Битва за страну: после Путина - Михаил Логинов

До победы Столбова у племяша с приятелем шансов не было никаких. Теперь же они осмелели, или, выражаясь точнее, оборзели. Вломились на территорию с какой-то совсем левой охранной фирмой, подрались со строительной бригадой — та стала защищать технику. А когда охранно-милицейские силы противника осадили в строительном вагончике их самих, племяш дозвонился до Батяни, рассказал про «бандитский налет». Тот время на выяснение тратить не стал, прислал дежурный экипаж. Враги племяша не сразу уразумели статус подмоги, оказали сопротивление, и кто-то из местных ментов даже получил пулю в ногу. Потом все поняли, извинились, сказали: «Больше не приедем».

Батяня, кстати, узнав обстоятельства, чуть не набил фейс племяшу и приказал не звонить даже в именины. Поздно. История раздулась, и даже выздоровевший простреленный мент нарушил обет молчания в нескольких интервью. Батяня за неделю до этого намекал Столбову насчет трабла, но тот намеков не понимал. А смелости все рассказать самому у старого воина не хватило.

Встретившись с Батяней, Столбов показал ему распечатанную страницу из виртуального журнала и задал вопрос, допускающий как кару, так и прощение, причем со склонением ко второму:

— И что мне теперь делать?

— Как что? — с удивлением ответил Батяня и протянул заявление. — Подписать и все.

Столбов, конечно, к ручке не потянулся, но Вадим Сергеевич был настойчив.

— Давай уже поскорее, чего тянуть? Не сейчас, так через неделю тебе придется меня выгнать, как Макса. Или начать тасовать, как Ваньку — Дума не для тебя, найду место почетного козопаса. У меня такая работа, что с нее просто свалить нельзя, я должен дела передать.

— Вадим Сергеевич, может, подумаем? Лицо надо сохранить, — растерянно спросил Столбов.

— Нет уж, — Батяня чуть ли не сунул бумагу ему под нос. — Все уже, подумали. Не хочу ждать, когда меня совсем съедят, с лицом и с яйцом. Если уважаешь меня, любишь хоть чуть-чуть, подпишешь!

Самое ужасное, что в глазах у него были слезы. Правда, когда Столбов подписал, спокойно поговорили о преемнике. Батяня предложил Степанова, президент спорить не стал. Подписал новое назначение, однако попросил Батяню сразу не уходить, побыть куратором. Тот согласился, но не сегодня — надо было ехать в прокуратуру, устаканивать историю с племяшом.

Вот в таком настроении Столбов и взлетел, бодро и весело, на трибуну Всемирного конгресса соотечественников.

* * *

Из «стодневного» интервью Михаила Столбова.

— Светлана Правдина, «Ставропольские ведомости». Михаил Викторович, ваше отношение к деятелям прежнего режима — двум прежним президентам, а также их ближайшему окружению?

— Люди делали, что могли. Иногда нужные вещи, иногда ошибались. Судить их за это не собираюсь. Путин выпускает в природу диких животных, Медведев управляет «Сколково». Грызлов руководит «Единой Россией» в Думе, ему привычно. Сечин консультирует какую-то фирму, Кудрин преподает высшую экономику, Сурков написал роман «Повышенный градус». Все при деле, никто не обижен.

— Правда ли, что Анатолий Чубайс получил новую должность?

— Правда. Роснано возглавил молодой ученый с менеджерскими задатками. А с Анатолием Борисовичем я встретился лично. Поговорили, решили поставить эксперимент: выяснить, является ли он талантливым менеджером, и решили назначить его сити-менеджером небольшого города Октябрьска в Восточной Сибири. На год. Он согласился.

— Извините, Михаил Викторович, а жителей не жалко?

— Среди критериев социальные показатели будут на одном из первых мест. Так что все возможности добиться успехов — есть. Буду ждать.

* * *

— Иван Тимофеевич, скажите, пожалуйста, господин президент придет в Думу вовремя?

— Михаил Викторович никогда не опаздывает, — ответил Иван.

— Знаю, — сказал Крамин. — Просто я привык, что когда приезжает президент в Думу, то уже с утра различный шорох, мельтешение, от охраны до протирки стен, а сегодня, вроде, как обычный день.

— Ну, это не ко мне, — ответил Иван и тут же спросил сам:

— Кстати, а Олег Делягин-то как оказался в нашем разговоре? Он из экспертов?

Крамин ответил что-то невразумительное, вроде «Да».

— Я бы хотел, кстати, встретиться с экспертами, пусть и меня убедят, — предложил Иван. Крамин ответил, что эксперты приедут перед Столбовым, и отключил телефон.

Иван не то, чтобы испугался, но задумался. Он так и не понял, что важнее для дарителей дачи: встреча Столбова с депутатами или с экспертами. Или главное, чтобы президент вовремя пришел в Думу?

Он решил позвонить Батяне, проконсультироваться. Так от легкого недомогания: засвербило где-то, возле сердца или появилась непривычная одышка — звонят знакомому врачу. Не записаться на прием, а для дружеской консультации.

Батяня не отвечал.

* * *

«С кем же я еще сегодня не поругался?» — подумал Столбов и вспомнил о не принятом звонке Луцкого.

— Добрый день, Михаил Викторович, — отозвался тот. — Вы уж меня простите…

— Ты-то чего натворил? — сказал Столбов.

— А… — казалось, Луцкий хочет признаться, но не в силах, — простите… Прости меня, Миша, что забыл тебя поздравить.

— С чем? — спросил Столбов, впервые не столько огорченный, сколько удивленный за это утро.

— С годовщиной твоего знакомства с Таней. Помнишь, ведь год назад…

Столбов вспомнил. Да, ровно год назад нелегкая профессия занесла в Зимовец журналистку Татьяну, а потом, после различных приключений, в охотничий домик Столбова. Там, кстати, Столбов впервые намекнул, что готов идти на Кремль, а Луцкий его поддержал. Так что это не просто годовщина знакомства, это одна из дат рождения нынешней власти.

— Помню, — тихо ответил Столбов. — И до сих пор не верю. Танька — моя жена, а я — в Кремле.

— Слушай, — с энтузиазмом воскликнул Луцкий, — а давай годовщину отметим, как надо? У тебя на вечер дела остались?

— Ну, только фуршет Конгресса в пять вечера.

— Так выпей бокал и уйди. Подготовим самолет, слетаем в тот самый домик. Он ведь в порядке? Пусть баньку протопят, зверя выследят — утром застрелим. Татьяну возьмем — пусть природой подышит.

— Она же на сносях…

— Не проблема! Лучшего гинеколога Москвы найму, пусть с нами слетает, присмотрит за Танькой. Мишка, давай, правда, а? Пора отдохнуть. Мне надо будет перед тобой покаяться по мелочи, но это после двухсот граммов, не раньше. Слушай, Мишка, организуй себя и Таньку, а остальное я сделаю!

Луцкий чуть ли не кричал от радости — какая хорошая идея. Столбов внезапно проникся его энтузиазмом. Подумал, надо бы Ивана захватить, и Батяню уговорить. Ну, Макс таких развлечений особо и не любил, но, может, и его поискать…

Столбов стоял у окна и видел участников конгресса, идущих к лестнице. Поначалу не обратил на них внимания. Хотя странно, чего они уходят?

— Ну, как, Мишка, нормально?

— Нормалек! — весело ответил Столбов. — Полетим!

На один миг представил, как примчится к грустной Татьяне. Обнимет, простит вчерашнюю дурь. Скажет о сюрпризе к годовщине знакомства…

Отключился, спросил у секретаря, почему участники покидают конгресс.

— Это депутаты Госдумы. — Ответил тот. — Скоро начнется встреча с президентом. — И осторожно добавил: — Михаил Викторович, вы успеете?

* * *

Из «стодневного» интервью Михаила Столбова.

— Александр Костеев, газета «Тюрьма и зона».

Михаил Викторович, я слышал, что вы являетесь сторонником реформы пенитенциарной системы России. В частности, уже существует программа постройки новых изоляторов временного содержания и тюрем. Так ли это и чем это обусловлено?

— Спасибо за вопрос. Все это так. Я слышал, что на одном из митингов был лозунг: «Столбов — это тюрьмы!». Я с ним согласен. Так и пишите в газетах, и показывайте по телевизору. Столбов — это хорошие, современные тюрьмы, которые являются местом наказания, изоляции, исправления, но ни в коем случае не местом подготовки новых криминальных кадров. Новые тюрьмы начали строить еще при Путине и Медведеве, но мало и медленно. Будем строить быстрее, чем школы и детские больницы. Школьник-недоучка не так опасен, как отличник тюремных университетов.

— Как выглядит современная тюрьма? Камеры на двоих, еще лучше — на одного, сносная еда, постоянное наблюдение. Найденная мобила в камере, водка и наркота — такое же ЧП, как побег, с неизбежным наказанием для тех, кто допустил. Работа — как награда, а не обязаловка. Да, такие тюрьмы будут дорогими, затратными, но на безопасности страна экономить не будет. Задача-максимум — добиться за десять лет, чтобы обычная русская зона осталась только в песнях и фильмах.

Дальше. Меняем сам принцип наказаний. Сроки сокращаем, за многие преступления сажаем на месяцы, а не на годы. Вообще, мой принцип, который, надеюсь, будет учтен в новых законах: за решеткой должны сидеть только звери, которые бросаются на людей. Не важно, для чего — убить, ограбить, изнасиловать. Зверь-рецидивист сидит пожизненно. Тот, кто ворует деньги, сидит немного, зато штраф-конфискация и серьезные ограничения на долгие годы.