Школьная любовь (сборник) - Светлана Лубенец

– Ты ее задушишь! – засмеялась Наташа, освобождая меня из Маринкиного захвата.

– Ничего, она привыкла, – ответила Маринка, но все же выпустила меня.

Я поспешно поправила волосы и взглядом поблагодарила Наташу.

– Как жаль, что ты поздно пришла! – повторила Наташа.

– У Динки дома проблемы, – сообщила Маринка.

– Что такое, родители строгие? – спросила Наташа.

– Да неважно, – отмахнулась я.

– Девчонки, не отставайте! – позвали из коридора.

Тима уже вышел. Игорь помог нам одеться. И мы пошли смотреть фейерверк.

На улице творилось светопреставление! Над нашими головами выло, взрывалось, визжало и хлопало. Я даже подумала, во время войны снаряды рвутся еще громче или нет? Наверное, ночью при налетах вражеской авиации небо так же светится огнями. Я как-то видела по телевизору: огни падают сверху, трассирующие пули оставляют светящиеся следы, лучи прожекторов шарят по небу в поисках самолетов… Если не задумываться о количестве жертв, об ужасе, который охватывает обычных людей, если просто смотреть на экран и не слушать слов диктора, то можно подумать, что показывают новогодний фейерверк.

Маринка подтолкнула меня в спину. Наташа подхватила под руку. Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и пошла вместе со всеми на площадку. Площадка – это пустырь возле школы. Летом – огромная поляна, а зимой – снежное поле, как будто специально оставленное для запуска потешных огней.

Пока ребята закапывали в снег боеприпасы, устанавливали ракеты и еще какие-то мудреные штуки, я все время наблюдала за Тимой. Он не обращал на меня внимания, теперь-то я это поняла. И, несмотря на поддержку Наташи и Игоря, чувствовала себя совершенно чужой среди этих давно сдружившихся парней и девчонок.

Маринка тоже мало с кем общалась, перебрасывалась изредка словами, переходила от одних к другим, меня она как будто перестала замечать. Вокруг грохотала канонада, слышались восторженные крики, небо вспыхивало цветными огнями.

Кто-то из ребят принес из дома ракетницу, и все по очереди стреляли в ночное яркое небо. Потом взлетели и взорвались большие ракеты, а за ними стали вспыхивать огненными фонтанами салюты и фейерверки всех мастей. Ребята подготовились не на шутку. На некоторое время наша артиллерия заглушила все остальное. Но и наши запасы истощились.

– Все, мужики, патронов больше нет, – пошутил кто-то из ребят.

Загалдели, одни предлагали гулять, другие – вернуться. Лично я уже просто хотела очутиться дома, там меня ждала Илона, с которой можно было чудесно поболтать, вместо того чтоб всю ночь страдать о Тиме. Хотя я бы все равно страдала, вне зависимости от того, пошла бы я или не пошла на вечеринку.

Наташа и Игорь взялись меня опекать. Теперь я уже не чувствовала себя одинокой, и в другое время, возможно, мне было бы приятно с ними пообщаться, но сейчас я была не в том настроении, отвечала невпопад, глупо хихикала, и вообще вряд ли производила впечатление нормальной девчонки. Но они почему-то терпели.

Мы подошли к дому. Я наконец решилась:

– Ребята, пожалуй, мне пора, пойду…

Они переглянулись понимающе.

– Марина говорила, у тебя проблемы с родителями? – спросила Наташа.

– Нет у меня проблем! – я разозлилась, хотя ребята не были виноваты. То есть они-то совершенно были ни при чем, даже хотели мне помочь. Я с трудом взяла себя в руки и объяснила: – Родители ушли в гости, а я должна присматривать за братом. Вместо этого я здесь.

Игорь кашлянул и опустил голову. Наташка вздохнула. Она взяла меня за руку и мягко сказала:

– Бедненькая…

– Вы чего, ребята? – я растерялась. – Все нормально…

Народ тем временем заходил в подъезд. Вот и Тима подошел, он чуть задержался, посмотрел на нас и скрылся за дверью.

– Игорь, может, позовешь его? – неожиданно спросила Наташа.

– Кого? – испугалась я.

– Тиму, кого же еще. – Наташа уставилась на меня удивленно. – Ты же из-за него здесь, насколько мне известно?

– Я?!

– Наташ, ну зачем ты… – Игорь беспомощно развел руками.

– Погодите, я что-то не понимаю, – я быстро перевела взгляд с Наташи на Игоря.

Наташа тоже растерянно смотрела на него.

– Я просто хотела сказать… неважно! Игорь, позови Тиму!

И тогда до меня дошло!

– Стой, Игорь, не надо! – крикнула я ему в спину.

Он остановился.

– Спасибо, все было очень здорово! И… с Новым годом!

Я резко развернулась и побежала прочь от этого дома, от милой Наташи с ее сочувствием, от Игорька, такого доброго и внимательного, от всех от них, тактичных и воспитанных парней и девчонок из 11-го «А». Я бежала от Тимы, от его чуть насмешливого интереса и ожидания: «Что же она будет делать?» Я бежала от Маринки. От моей подруги Маринки! Потому что это – она! Она! Больше-то некому! Разболтала всем о моем чувстве к Тиме!

Что это? Опять проверка нашей дружбы на прочность? Испытание чувств? Или очередная Маринкина месть? И что она теперь будет говорить? Да и хочу ли я ее слушать?

Как же я себя ненавидела! Вот дура! Попалась на удочку! Слезы, конечно, залили глаза, тушь потекла, я размазала ее перчаткой по щекам, но мне больше не для кого быть красивой!

Игорь и Наташка едва догнали меня. Оба тяжело дышали.

– Ну, ты рванула! – отдувался Игорь. – На мировой рекорд пошла?

А Наташка молча достала платочек и аккуратно вытерла мои щеки.

– Что ты со мной, как с маленькой, – всхлипнула я.

– Ой, я просто так привыкла, – объяснила Наташа, – у меня две младших сестры.

– Вот-вот, – усмехнулся Игорь, – мы ее знаешь, как прозвали? Мамочка!

Я улыбнулась сквозь слезы.

– Возвращайтесь, ребята, мне тут совсем недалеко…

– Нет уж, – отрезала Наташа, – мы тебя проводим, нельзя одной в такую ночь.

– Вас там ждут.

– Подождут.

Вот так. Они проводили меня до дома. Потом я уговорила их подняться и выпить чая, потому что мы уже изрядно промерзли.

Илона не спала, смотрела фильм. Она радушно улыбнулась гостям, и мы замечательно посидели вчетвером на кухне. Я успокоилась. К тому же я была дома, время – только четыре утра, родители не придут раньше шести. Я все успела.

У Игоря то и дело звонил телефон, он отвечал коротко: «Гуляем…», или: «Квартиру не громите…», или совсем просто: «Скоро…»

О Тиме мы не говорили. Мне все и так было понятно, а они, видимо, предпочитали меня не расстраивать.

Посмеивались над Илоной, спрашивали: как Новый год? Она невозмутимо отвечала: «Никогда ничего подобного у меня не было». Вот бы мне научиться такому бесстрастию!

Наташа предлагала пойти на каток, как только рассветет, но тут мы с Илоной, не сговариваясь, ответили «нет». Ребята переглянулись и не стали настаивать.

Потом Игорь, смеясь, сказал, что все-таки он должен вернуться в свою квартиру, иначе он рискует остаться без крыши над головой.

Мы очень тепло попрощались, и они ушли.

– Хорошие люди, – сказала Илона, пока мы мыли посуду.

– Да…

Когда со стола было убрано, Илона предложила:

– Если ты хочешь остаться одна, то я могу уйти домой.

– Еще ночь. – Я взглянула в морозное темное окно.

Внутри меня было так же темно и холодно.

– Ты как будто изменилась, и всего за одну ночь, – заметила Илона.

– Не пойму, что со мной, – призналась я. – Ничего внутри – пусто. Знаешь, Маринка продала меня с потрохами. Весь 11-й «А» с интересом наблюдал за девочкой, влюбившейся в их одноклассника. И эта девочка – я.

Илона сочувственно вздохнула, но промолчала.

– Послушай, ты ведь знала, да?

– Ничего я не знала, – отозвалась она, – предполагала – да, но не знала.

– Что предполагала?

– Ну, в отличие от тебя, я Маринкой не очарована. Поэтому я ждала от нее чего-то подобного. К тому же она уже один раз пыталась выставить тебя дурочкой перед всем классом. Но просчиталась. Теперь отыгралась таким способом.

– На мне? Но зачем? Ведь мы же подруги!

Илона покачала головой:

– У Маринки не может быть подруг, ей нужны вассалы.

Я вспомнила, как Маринка мечтала об Анне Австрийской. Усмехнулась:

– Королева, как же… Но даже королям нужны друзья.

– Наверно, – согласилась Илона. – Только, если королева начинает завидовать другу или подруге, она просто приказывает отрубить ему голову.

Опять это слово: «завидует». Выходит, всеми и всегда движет зависть? Я не выдержала и возмутилась:

– Что?! Гордячка Маринка? Завидует? Кому – мне?

– Ты что, такая наивная или притворяешься? – ответила Илона. – Конечно, завидует. У нее лицо делается совсем белым, когда тебе покупают новую тряпку. На день рождения к Антону она не пошла, помнишь? Ей просто нечего было надеть, а у Антона родители люди не бедные, квартира, сама знаешь, какая!

Я открыла рот, слушая Илону. Все это казалось настолько невероятным, что просто не укладывалось в голове.

– Маринка из кожи вон лезет, чтоб доказать всем собственную исключительность, но ее съедает зависть, понимаешь? Зависть к вещам, к чужим деньгам, к модным тряпкам, машинам и прочей дребедени.