Под сенью короны - Ярослав Коваль

Стоп-стоп! Но ведь наши (в том числе и персонально мои подчинённые) должны быть на площадке и при ящерах. Что они намереваются делать? Обогнув башню вместе с галереей, я убедился, что драка уже идёт, и жёсткая. Похоже, люди Аллеха — бойцы стоящие. Ё-моё…

Я прибавил шагу, но к тому моменту, когда добрался до площадки, первые отбитые ящеры уже пошли в воздух. И владелец замка, конечно, сейчас сидит на спине одного из них. Спасать командира — честь для имперских солдат, которые отлично это знают и полагают правильным только такой порядок вещей. На следующих трёх спешили запрыгнуть оставшиеся вражеские офицеры. Не все — часть их легла под мечами моих людей, но таковых оказалось мало.

Удивительное дело, свои сразу признали во мне командира, правильно поняли мои намерения и действовать тоже стали сразу: подвели вершнего ящера, в мгновение ока нашли опытного в управлении такими тварями человека, и сравнительно небольшой отряд сопровождения тут же собрался. Усаживаясь в седло, я ещё сомневался в разумности своего решения. Но уж оно принято, дело завертелось, задумка уже реализовывается. Остаётся снова положиться на удачу, на своё здравомыслие, опытность подчинённых и рассчитывать, что по результатам операции Аштия не выдаст, Лагрой не съест.

Ящериные тела резали пространство, как клинок рассекает ветер. Нигде так явно не осознаёшь, насколько плотен в действительности воздух, чем в таком вот полёте. С непривычки на большой скорости я не только почти ослеп, но и оглох. Тут всё и без пояснений было понятно — беглецов предстояло нагонять, потому вершники торопили ящеров настолько, насколько это вообще было возможно. Так что неслись мы теперь намного быстрее, чем в других ситуациях, когда мне случалось оказываться в небе. И тут я по правилам и логике мог лишь положиться на профессионализм «пилота». Надеюсь, он в курсе, кого именно я преследую.

Вершний заложил тугой вираж, и мне поплохело. Ужас какой. Если так пойдёт дальше, к бою я приду в состоянии «улица, улица, ты, брат, пьяна», да ещё и с тошнотой… Держи себя в руках, Серёга, сделай всё, чтоб быть в форме. Боец, сидевший позади, потряс меня за плечо и показал куда-то в сторону плещущего крыла. Если как следует вцепиться в ремни, то уже не страшно будет и отклониться вбок. Кто это там, под крылом? Наши? Э, нет, не наши. Где там Аллех? Не вижу. А знает ли мой «пилот», как выглядит этот человек?

— Мне нужен Аллех Вальгрев! Слышишь?! Аллех Вальгрев!

Управляющий ящером боец, полуобернувшись, кивнул, но это означало лишь, что он слышит, а знает ли в лицо нужного человека и сможет ли его опознать с приличного расстояния — неизвестно.

В подобной воздушной погоне мне прежде не приходилось принимать участие. Крылатое пресмыкающееся шло сквозь воздух, как охотящаяся акула — сквозь морские глубины, оно не беспокоило и не могло беспокоить себя соображениями удобства наездников, свободно валилось набок, ныряло и даже срывалось в «бочку». А мне оставалось терпеть.

В таком состоянии я совершенно не воспринимал что-либо происходящее вне границ моего тела. Вот то, что от валёжки мутит, заметил. И что по лицу хлещет ветер, упругий, как резина, выжимающий слёзы даже из век, и что ремни больно врезаются в тело — тоже. Да и что тут остаётся, как не довериться ребятам, «пилотирующим» эти живые истребители? В мгновения просвета я замечал, что ящеров в воздухе прибавилось, и плотную группу беглецов охватили почти со всех сторон. Собственно, напрашивающаяся тактика.

Теперь, когда противник осознал, сколь явно проигрывает в численности, он мигом разбил группку, и его ящеры плеснули в разные стороны, видимо, также избрав единственный выход для себя в сложившейся ситуации. Твою мать! Попробуй различи в подобных обстоятельствах, который из разлетающихся ящеров несёт нужного мне врага… Тот, на котором ехал я, вдруг опрокинулся набок, нырнул мордой вперёд, и я бы отправился в свободный полёт, если б не оказался пристёгнут. Интересно, кто и когда меня успел пристегнуть? Я не помню, чтоб сам этим занимался.

Ящер мчал сквозь закат. Ого, уже к вечеру дело? Надо заканчивать с погоней, местные ночи совершенно не годятся для погонь, мир будто чернилами заливает, и никаких надежд, что взгляд привыкнет к этой мгле.

Вершник рвал поводья с такой яростью, будто надеялся задушить своё средство передвижения. Стоило отдать должное и самому пресмыкающемуся — оно рвалось вперёд с примерным усердием. А может, из-за терзавших его трензелей так старался? Животному ведь как осознать, что от металла, рвущего щёки, не улететь, как ни старайся? Совсем как человеку, бьющемуся в тине кредитов, хватающему новые, чтоб расплеваться со старыми, и только сильнее вязнущему… Да ладно, это осталось в далёком прошлом. В далёком, недосягаемом прошлом…

Несколько мучительных минут, полных вспышек дурноты, и мы настигли удирающего во все крылья противника, лихо подрезали его. Ящеры затанцевали в воздухе. Передо мной замелькали рвано запечатлевшиеся в восприятии обрывки увиденного, картинки, будто мозг решил ради экономии перейти в режим слайд-шоу: крыло, взметнувшийся хвост, искажённое лицо вершника, изо всех сил тянущего поводья… Раз вижу лицо, значит, не свой «пилот»… Чешуйчатый бок и изгиб седла, размытые силуэты людей, темные на фоне закатных красок.

Ремни я отстегнул за миг до того. Прыжок же совершил, совершенно не понимая, зачем я это делаю. Опять тело, заточенное воинской выучкой, как клинок оселком, сработало помимо сознания. Уже только в полёте подумал, станут ли меня ловить сопровождающие вершние? Тут высоты хватает, время у них будет. В следующее мгновение со всего маха я врезался в человеческое тело, ногой врубил чисто потому, что иначе было не приземлиться, не потеснить жертву, а ребром ладони добавил уже для верности, целенаправленно и от души. Третий удар опять же получился едва осознанно, но и обойтись без него было никак. Я вцепился в обмякшее тело, чтоб не соскользнуть с ящера, и рывок получился очень приличным.

Ремни выдержали.

Что ж, офицер, в которого я влетел, пребывал в глубокой отключке, и поддерживала его только высокая лука седла. Решение было очевидным. Я знал, как и куда нажимать, чтоб расстегнуть ремни, даже если они затянуты вокруг чужого пояса, и успел уцепиться за луку седла, когда бесчувственный враг улетел в бездну вместо меня. Повернувшись ко мне, Аллех попытался вынуть из ножен меч, и не справлялся. Лицо у него было искажено до того, что сперва мне показалось, будто я ошибся. Нет, не ошибся. Вот он, нужный мне человек. Теперь — дело.

Я подогнул колено и захлестнул ремень с замком вокруг него — пристёгиваться как положено времени не было. Парировал наручем удар его меча, неверный и ослабленный. У меня преимущество, я к нему лицом и намного подвижнее. И бить можно, не стесняясь. Всё равно он сейчас умрёт, раз уж Аштия дала добро на расправу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});