Все подвластно любви - Илинка Розе

Господи, но это же наверняка так дорого! Зачем он так тратится на меня?

— Сейчас мы пройдем обряд посвящения в воздухоплаватели, — произнес наш пилот. — Я опущу шар настолько близко к воде, что вы сможете дотронуться до нее рукой. Таковы правила, тогда полет будет считаться удачным.

Я посмотрела на Максима и захохотала от радости. Наш шар стал потихоньку опускаться вниз и мне показлось, что он вот вот упадет в воду, но этого не произошло. Мы повисли над водой, до которой оставалось сантиметра три не больше от дна нашей корзины.

Макс переклонился через бортик корзины и зачерпнул рукой теплой водицы. Я повторила за ним. Он взял мою мокрую ладонь своей и опустил уже сразу две руки, соединеные вместе в воду. Великолепное ощущение, словно мы с ним теперь одно целое и нас объединяет бесконечный поток земной воды.

— Теперь у нас есть что-то общее, — шепнул мне Макс на ухо. — Вода будет нашим символом.

— Да, — ответила я, чувствуя себя в волшебной сказке, где все мечты сбываются.

После этого обряда Макс не разжимал мою ладонь, а все также держал ее в своей. Пилот подлил масла в горелку и шар стал снова подниматься вверх.

— А сейчас будет еще один обряд, — мы внимательно посмотрели на штурмона, — мы пролетим над лесополосой и вы будите должны собрать гербарий.

Что? Это еще как? Я вопросительно посмотрела на Макса, а он лишь улыбнулся мне в ответ. Наверное, я не первая кому он делает такой сюрприз. Наверняка он знаком с полетами на воздушном шаре очень давно. Ну и пусть я не единственная, зато мои мечты превращаются в быль и больше мне ничего не надо. Я счастлива здесь и сейчас и он вроде как тоже, а все что было раньше, то уже давно прошло и нет смысла тратить свои мысли на это.

Макс сел еще ближе ко мне чем прежде. Теперь я ощущала тепло не только его ладони, но и половины его тела. Мне было вовсе не страшно, хоть я и слегка боялась высоты. Его широкие плечи и мускулистые руки давали мне чувство безопастности и комфорта в любой ситуации. Мы приближались к лесополосе и приготовились срывать шишки, палочки и листья с макушек деревьев. Наш воздушный шар опустился максимально низко и мы снова переклонились через бортики, чтобы дотянуться до верхушек.

Нарвав полный комплект листьев, палочек и шишек мы сделали из него один совместный гербарий. Внизу все казалось таким крошечным, словно мы большие великаны и в нашей власти целый мир маленьких существ. После прохождения обряда посвещения в воздухоплаватели, Макс стал открывать бутылку шампанского. Раздался громкий «БАХ» и из горлышка бутылки вылилось немного пены.

— Хорошо, что пробка не вылетела и не пробила наш воздушный шар, — заметила я.

— Ничего бы страшного не произошло. Ты бы просто научилась летать на парашюте, — спокойно сказал Макс, будто действительно все было бы хорошо.

Он взял мой бокал и наполнил его тигристой водой, затем и свой. Мы летели так плавно и тихо, что если закрыть глаза, то даже не ощутишь состояние полета.

— Даша, — начал Макс, взяв в руки бокал. — Я предлагаю выпить за сегодняшний удивительный день. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя лучше, чем сегодня и ты тому причина. Ты хозяйка этого дня и я благодарен тебе за прекрасно проведенное время.

Он поднес свой бокал к моему и они соприкоснулись, издав громкий и отчетливый звон.

— Спасибо, Максим. Я постараюсь чтобы все твои дни проходили также хорошо как и этот.

Он улыбнулся и я не смогла не ответить ему, чувствуя себя снова пластелином на солнце, а он и был моим солнцем, таким теплым и ярким, как никто другой. Я сделала глоток шампанского, его вкус был несравненным: сладкий, словно персик и колючий как миллион маленьких иголочек.

— Какое красивое небо, — сказал Макс, ставя стакан на маленький столик.

Я посмотрела на горизонт. И вправду небо было чудесным. Оно отдавало ярко-розовым и оранжевым цветом, а дымные облака напоминали что-то легкое и воздушное, что-то сказочное и волшебное. Воздух здесь. На высоте около трехста метров был намного свежее и чище, чем на земле. Я жадно вдыхала его полной грудью, но все-равно не могла им до конца насытиться.

Макс сидел и, любуясь на высокое и бескрайнее небо, о чем-то задумался. Его лицо напоминало лицо маленького наивного мальчугана, а глаза выражали веру в лучшее, во что-то необъятное и вовсе неосуществимое. Мне еще никогда не удавалось увидеть его таким: простым, легким и беззаботным. Всегда шутливый, кокетливый и манящий, а сейчас будто бы это все спряталось, словно и не было такого никогда. Я коса поглядывала на него и старалась не упустить момента, когда могу любоваться им. Шампанское и другие напитки выпитые до него расслабили меня и все мое стеснение и смущение куда-то испарились. Я больше не переживала по тому поводу, что подумает Максим, что сделает, что скажет. Мне было все-равно, я чувствовала, что смогу ответить ему полной взаимностью и не сробею если вдруг чего.

— Макс, зачем ты сделал мне такой сюрприз? Это ведь очень дорого…

Я не успела договорить, как Максим развернулся и указательным пальцем дотронулся до моих губ, как бы не давая им больше произносить ни звука.

— Шшш, — прошипел он. — Это все пустяки, мне нравится делать тебя счастливой, — его голос стал низким и хриплым, он посмотрел на мои губы и очень медленно стал убирать с них свой палец.

Я не заметила как мой взгляд опустился на его уста. Они были такие сочные и алые, что я почувствовала как пульсирует моя нижняя губа от нехватки его губ. Появилось безумное желание поцеловать его, оно словно током прошло сквозь все мое тело и передалось ему. Я чувствовала притяжение, будто бы мы два противоположных магнита, которые сейчас соединятся воедино.

Макс наклонился ко мне и я повеновалась его движениям, сделав то же самое. Я ощущала его учащенное дыхание и меня бросало в жар и лишь свежий ветерок, дующий откуда-то с востока, охлаждал мое пылающее тело. Рука Макса прильнула к моим волосам и впилась в них, он одним движением ладони подвел еще ближе мою голову к своему лицу и мы соприкоснулись кончиками носов. Еще пара мгновений, нерешительных движений и наши губы сплетаются в одно целое. Я почувствовала сладость от шампанского, оставшегося на его и без того сочных губах.

Теперь все было по другому, вовсе никак в первый раз.