образованием и опытом общения с психически нездоровыми людьми.

Но увы, планам Аюши не суждено было сбыться. Мила прибежала к ней вся в слезах и рассказала о предательстве Жана и Пьера, как она называла своих голубых приятелей. Лично для Аюши все об этих ребятах было ясно с первого же взгляда на них. Но она тогда промолчала, не решившись открыть глаза подруге. Мила очень «запала» на этих парней.

Однако, будучи от природы очень скрытной, Мила не хотела, чтобы ее родители узнали об этом ее странном двойном романе. И когда Аюша говорила старухе, что она идет с Милой гулять, Мила точно так же говорила своим, что идет кудато с Аюшей. Одна шла на свидание с Артуром, а вторая – на встречу с Жаном и Пьером. Обе девушки обманывали своих старших, чтобы получить немного свободы.

Аюше кавалеры подруги совсем не казались перспективными. Она видела, что они не по этой части. Но Аюша молчала. Мила могла быть очень резкой в своих высказываниях. А ссора с ней никак не входила в планы Аюши. Поэтому она поддакивала подруге, осторожно пытаясь навести ее на мысль о том, что с ребятами чтото не так. Но Мила ее намеков упрямо не понимала. А на откровенный разговор с ней Аюша, увы, не была способна.

И вот именно к ней прибежала Мила, когда ее отшили Жан и Пьер. И именно перед Аюшей и Петровной она рыдала и кричала, что она еще всем покажет! И что скоро она будет такой богачкой, что все Жаны и Пьеры на свете повесятся от досады, что пренебрегли ею! Что она прямо сейчас кудато поедет, а назад вернется миллионершей!

Аюша слушала слезные откровения Милы молча и даже слегка скептически, пока не заметила, каким блеском горят глаза у старухи. Она явно поверила рыдающей Миле. А вот Аюше стало здорово не по себе, и она попыталась свернуть разговор. Но не тутто было! Мила, когда ее чтото задевало за живое, умела быть очень громкой и крикливой.