Благими намерениями - Алексей Замковой

— Что-то я не пойму, — вмешался сидевший рядом Селиванов. До сих пор он отмалчивался. — Ты хочешь сказать, что есть хорошие фашисты и плохие? Они же…

Я вздохнул. Надо быть осторожнее. Не забывать, в каком времени я нахожусь. Глядя в горящие глаза товарища, с которым только что был в бою, я еще раз постарался вбить себе в голову, что нельзя расслабляться и надо постоянно следить за языком.

— Я хочу сказать, что в частях вермахта служат обычные солдаты. Обычные люди, которых мобилизовали в армию. Есть и там подонки, как и везде. Но в основном они сидят в окопах и воюют не с мирными жителями, а с бойцами Красной армии. И с нами. И мы должны убивать их, как врагов, потому что они пришли на нашу землю. Но речь не о них, а о тех, кто приходит после них. Это — нелюди. И их надо убивать, как бешеных собак.

— Но… — Селиванов, казалось, вознамерился спорить, однако вмешался Митрофаныч.

— Видел я такое, — кивнул он. — В Гражданскую ведь тоже всякое бывало…

— Да, — неожиданно согласился с ним Селиванов, — беляки тогда зверствовали…

— Зверствовали… — Митрофаныч откашлялся. — И беляки тоже… — Старик посмотрел на меня, и во взгляде его уже не горел огонь. — Вот шо, Алексий. Ежели все обстояло так, как ты говоришь, то правильно поступил. И молодец, шо ребята все живы-здоровы вернулись. Но… — он помолчал, — больше ты ходить в такие вылазки не будешь.

— Командир! — запротестовал я.

— Ша! — Вновь во взгляде Митрофаныча промелькнул характер фельдфебеля. — Кому германцев стрелять, у нас предостаточно. А вот взрывать их… Да и помогать мне со всем этим хозяйством, — он обвел рукой лагерь, — тож надо. Старый я уже. Не управлюсь один.

После этого для меня потянулась вереница дней, наполненная текущими хлопотами. Скучно не было. Я превратился одновременно и в администратора, и в завхоза, и в политработника… Бойцы шли ко мне по самым разным вопросам. В лазарете заканчиваются лекарства и перевязочные материалы — к Найденову. Запасы зерна на исходе — к Найденову. В чью-то светлую голову пришла мысли организовать в отряде самодеятельность — к Найденову. Двое ребят подрались из-за женщины, занятой в отряде по кухонным делам, — даже это к Найденову! Пусть Митрофаныч начал потихоньку оживать, но бойцы почему-то шли именно ко мне. По любому поводу! Конечно, не все вопросы я решал сам. Чаще приходивших ко мне по разным делам партизан перенаправлял к кому-то другому. Самодеятельность? Пусть этим Селиванов занимается! Он идейный — ему и карты в руки. Хотя и я подсказал ему парочку интересных вещей, полезных для поднятия боевого духа в отряде. С лекарствами мы, к сожалению, ничего поделать не могли. Наш запас медикаментов пополнялся только тем, что мог выделить нам Максим Сигизмундович. А у него самого были крохи. За неимением лучшего пришлось расспросить бойцов, не разбирается ли кто в лекарственных растениях и прочей лесной медицине, а также узнать у местных жителей, нет ли поблизости каких бабок-знахарок, сведущих в этом деле. Таких, несмотря на все усилия советской власти, последние пару лет активно искоренявшей всякое мракобесие, нашлось поблизости аж четыре, а согласилась прийти в наш отряд только одна. И, несмотря на все эти дела, я продолжал передавать бойцам свой небольшой опыт в подрывном деле.

Очень быстро мне все это надоело. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне очень не хватает боевых выходов. Что со мной случилось? Я, обычный человек, выросший в спокойное, мирное время, когда весь ужас этой войны уже стал потихоньку забываться, волею судьбы оказавшийся в этом нелегком времени, заскучал по свисту пуль вокруг? Это заставило меня серьезно задуматься. Как-то уже слишком незаметно для себя самого я изменился. Что заставляет меня с завистью смотреть вслед уходящим на боевое задание группам? Пусть они идут всего лишь разведать обстановку в ближайших селах, запастись припасами или устроить засаду на потерявших осторожность немцев или полицаев. Но ведь есть шанс не вернуться и с такого мелкого задания! Я вспоминал все случившееся со мной за последнее время. Шок от осознания того, что каким-то образом оказался на семьдесят лет назад, от первых убитых немцев и встречи с Олей, первых встреченных здесь советских бойцов, чуть не пустивших меня в расход, партизанский отряд Зыклова, разгромленный немцами, отряд Трепанова… Смерть и ранения людей, которых я знал, с которыми успел подружиться… Да и сам я за не такое уж продолжительное время был ранен, контужен… Лежал с мокрыми штанами, слушая, как свистят вокруг пули, рвутся гранаты и мины, гадая, умру ли я в следующую секунду, или судьба любезно предоставит мне еще пару минут жизни… И после всего этого мне не нравится относительно спокойная жизнь в лагере? Пусть здесь я загружен текущими делами, но ведь шансы поймать пулю посреди партизанского лагеря минимальны!

До сути я так и не докопался. Честно сказать, вскоре научился отбрасывать все мысли о переменах, произошедших во мне, едва замечал, как они начинают подкрадываться. Для себя я принял как версию, что, возможно, мое желание снова подвергнуть себя опасности сродни желанию парашютиста в очередной раз испытать опасность прыжка. «Адреналиновая наркомания», или как это называют всякие ученые люди в моем времени? Как там было в фильме «Свой среди чужих»? «Зарыли! Закопали славного бойца-кавалериста! Вот она — моя бумажная могила!» Пусть «могила» моя и не была бумажной, но я действительно почувствовал себя как в могиле!

— Никуда я тебя не пущу, Алексий! Дел по горло! — примерно так, с вариациями, отвечал мне Митрофаныч на все просьбы послать хоть на какое-то боевое задание.

Командир ничего не хотел слушать. То он отвечал спокойно, то грозно рычал, угрожая арестом, если буду и дальше надоедать, то пытался игнорировать мои просьбы. Но надоедать старику я не перестал. Каждый день, когда мы обсуждали любой вопрос, я просил поручить мне хоть что-нибудь стоящее. Митрофаныч не повелся, даже когда я намекнул, что неплохо было бы раздобыть еще взрывчатки. Иногда дело доходило и до ссоры, но командир быстро остывал. А я… Я становился все более подавленным.

А потом наконец-то вернулся из Антополя Генрих. Эта новость застала меня в очереди за обедом.

— Говорят, разведка з Антополя вернулась, — поделился стоящий за мной боец.

— И где они сейчас? — повернулся я к нему.

— У командира. Де ж им еще быть?

Пришлось пообещать желудку, что я обязательно его накормлю, но попозже. Покинув очередь, я побежал к Митрофанычу.

— Генрих, а мы тебя уже заждались! — весело воскликнул я, подходя к вернувшемуся разведчику.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});