Возвращение Тарзана в джунгли - Эдгар Берроуз

Только около полуночи отряд очутился у подножия скалы. Тяжелая ноша затрудняла подъем, путники добрались до вершины горы в середине следующего дня. Гордые воины не привыкли к обязанностям носильщиков и весь дальнейший путь проделали крайне медленно. Но никто из них не жаловался на тяжесть ноши. Наконец, на третий день утром он велел им возвратиться домой, оставив золото там, где они сложили его накануне вечером.

— А ты, Вазири? — спросили воины.

— Я останусь здесь на несколько дней. Спешите же к своим женам и детям!

Когда спутники скрылись, Тарзан подобрал два слитка и, вскарабкавшись на дерево, легко пробежал около двухсот шагов по верхушкам спутанного, непроходимого низколесья, пока не добрался до небольшой поляны, которую окружали, как стражи, деревья-великаны. Посередине ее была плоская земляная насыпь.

Сотни раз бывал в этом неприступном месте Тарзан в далекие времена. Огромные колючие кустарники и вьющиеся растения переплетались так тесно, что даже пантера Шита не могла, как ни извивалась, пролезть сквозь эту ограду. Слон Тантор был также бессилен преодолеть ее своим весом и силой. Только самые безвредные обитатели джунглей проникали в уединенное убежище больших обезьян.

Пятьдесят ходок в разных направлениях предпринял Тарзан, прежде чем сложил на землю свои золотые слитки. Потом из дупла дерева он вынул ту самую лопату, при помощи которой откопал когда-то сундук профессора Архимеда Портера.

Этой лопатой он выкопал яму, в которую положил золотые слитки.

Ночь Тарзан провел на поляне, а на другой день утром поспешил к своей старой хижине. Жилище оказалось в том же виде, в каком он оставил его, Тарзан решил отправиться на охоту, а потом, вернувшись с добычей в хижину, устроить себе пир.

Человек-обезьяна прошел верст пять к югу, направляясь к берегам большой реки, которая впадала в океан верстах в шести от его хижины. Неожиданно его чуткие ноздри почуяли запах, который приводит в дрожь обитателей джунглей — запах человека.

Ветер дул с океана. Тарзан сообразил, что те, чей запах до него донесся, были к западу от него. К запаху человека примешивался и запах льва. Человек и лев!..

— Надо спешить, — подумал Тарзан. — Лев, должно быть, охотится.

Когда он достиг опушки, то увидел женщину, опустившуюся на колени, а перед нею — мужчину, закрывшего лицо руками. У мужчины был странный вид, напоминавший первобытного человека. Старый лев медленно приближался к своей легкой добыче. Лицо мужчины было обращено в сторону, лицо женщины опущено; Тарзан не мог видеть их черт.

Лев приготовился к прыжку. Нельзя было медлить ни одного мгновения! У Тарзана не было времени даже для того, чтобы изготовить к стрельбе лук и пустить в хищника ядовитую стрелу. И расстояние слишком велико, чтобы броситься с ножом. Оставалась одна возможность, один выход. В мгновение ока Тарзан перешел от мысли к действию.

Загорелая рука откинулась назад, одну сотую долю секунды над плечом великана трепетало копье, а потом могучая рука метнула древко сквозь листву деревьев и поразила прямо в сердце страшного хищника, поднявшегося для прыжка. Не издав ни звука, зверь повалился мертвый к ногам тех, кто за минуту перед тем был обречен ему в жертву.

Мужчина и женщина не шевелились. Наконец, женщина открыла глаза и с изумлением посмотрела на неподвижного хищника, который лежал за спиной ее спутника.

При взгляде на это прекрасное лицо Тарзан затаил дыхание от неожиданности и неправдоподобия того, что увидел. Вероятно, он бредит… Неужели это она, женщина, которую он любит? Да, это она, она!..

Но вот женщина поднялась, и мужчина привлек ее к себе для поцелуя. Красный туман ярости заволок в глазах Тарзана все происходившее, старый шрам на его коричневом от загара лице налился кровью. Он вынул стрелу и приложил ее к тетиве, чтобы поразить человека, который стоял, повернувшись к нему спиной.

Но Тарзан не послал вестницы смерти. Острый конец стрелы медленно опустился. Шрам на загорелом лице побледнел. Печально склонив голову, Тарзан вернулся в джунгли, к своим черным воинам.

XXIII

Пятьдесят похитителей

Джен Портер и Уильям Сесиль Клейтон по-прежнему смотрели на труп хищника. После молчания, которое последовало за откровенным признанием Джен, она заговорила первая.

— Кто бы это мог быть? — прошептала она.

— Не знаю, — коротко ответил Клейтон.

— Конечно, это доброжелатель, но который почему-то не хочет открываться нам. Давайте окликнем его и, по крайней мере, поблагодарим.

Клейтон громко крикнул, но ответа не последовало.

Джен вздрогнула.

— Таинственные джунгли… Страшные джунгли! — пробормотала она. — Даже жест дружбы и тот выражен столь неприветливо и страшно…

— Давайте вернемся в шалаш, — предложил Клейтон. И добавил с горечью: — Я ведь плохой вам защитник.

— Не продолжайте, Уильям, — поспешила возразить девушка, глубоко сожалея о том, что причинила своему спутнику острую боль. — Вы сделали все, что могли. Вы вели себя благородно, самоотверженно и храбро. Вы не виноваты в том, что вы — не сверхчеловек. Я знала только одного человека, который сделал бы на вашем месте больше, чем вы… Под влиянием волнения я выразила свою мысль не теми словами, какие были нужны, поверьте, я не хотела причинить вам боль. Я хотела только одного, — чтобы мы оба поняли раз и навсегда, что я не могу быть вашей женой, что наш брак был бы преступлением.

На следующий день Тюрану стало еще хуже. Он бредил почти непрерывно, и ему ничем нельзя было помочь. К тому же Клейтон особенно и не старался облегчить его положение, надеясь в глубине души на смертельный исход. Если бы с Клейтоном что-нибудь случилось, Джен осталась бы наедине с Тюраном, в полной зависимости от него. Кто оградил бы тогда молодую девушку от его посягательств? Эта мысль гораздо больше беспокоила молодого англичанина, чем возможный роковой исход болезни Тюрана.

Клейтон извлек из тела льва тяжелое копье. Вооружившись таким образом, он отправился на охоту с ощущением некоторой безопасности. На этот раз можно отойти от жилья дальше обычного.

Не желая слышать безумный бред Тюрана, Джен спустилась с ветвей на землю, присела около примитивной лестницы, которую сделал для нее Клейтон, и стала смотреть на море. Она все еще лелеяла надежду увидеть на горизонте проходящее судно.

Девушка сидела к джунглям спиной и не заметила, как из зарослей выглянуло страшное лицо дикаря. Маленькие, налитые кровью глаза, расположенные близко один от другого, сначала уставились на девушку, а потом быстро оглядели местность, чтобы убедиться в отсутствии других людей.