Рыцарь - Джин Вулф

– Вот остров, который они видят. – Гарсег повел вокруг рукой, поясняя свои слова.

Вторая эльфийская дева, по-прежнему лежавшая неподвижно, сказала:

– В-вы видели не все, к-когда находились в Эльфрисе, господин.

– Ну положим, я не видел верх или другую сторону башни, хотя вряд ли это имеет большое значение. От вас, эльфов, остаются кости, как от нас, когда вы умираете?

Они обе хором сказали «нет», а Гарсег поинтересовался, почему я задал такой вопрос.

– Когда я нес на руках Дизири, она казалась мне обычной женщиной. Я говорил тебе об этом?

– Нет, – ответил Гарсег. – Как и ваш пес, который, когда я не выразил желания прийти и исцелить вас, доверительно сообщил мне, что вы часто говорили о своей любви к ней.

– Ты думал, что я вас испугаюсь? – спросил я.

– Нет, я боялся, что вы наброситесь на нас и попытаетесь убить, как делали многие представители вашего племени.

– Что ж, твои опасения не подтвердились. Так или иначе, я никогда прежде не носил на руках женщину и ожидал, что она будет гораздо тяжелее. А она весила не больше маленького ребенка, хотя и была… Ну, ты понимаешь. – Я начертил руками перед собой две плавные кривые линии.

Гарсег улыбнулся:

– Вы нарисовали в воздухе нечто вроде виолончели.

– Тебе лучше знать. Дело в том, что мне это нравилось, но настоящая Дизири была совсем другой. А в таком виде она мне страшно нравилась.

– Просто она хотела вам понравиться.

– Наверное. Только сейчас я нашел кости под деревом, где ты велел поискать мне сосуд, и подумал, что это останки одного из нашедших остров моряков, поскольку эльфы почти невесомые и меняют обличья. Но я хотел, чтобы ты подтвердил мое предположение.

– Не могу, – сказал Гарсег.

– Послушай, если это человеческие кости…

– Это кости женщины. Еще до вашего пробуждения я отыскал тазобедренную кость. По ней всегда можно определить половую принадлежность.

– Вряд ли ты особо разбираешься в таких вещах.

– Поскольку мы не видим человеческих костей? Хотелось бы мне, чтобы вы были правы. Вы считаете также, что, хотя ваши мужчины иногда вступают в связь с эльфийскими девами, мы, эльфийские мужчины, никогда не пользуемся благосклонностью ваших женщин?

Теперь уже Баки громко попросила пить, и я принес воды ей тоже. Руки у нее тряслись так сильно, что мне самому пришлось поднести кубок к ее губам. Пока она пила, я думал о Гарсеге и о том, что он сказал и каким тоном. А когда она напилась, я сказал, что, конечно, это меня не касается, но интересно знать, имел ли он когда-нибудь дело с девушками из человеческого племени.

– Да. И видел их кости.

– Мне очень жаль. – Я не нашел других слов.

– Мне тоже. Вы еще очень молоды, сэр Эйбел. Вам предстоит понять, что жизнь – жестокая штука.

– Давай не будем делать ее еще хуже. Ты хотел спуститься со мной в хранилище оружия сейчас?

Гарсег отрицательно потряс головой.

– Хорошо, поскольку я не оставлю Ури и Баки, покуда они не оправятся немного.

Тут Баки прошептала:

– Я пойду с вами.

– Разве что до хранилища. Думаю, это тебе по силам.

– Куда бы вы ни пошли, господин. – Голос Баки звучал так слабо, что я едва разбирал слова.

Такой голос, наверное, не испугал бы никого, но меня испугал.

– Ты имеешь в виду, что собираешься сражаться с Кулили? – спросил я. – Но это же безумие!

– Куда бы вы ни пошли…

– Не спорьте с ней, сэр Эйбел, – сказал Гарсег. – Вы ее утомляете.

– Хорошо. – Мысли переполняли мой ум, мешались и путались, но я все равно пытался размышлять. – Ты сказал, что я еще очень молод, и ты прав. Я гораздо моложе, чем ты думаешь. Я не помню, говорил ли тебе, что прежде был в Эльфрисе дважды, только про первый раз ничего не помню. Похоже, сейчас у нас много свободного времени, поэтому я хотел бы рассказать тебе.

– Ну так рассказывайте.

– Как я сказал, я ничего не помню. Я не то чтобы потерял счет времени, я вообще все забыл начисто. Я не знаю, с кем я общался и что делал. Я сказал об этом женщине по имени Парка, когда вернулся оттуда. Похоже, она из племени оверкинов или что-то вроде. Ты знаешь ее?

Гарсег помотал головой.

– Она сказала, что я должен знать о причиненных эльфам обидах и рассказать о них людям здесь. Ты знал меня, когда я был в Эльфрисе в первый раз?

– Нет. По-вашему, эльфы стерли воспоминания из вашей памяти?

– Мне так кажется.

– Я лично не уверен, – задумчиво проговорил Гарсег. – Представляется более вероятным, что это сделало существо, которое вы называете Паркой. Зачем эльфам жаловаться вам, а потом заставлять вас все забыть?

– Я сказал Парке, что они мне не понравились, и она нисколько не разозлилась.

Гарсег поднял брови:

– Ваше отношение к эльфам осталось прежним?

Я отрицательно потряс головой.

– Это хорошо. Я собирался объяснить вам, что эльфам не имело смысла стирать ваши воспоминания, если они хотели, чтобы вы запомнили какие-то важные вещи.

– А ты умеешь стирать воспоминания?

– Нет. Многие считают меня мудрее любого эльфа, но я не умею этого делать. От каких воспоминаний вам хотелось бы избавиться?

– Об Америке. О моем настоящем имени, о моей жизни там.

– Ваше подлинное имя – Америка? – спросила Ури.

– Нет, так называется страна, где я жил раньше, еще до того, как попал в Эльфрис в первый раз.

– Надо полагать, плохая страна, раз вы хотите забыть о ней.

– Да, в общем, нет. Только…

– Что?

– Только я похож на героиню одного фильма. Я не могу выбросить из головы воспоминания об Америке. Я не вернусь назад, даже если найду рубиновые башмачки, поскольку Дизири здесь, а не там. Но мне просто хочется забыть свое прошлое. Иногда мне кажется, что Бертольд Храбрый был моим настоящим братом, понимаете? На самом деле он не был, но теперь я думаю, что был. Я люблю его как брата, но знаю, что он мне не брат.

– И вы хотите забыть, что он вам не брат.

– Верно. Раньше он был высоким сильным мужчиной с черной бородой. Он мне говорил об этом и думал, что я все помню. Потом пришли великаны. Ангриды. Они ранили Бертольда Храброго – очень, очень тяжело, – и он уже вряд ли оправится когда-нибудь. Раньше я думал, что все больные люди рано или поздно обязательно выздоравливают. Пусть я еще ребенок, но теперь я хорошо понимаю, что это не так.

– Вы тоскуете по человеку, которого никогда прежде не знали?

– Да, конечно. Он был сильным, умным и смелым. Мы с ним часто сидели по вечерам в его маленькой лачуге, еще до моей встречи с Дизири, и он рассказывал мне о разных историях, происходивших с ним до ранения, и я хорошо представлял, каким он был раньше. Я все время хотел стать похожим на него, только я никогда не смогу, никогда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});