Черный полдень - Павел Корнев

– Да смотрю – у вас совсем ведьмовских талисманов не осталось… – Я обвел рукой витрины, ни у одной из которых не было зеленого задника. – Даже странно как-то…

– Демпинг и недобросовестная конкуренция, – помрачнел мой собеседник. – Даже с минимальной накруткой их поделки у меня стоят дороже, чем если покупать их напрямую.

– А сколько времени придется убить на поиски? У ведьм обычно выбор небогатый.

– До недавнего времени так и было, но теперь они просто выдавливают конкурентов, – горестно вздохнул торговец. – Три лавки на северной окраине открыли. Три! А денежных покупателей у нас раз, два и обчелся…

– И с чем связывают такую экспансию? – не показывая своей заинтересованности, все же поинтересовался я.

– Точно никто ничего не знает.

– А не точно?

– Вас интересуют слухи? – Торговец снял очки и прищурился.

– Меня интересует ваше мнение.

– Мое мнение – в Лиге назревают большие перемены, – подошел к своему столу хозяин лавки. – Не знаю, кто или что их вынуждает, но Сестры Холода начали реформировать свою архаичную организацию.

Я остановился у входной двери:

– Вы о разрешении браков?

– О браках, о мужчинах-наемниках, о гетто, о расширении торговли, – начал перечислять, загибая пальцы, торговец. – Поодиночке – это пустяки, но вот в совокупности…

Я кивнул и вышел на улицу. Дружинники по-прежнему мотали кишки пытавшемуся что-то втолковать им водителю, и мне удалось незаметно проскользнуть в ближайший проулок. Слова хозяина «Серого святого» запали в душу, и никак не удавалось убедить себя, будто происходящее в порядке вещей. Слишком уж долго валькирии безвылазно сидели на западе Форта, и слишком активно они начали подминать под себя северную окраину. Не говоря уже о других странностях. И даже попытка захватить меня вполне укладывалась в несколько параноидальную теорию о том, что они заключили с кем-то негласный союз.

Но с кем? Горожане, судя по рассказу Гадеса, отпадают. Остаются контролирующий Северореченск Хозяин, слуги Стужи и Хранитель. Учитывая прошлые заигрывания валькирий с Крисом, логично предположить, что они спутались со Стужей, но в этом случае у них не было причин объявлять на меня охоту. И Хозяину спускать на меня собак пока не за что. Неужели Хранитель подсуетился? Похоже на то. Он хоть и Третий, но мозги пудрит – будь здоров.

Решив не забивать голову всякими домыслами, я остановился напротив трехэтажного дома, на первом этаже которого красовалась свежевыкрашенная вывеска: «Травница». Прямо к обитой лакированными рейками двери был пришпилен листок с нехитрым перечнем услуг: «Снятие порчи, привороты, отвороты, гадание на крови, целебные снадобья, амулеты и талисманы».

Решив, что вряд ли мое описание успели довести до всех работающих на Лигу ведьм, я открыл заскрипевшую дверь и поднялся по темной лестнице на второй этаж. Там – в небольшой комнатке с единственным, выходящим во двор окном, – и обнаружилась приветливо улыбнувшаяся старушка, которая куталась в протертую во многих местах шаль.

– Присаживайся, милок, – заметив мой помятый вид, указала она на покосившийся стул. – Что беспокоит? Прихворал?

– Спасибо, постою, – отказался я, разглядывая полностью занимавший одну из стен стенд с амулетами. Сразу бросалось в глаза, что новенькая витрина смотрится на фоне обшарпанной мебели и потемневших от влаги стен несколько чужеродно. Выходит, и в самом деле ведьмы всерьез за расширение ассортимента своих торговых точек взялись. – А беспокоят меня, бабушка, мысли…

– Погадать надо, душу успокоить, – предложила ведьма и перестала улыбаться. Исчертившие ее лицо морщины сразу сделали похожим его на печеное яблоко.

– Мне бы что-нибудь посущественней, – покачал головой я и заглянул в стоявшую на приткнувшемся у окна столике эмалированную миску с облезшим дном. – Поэффективней…

– Загадками говоришь…

– Да прям! – Я расправил поникшие листья чахлой травы, росшей в горшке на подоконнике, и повернулся к старухе. – Думаю, меня компаньон обмануть хочет…

– Порчу не навожу. Нехорошее это дело, – сразу сообразила к чему идет дело ведьма.

– Зачем порчу? – возмутился я. – Как брата его люблю, но пику в почку заполучить радости мало. И до такого дойти может, финансы на кону немалые стоят…

– Ну и чего ты от меня хочешь? – успокоилась бабулька, заслышав о деньгах.

– Да мне бы амулет какой, чтоб, если бузить начнет, – успокоить. – Я присел на край стола. – Поспать чтоб прилег часов на сколько-нибудь…

– Не переверни стол, – сварливо предостерегла меня ведьма. – Сделать такой амулет дело нехитрое, но…

Я молча вытащил из кармана фуфайки ссохшийся, весь в бурых пятнах крови платок, которым Напалм вытирал посеченное осколками бутылки лицо.

Старуха забрала у меня платок.

– Два червонца.

Так же, не говоря ни слова, я выложил на потемневшую столешницу две золотые монеты.

Бабка поднялась из продавленного кресла, потерла черным ногтем червонцы и, убрав деньги в карман, принялась что-то тихо напевать себе под нос. Ловко скрутив из расправленного платка куклу, она выдернула из своей шали несколько длинных нитей и обмотала ими получившуюся поделку.

– На три дня хватит, – протянула ведьма отдаленно напоминавшую человека куклу.

– Мне что, иголки в нее втыкать? – Я сразу же спрятал скрученный платок в карман фуфайки. Никакого колдовства почувствовать не удалось, но у ведьм не все так просто…

– Иголки? Умник выискался. – Выполнив работу, старуха сразу потеряла ко мне всякий интерес. – За нитку дерни, да так, чтобы узелок развязался.

– Дерни за веревочку, получишь результат, – пробормотал я себе под нос и, не прощаясь со старухой, вышел из комнатки на лестничную площадку. От спертого воздуха замутило и, спускаясь по ступенькам, приходилось страховаться, упираясь рукой в стену. Или меня так с голодухи мотает?

Щурясь от бивших прямо в глаза лучей лазурного солнца, я пробежал через двор, нырнул в арку и выскочил на Красный проспект. Отчаянно засигналивший грузовик, в кузове которого загремели бочки, едва не зацепил меня бортом и, проехав с десяток метров, остановился.

– Охренел совсем?! – заорал обежавший кабину с монтировкой в руке водитель. – Куда прешь?! Глаза разуй!

– Извини, брателла, задумался, – приложил я правую руку к груди. – Отпустили тебя эти упыри?

– Задумался он! – по инерции рявкнул молодой парень, но сразу же успокоился. – Отпустили. Все кишки вымотали, суки…

– Работа у них такая.

– У меня тоже работа, – пнул колесо злой водитель. – И с заказчиком мне объясняться. И с хозяином тоже. А еще машину в гараж вернуть надо и как-то до дома добраться.

– Далеко едешь? – остановился рядом я.

– На промзону. Химикалии какие-то, будь они неладны, везу.

– Подбросишь?

– Залазь, – распахнул свою дверцу парень. – Курить есть? А то у меня эти козлы все выгребли.

– Не травлюсь, – покачал я головой, залезая в кабину. – За перекрестком Кривой и Красного киоск есть, поехали – с меня пачка.

– Да деньги есть. – Парень надел солнцезащитные очки. – Мне б прямо сейчас подымить – а то так даже ехать страшно: трясет всего. Вывели твари…

– Тут ехать-то, – поерзал на холодном сиденье я. – Доползем.

– А куда деваться? – завел машину парень и протянул мне руку. – Леня.

– Саня. – Мне показалось разумным не светить свое прозвище. А то еще аукнется где…

– Ну, с богом, – вывернул руль Леня и, дернувшись, грузовик начал набирать скорость.

Ехать и в самом деле оказалось всего ничего: сиденье подо мной только-только начало отогреваться, когда, миновав перекресток, автомобиль выехал на обочину и ткнулся бампером в отвал снега прямо напротив киоска с залихватской надписью: «Наше дело – табак!». К моему удивлению, на улице оказалось достаточно многолюдно: поблизости топтался наряд дружинников, а в одноэтажный пристрой к жилому дому то и дело заходила самая разнообразная публика. Из трубы на крыше пристроя валил дым, а запах свежей выпечки почувствовался даже в кабине. Это еще что за заведение? Не было здесь ничего такого.

– Жратвой запахло, – сглотнул я слюну, пока Леня рылся по карманам в поисках мелочи.

– Вон кулинарию открыли.

– Слушай, купи пожевать чего-нибудь, – сунул я водителю золотую десятирублевку. – А то желудок сводит – сил нет. И себе возьми…

– Да есть у меня деньги, – попытался отказаться парень, но я уже вытолкнул его в приоткрытую дверцу кабины на улицу.

Накинув на голову капюшон короткой куртки, Леня сунул в карман вытащенный из замка зажигания ключ, купил пачку папирос и трусцой побежал к кулинарии. Дружинники проводили его задумчивыми взглядами, потом уставились на грузовик – я сразу же откинулся на сиденье и прикрыл глаза, – но подходить не стали. Видать, у них здесь и без нас есть с кого деньгу сшибить.