Магия большого города. Леди - Нинель Мягкова

нахмурился мистер Хармс. - Проверь. Что-то оно очень похоже на диверсию.

- Маловероятно. - дернул ртом Алекс. - Чего они могут добиться? Еще большей ненависти к магам? Запрета на технику? Смешно.

Мне было не слишком смешно. С молчаливого согласия президента утащив с края стола газету, я вчиталась в колонки на первой полосе.

Что само по себе говорило о злободневности и скандальности темы.

Мистер Хэмнетт - кто бы сомневался - раскрывал глаза обывателям на творящийся в столичной больнице хаос. Статья сопровождалась снимками - изможденные больные на койках, в коридоре, на полу. Я побледнела еще сильнее и прикусила губу. Похоже, моя помощь ни к чему не приводит. Нужно куда больше доноров.

- Мы не могли бы им помочь? - поинтересовалась я неуверенно. Сама не знаю, кого я спрашивала - Алекса или мистера Хармса, но ответил мне последний.

- Чем? - фыркнул он. - Кровью? Раскрыть наш секрет ради того, чтобы спасти пару десятков обывателей? Глупости какие.

Я поняла, что они оба уже в курсе утечки магии из энблоков, но не считали это большой проблемой до тех пор, пока в прессе не подняли хай. Да и сейчас их волновали не больные, а шум по этому поводу.

- Надеюсь, тебе хватило ума туда не соваться? - поднял одну бровь Алекс. Я сглотнула и приняла самый честный вид.

- Куда именно? - похлопав для убедительности глазами, протянула я.

- Вот и не надо. - настоятельно порекомендовал он. - Не стоит впутываться в сомнительные дела. А то как бы ты в итоге не осталась виноватой.

Намек был прозрачнее некуда. Несмотря на мою кровь, люди продолжали умирать. Рано или поздно это могло вылиться в большие неприятности лично для меня. Мистер Хармс всегда может сделать вид, что не имеет ко мне никакого отношения - ну, приютил по доброте душевной сиротку. Кто же знал, что она некромант. Казнить ее! И отправит на постоянное жительство к доктору Райнеру в подземелье.

У меня нехорошо засосало под ложечкой.

Может, и правда перестать ездить в больницу, пока не поздно?

Однако сегодняшний сеанс сдачи крови я пропустить никак не могла. Все же нарушать договоренности последнее дело, тем более когда на меня рассчитывают десятки человек, пусть и не зная того.

25-1

Больница буквально трещала по швам.

И без того переполненные палаты с утра до вечера принимали новых пациентов. Доктор Льюис старался сконцентрироваться на только что поступивших, считая, что лучше поставить на ноги тех, кто и так не слишком тяжело болен, чем безуспешно бороться за жизнь умирающих. Я не была полностью согласна с его мнением, но и наблюдать за угасанием несчастных, которым вливания моей крови лишь оттягивали неизбежный конец, оказалось не менее тяжело. Лучше уж и правда спасти тех, кого точно можно спасти, не переполняя при этом больницу. В историях болезни редких счастливчиков, удостоенных выписки, мистер Льюис лично добавлял настоятельное требование сменить работу, а то и место жительства. Мол, воздух в районе проживания не слишком хороший, вот и приболел. Переезжайте, и займитесь чем-нибудь другим.

Желательно, не связанным с техникой.

К счастью, пока что чудом избежавшим гибели пациентам не приходило в голову сравнить врачебные предписания. Но мера эта временная, что мы оба прекрасно понимали. Поток ослабленных излучением энблоков становился все мощнее, уже не только «Нью-Хоншир Таймс», но и другие издания забили тревогу. На улицы то и дело выходили спонтанные демонстрации, размахивавшие на скорую руку намалеванными плакатами «Власти, примите меры» и «Нам нужно лекарство».

Сообщать населению, что лекарство в этом случае одно - отказаться полностью от техники на энблоках и вернуться в развитии лет на пятьдесят назад, никто не спешил.

Сдав очередную порцию крови, я все же решилась и завела тяжелый разговор с мистером Льюисом:

- Боюсь, на следующей неделе я не смогу к вам прийти. Мне кажется, мой отец что-то подозревает. - выдавила я сквозь комок в горле. - И если я продолжу…

- Не нужно. - мотнул головой врач. - Я понимаю. Вы делаете все что можете, и еще немного сверху. Так недолго себя и вовсе загнать. Благодаря вам удалось спасти немало жизней, но к сожалению мы вдвоем мало что можем сделать. Решение должны принять наверху.

Мистер Льюис прямо встретил мой взгляд, и сочувственно похлопал меня по немеющей руке.

- Поезжайте домой, мисс Шерман. - посоветовал он. - Отдохните. Отоспитесь. И не заглядывайте в газеты хотя бы некоторое время. Думаю, скоро нас ждут перемены.

- Надеюсь, что к лучшему. - буркнула я, поднимаясь. - Спасибо вам.

- Что вы, это вам спасибо! - воскликнул он, провожая меня до дверей. - Если бы не вы, мы бы все сдались куда раньше! Вашему мужеству и выдержке позавидует любой!

Только вот я сама себе не завидую.

Ноги отказали в коридоре. Я рухнула на свободное кресло, одно из четырех в ряду, и откинулась на спинку, больно ударившись затылком о неровную стену.

- Тетечка, вам плохо? - пробился сквозь пелену дурманящей слабости детский голосок. - Может позвать кого?

- Нет, все нормально. - едва ворочая языком, выдавила я, с трудом открывая глаза. Девочке передо мной было лет семь-восемь от силы. Тощенькая, в дешевом, не раз перешитом платьице со вставками по боковым швам и на подоле - чтобы дольше носилось. Темные волосы выбились из косичек и лезли в глаза. Я машинально поправила торчащие вихры. - Мне просто нужно немного отдохнуть.

- А меня сегодня вылечили! - сообщило юное создание, бесцеремонно устраиваясь у меня на коленях. Раз тетя все равно сидит, почему бы и не использовать ее как подушку? А то кресла-то жесткие, казенные. - У меня какая-то бяка вылезла под кожей, а дядя доктор сделал туда укол - и все прошло. Нам правда теперь переезжать придется…

Она тоже из пострадавших, поняла я с замирающим сердцем. Руки сами сомкнулись на хрупком тельце, в котором прощупывались все косточки. Понятно, почему она такая худенькая - потеря веса один из первых симптомов.

И я ее сегодня спасла.

В тот момент я поняла, что приду на следующей неделе. И через неделю. До тех пор, пока способна передвигаться, я буду приходить сюда и сдавать сколько сумею, истово надеясь, что мистер Хармс об этом не узнает.

Интересно, станет ли его двоюродный брат меня защищать, зная теперь о своем отцовстве, или сделает вид, что