Клятва (СИ) - Мария Сакрытина

какого-нибудь незнакомца, и Элиза заочно представляла его великолепным красавцем,

впоследствии разочаровываясь. Но просто честности? Благородства. Неужели абсолютно

все сказки – ложь?

«Ты ничему не научилась, - любил усмехаться Зак. – Маленькая глупая Лиззетта». А чему

учиться? Что мир грязен, циничен, жесток, а настоящим чувствам место только в сказках?

- Моя госпожа.

Элиза замерла, когда чужие руки легли на плечи. Чужие губы нежно коснулись

чувствительного местечка за ушком. И ненавязчивый аромат мяты и полевых трав ткнулся

в нос.

Волк спокойно спал в соседней комнате. Чужака он бы почувствовал. Злоумышленника –

тоже, причём обязательно. Да и откуда здесь, в Ярати, кто-то будет злоумышлять против

чародеев? Глупо даже думать. Эта страна расцвела, когда король Овидий заручился

помощью Заккерия. Чародеев здесь благотворили, от них, него – Зака – зависел прирост

торговли и преумножение богатств яратцев.

Элиза судорожно выдохнула, когда руки незнакомца – нежные, ласковые – приобняли её и

легли на талию. Какая-то её часть вопила от восторга, заставляя подставляться приятным

прикосновениям, отдаться удовольствию и ни о чём не думать. Но куда большая часть

кричала от ужаса, подсовывая яркие картинки рушащейся башни и распростёртого на

веселеньких розовых простынях тела.

- Прекрати.

Руки остановились. Губы, добравшиеся до ключицы, оторвались – Элиза подалась следом

и уткнулась в пьяные синие глаза.

Юноша-раб с рынка преданно смотрел на неё, и в его глазах светилась искренняя любовь.

- Заккерий! - прошипела Элиз, вскакивая. – Ну это уж слишком!

Северянин удивлённо проследил за ней взглядом.

- Моя госпожа недовольна? – с искренней грустью вздохнул он. – Прошу, госпожа,

скажите, что не так?

Элизу трясло, когда она смотрела, как юноша поднимается, медленно подходит к ней,

осторожно берёт за руку, целует.

- Я сделаю всё для вас, госпожа, всё. Скажите, что вы хотите?

И да, он не лгал.

- П-п-посмотри на меня, - дрожащим голосом приказала Элиза, заставляя себя коснуться

его плеч.

Юноша послушно поднял взгляд.

«Зря ты так, - шептал в голове голос Заккерия. Элиза так и не смогла освоить достаточно

сильные щиты, чтобы выкинуть наставника из своего сознания. – Что ты будешь с ним

делать? С тобой он будет счастлив. Так, как никогда прежде. Отправишь домой? Правда?

После шёлковых подушек и рябчиков в сладком соусе он, конечно, будет рад вернуться на

хлеб и воду. Глупая девочка Лиззетта, бери, пока дают. Тебе же нравится мой подарок, признайся. Бери. И всем будет легче».

Элиза закрыла глаза, уронила руки. Юноша исчез, она снова была в комнатах одна вместе

с Волком. Больше никаких подарков от Заккерия. Хватит. С неё хватит.

Нельзя издеваться над человеческим сознанием. Нельзя выворачивать его наизнанку.

Пусть ошибается, пусть страдает, но делает это сам, и будет свободен.

«А теперь ты исполнила сокровенное желание нашего синеглазого северянина, и назавтра, когда он очнётся вдали от Ярати на пороге дома давней подруги, которая и думать о нём

забыла, он тебя проклянёт», - шепнул голос Зака.

«Это лучше, чем то, что сделал с ним ты», - вздохнула Элиза.

«Дурочка».

***

Нити Пряхи тащили меня в Мальтию, как на аркане. Я не особенно задумывалась, где

открывать портал – в итоге меня выбросило в лесу как раз около столицы. Конечно, я его

не узнала – поняла только, что нахожусь где-то ближе к Западу. Только на границе Запада

бывают такие дремучие зелёные леса, утонувшие в подлеске, прореженные грибными

тропами и усыпанные ягодами чуть не круглый год.

Лес рядом с замком Валентина был скорее северным – сосновый, воздушный, желто-

коричневый и душистый. Я наивно верила, что вся Мальтия покрыта такими – коль скоро

её называли Лесным Краем. Поэтому не сразу поняла, где оказалась.

Для начала я наелась малины и набрала цветов – их тут было много, свободных, а не

тепличных – как я люблю. Волк, крутившийся вокруг меня, убежал – я то и дело слышала

его клич. И ответный – местных волков. Бояться их или за моего Волка мне не приходило

в голову. Они просто не могли напасть: звери, в отличие от людей, не идиоты и вошедшего

в силу чародея никогда не трогают. Не любят, да, но предпочтут убраться с дороги.

Так что за полдня мне не встретилось даже белки.

Волк появлялся пару раз, убеждался, что со мной всё в порядке и снова исчезал. К вечеру

он принёс мне двух кроликов – одного съел сам, второго я очистила и приготовила. Зак в

своё время настоял на том, что я должна уметь такие вещи – разводить огонь без помощи

магии, очищать птицу сама или освежёвывать зверей, начиная от кроликов и заканчивая

оленями. На королевской охоте это пригождалось. А когда Ярати так открыто воспылала

всеобщей любовью ко мне, я и вовсе проводила целые седмицы в соседних мелких лесах.

Особенно, если Зак был в отъезде.

Так что к ужину своими руками или ночёвке под открытом небом я была вполне

привычной. И даже намеревалась провести так седмицы две – отдохнуть, набраться сил и

только тогда искать тропу в деревню или город. Как и все чародеи я нуждалась в общении

с людьми, но быстро от этого уставала. Зак считал это шуткой создателя, я считала, что

Заку хорошо бы держать своё мнение при себе.

По крайней мере, он никогда не удерживал меня от очередной вылазки в лес. Знал, что

одиночество обязательно выгонит меня обратно.

Утром следующего дня мы вместе с Волком углублялись всё дальше в чащу. Я собирала

ягоды и грибы уже про запас, Волк бегал неподалёку. Около полудня он засуетился,

принялся нюхать воздух, и очень скоро я услышала всадников.

Первым желанием было закрыться, отвести им глаза – как в Ярати. Я не желала, чтобы

меня беспокоили. Но любопытство победило. В конце концов, я уже умела ходить по лесу

и оставаться незаметной – что же мне мешает посмотреть на иноземных охотников?

Волк трусил впереди, и шум приближался, а с каждым шагом росло и моё любопытство.

Особенно когда вместо сигнальных рожков и лая собак зазвенели клинки.

Я придержала Волка за холку, остановившись за деревом, откуда открывался отличный

вид на усыпанную колокольчиками поляну – только чтобы увидеть, как один из рыцарей, обессилев, выронил меч, а второй – стоявший до этого в стороне – с опаской стал к нему