Корабли Мериора - Дженни Вурц

Однако в прежних символах, вырезанных на стенах и крестовых сводах потолков, и по сей день сохранялись более могущественные силы. Здесь и сейчас можно было уловить отзвуки первозданных сил, дающих жизнь Этере, или высокие, чистые ноты звездных сфер. Служители Эта, возводившие здание, не были бессмертными, но оставленное ими тесно перекликалось с таинственным миром исчезнувших паравианцев.

Величественное прошлое не могло уберечь от неопределенности настоящего и тревог будущего. Путешествие Элайры закончилось. Вместе с пажом она вошла в покои Главной колдуньи.

В центре зала стояла невысокая бронзовая жаровня. Там уже много столетий подряд горел неугасимый ритуальный огонь. В мягких подушках кресла восседала Главная колдунья Кориатанского ордена — древняя, высохшая старуха. Казалось, что кожа на ее лице давно исчезла, обнажив фарфорово-белые кости скул. Остатки волос были заколоты бриллиантовыми шпильками. Лиловая мантия с бледно-сиреневыми вставками — свидетельство занимаемого в ордене положения — окутывала Морриэль подобно чашечке цветка. Узловатые пальцы, похожие на обломанные ветром прутики, покоились на коленях.

— Я тебя достаточно слушала, — говорила старуха. Ее голос был не громче шелеста опавших листьев. — Твои доводы меня не убедили.

Слова Морриэль были обращены к высокой стройной колдунье из Круга Старших. Услышав их, та вскинула подбородок. Из-под расшитого серебром капюшона блеснули желто-карие, как у тигрицы, глаза.

— Девчонка слаба и непригодна для подобных дел. Неужели мы рискнем поручить крайне ответственное задание той, что дважды показала нам свою ненадежность?

Морриэль рассмеялась.

— Тебе ведь очень нравится быть судьей, правда? Главная колдунья сцепила пальцы, больше похожие на птичьи когти, потом вновь раздвинула и стала водить руками по коленям, пытаясь хоть немного приглушить боль. Напрасно. Руки все так же продолжало ломить.

— Тебе давно пора заглянуть внутрь себя, Первая колдунья. У тебя затуманилось восприятие, и ты все чаще удивляешь меня легковесностью своих суждений.

«Покажу-ка я им, что уже пришла», — мигом сообразила Элайра и громко застучала башмаками по полу. Первая колдунья Лиренда встрепенулась.

— Наконец-то!

Ее аристократические щеки вспыхнули, под гофрированными складками мантии задвигались круглые плечи. Ни одна прядка черных, безупречно зачесанных волос не выбивалась из-под капюшона.

— Зная твои неистребимые привычки, я так и думала, что тебя понесет через подземелье.

— Та-ам каро-оче, — вспомнив говор своего детства, нараспев произнесла Элайра.

Не собираясь оправдываться перед Лирендой, она поспешила сделать обязательное приседание перед креслом Морриэль.

— Готовая к служению, предстаю перед вышестоящими, — произнесла она традиционные слова.

Бесцветные глаза Главной колдуньи следили за каждым движением Элайры. Старуха не произнесла ни слова. Ей и не требовались слова; она в совершенстве владела кори-атанским искусством незаметного, но беспощадного наблюдения и умела делать такие же беспощадные выводы. Элайра держалась стойко, не позволяя себе никакой дерзости. Замашки уличной девчонки, не раз выручавшие ее в других местах и при других обстоятельствах, ничто в сравнении со знаниями и опытом Морриэль. Старуха сразу же поняла, какая печаль терзает Элайру, словно горести послушницы были написаны у той на лбу. Главная колдунья понимала и другое: девчонке не терпится спросить об исходе вчерашнего ясновидения, но дурацкая гордость заставляет ее упираться и страдать.

Элайра продолжала стоять в оцепенении. Ей безумно хотелось спросить про ясновидение, но она не решалась. Ее удерживал не страх перед Морриэль, а боязнь испытать сильную боль, узнав правду. Девушка едва слышала, как Лиренда отчитывает пажа. У нее не хватало сил вмешаться и сказать, что мальчишка испачкался по ее вине. Обнаружив спрятанный платок, Лиренда взмахнула им и еще пуще разъярилась, когда ожившие тараканы спрятались под ее широкими юбками.

В уголках глаз Морриэль блеснуло нечто, отдаленно напоминающее усмешку.

— А знаешь, девочка, наше вчерашнее ясновидение было неудачным. Мы так и не сумели увидеть, где скрывается последний из династии Фаленитов.

Элайра не сумела скрыть вздох облегчения.

— Какие будут ваши приказания? — как можно бесстрастнее спросила она.

— Садись, — велела Морриэль, нетерпеливо махнув рукой. Она не любила околичностей, в особенности когда боль выкручивает пальцы.

— Наши усилия сбились из-за непредвиденного противодействия Содружества. Маги уверены, что помешали нам. На самом деле они нам только помогли. Наш орден узнал кое-что такое, о чем мы прежде даже не подозревали.

Лиренда торжествующе раздавила каблуком последнего таракана. Чувствуя, что гибель несчастных насекомых вызвана не только отвращением, испытываемым Первой колдуньей к тараканам, Элайра сжала потные ладони. Она оглянулась на пажа — у мальчишки в глазах застыл ужас.

— Покажи ей,- обратившись к Лиренде, велела Морриэль.

Кивком головы Лиренда выставила испуганного пажа за дверь. Презрительно сжав губы и всем своим видом показывая, что только воля старшей заставляет ее делать это, она медленно пошла к жаровне. Там, где скользила ее тень, серебристые охранительные символы ковра сразу же тускнели, словно одним своим присутствием Лиренда их гасила. Подойдя к жаровне, Первая колдунья опустилась на колени.

Если родственной стихией Элайры была вода, Лиренде для пробуждения магических сил требовался огонь. Выполняя приказание Морриэль, она закрыла глаза и погрузилась в легкое забытье.

Вероятная преемница старухи, Лиренда была весьма опытной колдуньей. Элайра сразу же ощутила поток чужой силы, наполнившей ее изнутри. Собственная взбудораженность только мешала ей, и послушница, как могла, пыталась с ней справиться. Очень скоро золотисто-красное сияние углей в жаровне сделалось бледно-голубым и холодным. В изменившемся пламени вначале едва заметно, затем все отчетливее стал появляться узор светящихся нитей. Постепенно он приобрел законченные очертания. Сознание Лиренды показывало Элайре особенности этого узора: дар ясновидения, беспощадная ирония, сильная воля и сострадание. У Элайры зашлось сердце. Узор нитей безошибочно указывал ей на Аритона Фаленского. То была картина его жизненных сил, развернутая во всей полноте Содружеством Семи.

Элайра шумно глотнула воздух. Перед ней раскрылись потаенные уголки личности Аритона. Увиденное пугало. Дар ясновидца и способность к состраданию, властность и восприимчивость, сила и чувство вины — все это переплеталось самым невообразимым образом. Страх Морриэль не был напрасным. Проклятие Деш-Тира только усугубляло противоречия личности Аритона, грозя довести его внутренними терзаниями до полного безумия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});