Объект номер 13 (СИ) - Чернышова Алиса

Я прикрыла глаза, снова и снова прокручивая этот момент. Пожалуй, самый тёмный в моей жизни; один из так точно.

— Но, сам понимаешь, месть по сути своей тупое занятие. Мёртвых она не возвращает, боли назад не откатывает. И нихрена не помогает. Потому что я тогда сломалась, Родас. Дело было не только в девчонке и коте, конечно; они просто стали последней каплей. Мне казалось, что люди — самое паршивое, что могло с этой галактикой случиться. Жестокие, ломающие всё на своём пути, пачкающие любую чистоту… И я тоже одна из этих мерзких людей.

30

— Но ты, кажется, изменила своё мнение. Почему? — Родас смотрел очень внимательно, будто ответ много значил для него.

Кто знает. Может, и правда много значил.

— Мне Кэп… мой командир мозги на место поставил, — невесело улыбнулась я. — Пинками выгнал меня из той дыры, в которую я забилась, выслушал всё то дерьмо, что из меня полилось (а я, уж поверь, была мила, как беспилотный таран класса 3) и поволок за собой. Усадил меня на полуразрушенной смотровой площадке. До сих пор помню, как сейчас: внизу — лагерь беженцев и мобильные пункты скорой помощи, наверху — звёзды. И он мне сказал…

Я прикрыла глаза, вспоминая.

Кэп выглядел паршиво.

Это не стало сюрпризом: мы все были не краше.

Несмотря на очевидное стратегическое преимущество, битва с асами из “Гелиос” далась нам крайне тяжело. Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы для ударного крыла “Вихря” техники недавно не подогнали апгрейд: теперь наши машинки, чуть потеряв в маневренности, пробивались стандартными альданскими орудиями только со средне-близкого расстояния. Только вот у вспомогательных крыльев Вихря, равно как и у наших местных союзников, таких технических наворотов не было. Потому их корабли вспыхивали, как шутихи, от первого же попадания.

У нас было две оперативных задачи: выпилить вражеский флагман (это был, к счастью, не один из “божественных” гигантов вроде знаменитого “Гелиос”, но внушительный авианосец второго класса, с которым всё равно предвиделось уйма проблем) и не позволить альдам захватить последнюю станцию, на которой мы могли починиться и подзарядиться. Так что решено было разделиться.

Мы с Кэпом стояли во главе клина, атаковавшего флагман. В полёт нас отправилось двадцать, вернулось — шестеро, включая нас двоих.

Зато и флагман разлетелся в космический мусор прямо у нас на глазах, поставив точку в судьбе этого крыла знаменитых “Гелиос”.

То была большая победа. Но её никто не праздновал. Не только мне одной было паршиво. И дело не только в потерях, хотя и они были ого-го.

Но всё малёх сложнее.

Во-первых, все прекрасно знали: сейчас альды сражаются на два фронта, и основной удар их смертоносного стального кулака сосредоточен на Гваде. На том направлении были связаны огромные силы противника, в том числе — флагманы “Родас”, “Гелиос” и “Танатос”.

Ходили разговоры, что падение Гвады — вопрос максимум года. Сколько времени пройдёт до того, как эта вся мощь, перегруппировавшись, двинет в нашу сторону?

Опять же, победа. Мы победили, мы молодцы! Скоро улетаем.

Вот только звёздная система, которую мы “спасли”, лежит в руинах. Заводы разрушены, космопорты взорваны, работает одна-единственная космостанция, и та больше на энтузиазме, чем на реальных технических мощностях. Что остается этим людям, когда мы улетим? Годы и годы (если не столетия) прозябания в нищете.

Такая вот… победа.

— Пей, — сказал Кэп, протягивая мне фляжку.

Я поморщилась, но взяла.

— Паршиво? — уточнил он.

— Ещё как, — я смотрела, как внизу медробот безуспешно пытается реанимировать очередного умирающего.

Вряд ли, если честно. Судя по характерным повреждениям кожи, парень попал под разгерметизацию и провёл не меньше минуты в открытом космосе без скафандра.

После такого даже профи редко выживают.

Могла бы помочь медкапсула, конечно, но они перегружены. И приоритет у офицеров, медиков, робототехников, учёных и прочих необходимых специалистов. Вторыми в очерёдности приоритета идут дети и молодёжь (то есть, ребята до двадцати одного). Хоть и стараются брать самых тяжёлых, но на остальных мест всё равно не остаётся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты слетала на Биркс.

— Да, — что тут возразишь.

— Нашла убийц девчонки.

— Их не пришлось долго искать. Я активировала встроенный маячок на цацках, которые ей давала. Он привёл меня к ним.

— Они подтвердили?

— Пели, как птички. Бластер, направленный промеж глаз, стимулирует у таких тварей мыслительный процесс.

— Отдала их под трибунал? — уточнил Кэп небрежно.

— Я сама себе трибунал. Имею право, как офицер.

Он вздохнул:

— Имеешь, не спорю. Но раньше ты этим не пользовалась.

Я криво улыбнулась:

— Напишешь на меня рапорт?

— Ещё чего не хватало, — поморщился Кэп. — В крысятничестве меня ещё никто не обвинял. Опять же, факт мародёрства с отягчающими доказан, так что никто из-за этой падали к тебе придираться не будет. Просто вижу, что история с девчонкой подкосила тебя. Ты выгораешь, Кат.

Я сердито фыркнула и выхватила у него фляжку.

— Да! Да, ты был сто раз прав, и мне не следовало к ней привязываться! На таких миссиях в целом не рекомендуется заводить контакты с местными. Но я просто…

Просто полюбила её. Без всякого пошлого дерьма, которое могло бы кому-то прийти в голову — просто как сильного, упорного, милого ребёнка, так похожего на меня саму.

Просто начала воспринимать её, как младшую сестру. И то, что я нашла в том доме, будет стоять у меня перед глазами.

Мне будет сниться, как она зовёт на помощь. Ещё долго. Если бы я пришла раньше…

— Ты никогда не задумывалась, почему контакты с местными на таких операциях активно не поощряются? — уточнил Кэп.

День тупых вопросов.

— Из соображений секретности, понятное дело. И рациональности. Лишние контакты создают лишние осложнения. Именно потому офицерам даже для удовлетворения сексуальных потребностей рекомендуется пользоваться либо специальными киборгами, либо соответствующими, специально для таких целей построенными заведениями…

— Не только это, — Кэп смотрел на звёзды. — Во-первых, может последовать месть от других гражданских. Очень часто “офицерских подстилок” или “шпионов” (которые, вероятно, ни разу даже не шпионы) потом убивают свои же. Обычное дело. А забрать с собой… Куда ты потащишь гражданского, если впереди — только война?

— Почему люди такие твари, Кэп? — да-да, снова тупой вопрос.

— Потому что боятся. И хотят лучшего. Но знаешь, я ещё не назвал вторую причину. Не стоит сближаться с местными, потому что нам в любой момент могут отдать приказ о зачистке. У меня так было. Приказ я выполнил, но с тех пор не завязываю на войне никаких контактов.

Я только ошалело покачала головой.

— Это…

— Что, цензурных слов не находится?

— Неа.

— Угу. Вот и у меня не нашлось. Но сам факт: я знаю, что ты чувствуешь. Бывал в этом тёмном колодце. Но наверху всегда звёзды, знаешь?

Я подняла голову.

Ну да, таки звёзды.

— Это типа метафора? — уточнила мрачно. — Или констатация факта?

Кэп фыркнул.

— Я к тому, что иногда кажется, что нихрена хорошего на этом свете нет вовсе, — сказал. — И защищать нечего, и драться не за что, и человечество со всеми своими играми не стоит ничего, кроме ненависти. И вообще паршиво всё… Только не так это.

— Нет? — фыркнула я, снова посмотрев на хаос внизу. — За что мы вообще сражаемся, Кэп? За давным-давно взорванную планету?