Перерождённый Прародитель технологий - Маггот Клоз

у неё. Их встреча произошла случайно, когда Елена гуляла в сопровождении охраны, болтая что-то себе под нос. Именно тогда этот странный мальчик сделал ей замечание.

Елена была на взводе. Детский ум, уязвлённый столкновением с реальностью, захотел ответить. Тем более, что мальчик выглядел так, словно не знал, о чём говорит: ободранная одежда, грязь, заляпавшая и лицо, и руки, а сам он явно был ниже её по статусу. Разве мог такой человек понять её проблемы?

И всё же они поспорили. Со стороны это выглядело как обычная детская перепалка. Но внутри Елены кипел ураган.

Она не смогла переспорить его. Этот мальчишка отвечал просто, без подводных камней, без хитрых намёков. Не так, как взрослые. Его слова были слишком прямолинейными, даже банальными, но... невероятно эффективными.

До сих пор Елена помнила то чувство — ощущение, что мальчик говорил истину. Часто, споря со взрослыми, она видела, как её ставили на место, и понимала, где уступила. Но здесь она просто не смогла найти, за что зацепиться, чтобы опровергнуть его слова.

Она тогда ничего о нём не узнала и быстро об этом пожалела. Но судьба была к ней благосклонна — вскоре они встретились снова.

Елена захотела узнать, как он это делает. Как он смог её переговорить? Как заставил поверить в свои слова? Мальчик не видел смысла скрывать свои методы и спокойно рассказывал ей всё, что знал. Так началась их дружба, что стала судьбоносной для Елены.

Этот юноша был забит, неуверен в себе, не считал себя значимым. Но его мысли, слова и манера речи создавали впечатление, что перед Еленой — взрослый человек в теле ребёнка. Он был единственным, кто понял её. Единственным, кто дал ей действительно полезные советы. Он стал тем, кто помог ей сохранить остатки детства, не позволил её доброй наивности раствориться во тьме.

И всё это время Елену не покидало странное чувство. Будто этот мальчик был чем-то чужим, инородным для их мира. Она надеялась, что когда-нибудь разберётся в этом ощущении. Поймёт, что именно так её тревожило. Но время не оставило ей шансов. Мальчик пропал. Их три прекрасных года дружбы оборвались внезапно, как резкая нота в симфонии.

Прошло больше десяти лет. Елена до сих пор помнила уроки, что получила от друга. И до сих пор помнила то чувство, которое испытывала рядом с ним.

И вот сейчас, находясь рядом с Ройко, она начала понимать. То, что она ощущает рядом с ним, было до боли похоже на то самое чувство. Не идентичное, но схожее по своей природе.

— Ну... Спрашивать, что я такое, немного грубо... — начал Ройко с лёгкой улыбкой. — Но, честно говоря, я и сам хотел об этом поговорить...

Глава 20

— Сэр, время обеда, — раздался навязчивый голос рядом, выдергивая меня из мира книги, который я только что погружённо изучал.

— Оставь на столе, Боб. Я же уже не раз говорил, — ответил я, не отрывая взгляда от текста.

— Сэр, боюсь, я не могу. Госпожа Елена, вероятно, должна была вас предупредить, — хмуро возразил дворецкий.

Я тяжело вздохнул, закрывая книгу. Ну да, Елена предупреждала. Ещё тогда она ясно дала понять, что вечно игнорировать правила приличия не получится. Запираться в библиотеке на целые сутки, кем бы я ни был, было недопустимо. Если раньше она терпеливо смотрела на моё уединение, понимая мою тягу к знаниям, то теперь всё изменилось — приезжают её родители.

Прошло уже две недели с того разговора с Еленой, и я, разумеется, выписался из больницы. Что удивительно, мне не предоставили обычного жилья на землях, принадлежащих Поповым, как это сделали с остальными членами отряда. Вместо этого Елена настояла на том, чтобы я остановился у неё дома, как почтенный гость. Она объяснила своё решение тем, что в их особняке у меня будет доступ к куда большему количеству информации, а ещё подчеркнула, что, учитывая мои цели, мне нужно как можно сильнее сблизиться с представителями знати. А живя среди простолюдинов, это было бы практически невозможно.

С её аргументами я, в принципе, согласился. Они звучали логично, да и сама Елена была права. Однако я более чем уверен, что её решение было продиктовано не только практическими соображениями. Моя история тоже сыграла свою роль. Всё же я рассказал ей, что пришёл в этот мир не отсюда. Правда, вдаваться в детали я не стал. Не стал рассказывать, кем был, откуда пришёл и что со мной произошло — это заняло бы слишком много времени, да и необходимости в подобных подробностях не было.

Более того, эти знания могли даже навредить ей... и мне. Конечно, вероятность была минимальной — не больше тысячной процента, но даже столь малый шанс лучше было не проверять. Я просто обрисовал основную идею: это не первая моя жизнь, и в прошлых воплощениях я занимал довольно значительное положение. Мои знания опережают эту эпоху на столетия, если не тысячелетия.

К моему удивлению, Елена поверила мне практически сразу. Думаю, на это повлияло её понимание, кем я был раньше, а также то, что она видела и чувствовала до этого. Моё поведение слишком сильно выбивалось из привычного архетипа человека, чьё тело я занял, даже с учётом потери памяти. А о моей силе она, думаю, решила тактично умолчать.

Теперь, при любой возможности, Елена засыпает меня вопросами. Хорошо, что я сразу установил границы: никаких вопросов о механизмах и устройствах, иначе её любопытство измотало бы мне все нервы.

Зато она не солгала, говоря о важности знаний. Пусть в этом мире существует интернет, он всё ещё на стадии становления. Его развитие только начинается, а значит, владельцы действительно значимой информации не спешат выкладывать её в сеть. Особенно это касается таких тем, как развитие псионики. В открытом доступе подобные сведения можно найти только урывками: от случайных комментариев студентов на форумах до обрывков статей. Собрать всё это самостоятельно было бы адской работой, занявшей целую вечность.

А тут — огромная библиотека, с систематизированными разделами и даже отдельным блоком, посвящённым псионике. Конечно, приходится читать всё вручную. Как же не хватает технологии, чтобы сканировать эти книги и сразу загружать информацию в мозг! Мои глаза... Последние дни я всё чаще о них думаю. Сначала я не слишком переживал об их утрате, но чем дольше живу без них, тем сильнее ощущаю их нехватку.

Всё же это были не просто сложные артефакты. Мои глаза