Бешеный прапощимк части 1-9 - Дмитрий Зурков

Но рано или поздно все хорошее на свете кончается, в том числе и командирская забота. Война — войной, а ужин — по распорядку. Тем более, что его готовила наша Ганна. В самый первый день хотел устроить ее на квартире у кого-нибудь из местных, но стоило только сообщить о своих намерениях, получил с полведра слез от нее самой и недовольные взгляды в спину от своих «орлов». Пришлось плюнуть на все, и оставить ее в расположении. Договорился с начальником учебной команды и поселил ее в лазарете, благо, больных и раненых не предвиделось. Старший из фельдшеров, пожилой уже дядька, взял ее под свою опеку, пообещал озаботиться одеждой на первое время. Мы же с Михалычем, собрав унтеров, попросили довести до сведения всех нижних чинов, что любое необдуманное слово, или действо в отношении «дочери полка» и «любимой племяшки Дядечки Командира» будет очень сурово караться. И что лучше, если виновники оного сразу переоденутся в чистое, найдут кусок мыла и веревку и вздернутся, а то с нашей помощью все произойдет гораздо больнее. А дядька-фельдшер добавил, что со своей стороны обещает в качестве прелюдии к суициду клизму на полведра скипидара с ржавыми гвоздями. Оказывается, у этого выражения долгая и славная история!

Унтеры, достаточно повидавшие наши тренировки, прониклись темой и пообещали ежели что, кому-нибудь чегой-то оторвать и выбросить. Так что теперь «племяшке» обеспечено уважение и неприкосновенность. А так же всевозможная помощь во всех начинаниях. Вот и сейчас тележку с ужином катят сразу двое энтузиастов. Пока накроют стол, успею сбегать к летнему душу и сполоснуться. И по дороге вдруг убедился, что голова, оказывается, очень сложный и неизученный предмет. Исходным толчком к этому выводу стал запах хлорки, засыпанной в яму с кухонными отходами, мимо которой в данный момент проходил. Раньше неоднократно встречал этот «аромат», и единственной мыслью было убраться от вони подальше и побыстрее. А тут как накатило!.. Воспоминание из будущего, блин!

После попойки в Беловежской пуще и последовавшего за нею развала страны к нам в Можайку перевелись несколько преподов из ХРЯКа, не желавших обретать самостийность и нэзалэжность. Один из них и рассказал историю про курсанта, который сумел позаимствовать немножко хлорпикрина во время окуривания противогазов на «Хим-дыме». Заимствованное было осторожно помещено в воздушный шарик специального назначения и благополучно вынесено в город. Там данный индивидуум не нашел ничего интересней, чем положить эту гадость на печку трамвая перед тем, как сойти на остановке. Трамвай остановился неподалеку, пассажиры к вящей радости будущего защитника Отечества стали изображать тараканов при включении света на кухне. Тайное очень быстро стало явным, «виновник торжества» получил пи… строгое внушение на предмет того, что можно и что нельзя делать с цивильными. Небольшое, на пять суток. Злоумышленнику была показана «коза» из растопыренных пальцев, после чего он с упавшим сердцем спросил: «Это — два?» И услышал в ответ: «Нет, сынок, ПЯТЬ!» Весь остальной курсантский коллектив отделался продолжительной лекцией на тему различных аспектов химзащиты и торжественным обещанием начальника курса довести время пребывания личного состава в противогазах до 26 часов в сутки (в Советской Армии был такой параметр боевой учебы). Причем исключительно в выходные и праздничные дни. Так вот одним из аспектов, изложенных в лекции было использование для защиты от хлора марлевых повязок, смоченных раствором питьевой соды, которая нейтрализует газ! И тут же в памяти всплывает: «Осовец… Атака мертвецов»! Надо будет срочно узнать у Бойко относительно крепости и изобретателей противогазов! И попытаться кое-что присоветовать… Ну это — когда Валерий Антонович приедет, а сейчас — под душ и ужинать…

Рано утром был уже в штабе, чтобы не заставлять начальство нервничать и маяться ожиданием. Успел вовремя, капитан Бойко уже собирался в дорогу.

— Валерий Антонович, здесь «ясак» для штаба фронта, — показываю на тюк, привезенный с собой, — Три шашки, пять коротких клинков и два люгера. Все, что смогли. Без ущерба для группы.

— Денис Анатольевич, Вы могли бы и поделикатней выражать свое отношение к штабным работникам. Тем более, что Ваш начальник тоже из их числа. — Господин капитан, улыбается. — Вот засажу Вас за рутинную штабную писанину, будете знать!

— Виноват! Кстати, о писанине. Прилагаю отчет об израсходовании денежных средств. Вся сумма потрачена на Михася Кунцевича, работника железнодорожной станции Лович.

— Полагаете, что он в будущем будет нам помогать?

— Думаю, да. Он помог нам «пошутить» на станции с химическим эшелоном. На будущее его можно будет использовать в качестве хозяина явки и сборщика информации о германцах. Да, насчет химии, — перехожу на серьезный тон, — Валерий Антонович, я кое-что вспомнил из истории насчет крепости Осовец. Если коротко, немцы провели против крепости газовую атаку, но когда пошли в наступление, им навстречу поднялись уцелевшие солдаты, не больше роты, и встречной атакой обратили в бегство несколько полков германской пехоты. После боя в живых почти никого не осталось. Их подвиг впоследствии назвали «Атакой мертвецов».

— Почему — мертвецов?

— Германцы не дали ни единого шанса выжить защитникам крепости. Хлор тяжелее воздуха, он затекал в окопы, подвалы. Высота облака достигала десяти метров. Остались в живых только те, кто дышал через портянки, гимнастерки, шинели. Они шли на немцев, полузадушенные газами, выплевывая на ходу кровь и куски легких… Гансы всерьез подумали, что это мертвые восстали и идут за их душами.

— … Да, действительно… Картина из Апокалипсиса… И — великий Подвиг!

Капитан снял фуражку и перекрестился.

— Валерий Антонович, к чему это все рассказываю. Если сможете, узнайте в каком состоянии дела в крепости. Если еще не поздно, мы могли бы прогуляться в том направлении. Только уже с достаточным количеством взрывчатки. Надо же прививать противнику аллергию к химии.

— Простите, Денис Анатольевич, я когда-то слышал термин «аллергия», но смысл его до конца так и не понял.

— Думаю, Михаил Николаевич сможет более авторитетно ответить на Ваш вопрос, я — все же не медик. Насколько знаю, аллергия — болезненная непереносимость чего-либо.

— Ага, и Вы хотите привить эту непереносимость германской армии? — Бойко снова улыбается.

— Пусть это звучит и кощунственно, но было бы неплохо добиться того, что бы гансы использовали газы на Западном фронте. А как только привезут их на Восточный, будут случаться трагические неприятности. То эшелон взорвется, то газ из баллонов невовремя вырвется, то артиллерия по газовым батареям очень прицельно отстреляется. Тут фантазия может быть неограничена. И, главное, надо попытаться связаться с химиками, работающими над защитой от газов. Я ведь примерно знаю как был устроен противогаз в моем времени.

— Насчет обстановки в Осовце, — узнаю, хотя это — участок 10-й армии, насколько я помню. А про химиков Вам надо было поговорить с нашим доктором. Он скорее сможет свести Вас с нужными людьми… Все, извините, мне пора ехать. Подробно поговорим потом, когда я вернусь из штаба фронта.

— Валерий Антонович, прошу разрешения съездить в 53-й Сибирский полк. Хочу пообщаться с ними на предмет пополнения группы.

— Это тот полк, откуда Ваш Семен? Хорошо, поезжайте…

В 53-й Сибирский приехали в середине дня. Дорога была знакома. По ней же совсем недавно и уходили в рейд. Только линию фронта переходили в другом месте, немного севернее. В штаб полка решили не заезжать, сразу двинулись в расположение Семеновой роты. Автомобиль оставили метрах в пятистах от окопов, в мелком кустарнике, чтобы гансы не заметили. А то узнают родное авто, обидятся, стрелять начнут… Дошли быстро, в ходе сообщения Семен встретил весьма обрадованного земляка, который объяснил где найти ротного, чтобы доложиться. Посланные в нужном направлении, мы уже через три минуты были возле командирского блиндажа. Пока Игнатов докладывался о прибытии, я решил осмотреться. Сибиряки выгодно отличались от обычной пехтуры хорошо обустроенными окопами полного профиля, оборудованными позициями для пулеметов, ходами сообщения, землянками. Стенки траншей укреплены досками и жердями, везде порядок. Чувствуется сибирская основательность.

Мои наблюдения были прерваны появлением ротного командира — совсем еще зеленого прапорщика, скорее всего — вчерашнего студента. Поздоровались, познакомились, по фронтовому обычаю попытались обменяться папиросами, — предложили друг другу портсигары с «Дукатом». Комизм ситуации вызвал улыбку, но ритуал был соблюден. Каждый угостился любезно предложенной папиросой.

Семен ускакал к своей «артели», — здороваться, да рассказывать про житие-бытие. Надеюсь, что лишнего не наболтает. Еще по дороге предупредил его, чтобы не вдавался в лишние подробности. Типа, сбежал из плена, встретил своих, они помогли добраться до полка.