Голос крови - Олег Юрьевич Рой

какие-нибудь.

Прозрачная пластиковая баночка легла на стол криминалиста. Рядом – вторая, с окровавленной шерстью:

– Тут в крови должны быть какие-то седативы. Или снотворные. Не знаю, ты лучше в этом разбираешься. А тут, чем черт не шутит, могут отпечатки найтись, – она положила на стол последний «вещдок»: упакованный в пленку серебристый пакет с кривой надписью на изнанке. – Лерыч, ну пожалуйста! Ты же все можешь!

– Я-то все могу, только ты потом не сможешь это как доказательство использовать.

Она опустилась на стул так, словно была надувной игрушкой, из которой в одно мгновение вышел весь воздух. Ясно было, что Зверев все сделает, и это было хорошо. Хорошо, да? Что уж тут хорошего? Она горько усмехнулась:

– Как доказательство чего? Это, строго говоря, вообще не улика, то есть уголовного дела не просто нет, а и быть не может. Потому что… – она замялась.

– Откуда образцы? – он как будто только что заметил пробирки.

– Из-под кошачьих когтей.

– От того… подарочка, что тебе утром прислали?

– Уже в курсе?

– Еще бы! – Зверев хмыкнул. – Такой скандал. Все уже в курсе, как Вершина стремительной ракетой ринулась спасать безвинную жертву. Даже пари заключали, причем большинство, пусть хоть это тебя порадует, ставило, что твоя целеустремленность победит любые внешние обстоятельства, какими бы безнадежными они не выглядели. И, судя по выражению твоей физиономии, ринулась ты не напрасно.

– Не напрасно, Лерыч. Сказали, что… Ну, в общем, хотя выглядело все это абсолютной жутью, главная опасность оказалась, что он крови много потерял. А про кошачьих доноров лично я до этого момента вообще ничего не слышала.

– Я слышал.

– Ну, в общем, ветеринария – это все-таки не человеческая медицина, где запасы крови есть всегда. Но вроде успели.

– У кошек девять жизней. И если кровопотеря – главная проблема, значит, я не зря на тебя ставил.

– Ты?

– Что ж я, не человек, что ли? Вроде как пальцы на удачу скрестить, но с дополнительным подкреплением: деньги-то терять никому не хочется. Цинично, но правда. Но я был в тебе уверен.

– Спасибо.

– Не за что. Непонятно, что тебе этим посланием сказать хотели…

– Он копия Таймыра, понимаешь?

– Понимаю. Кто-то тебя очень сильно не любит.

– Да это давно ясно.

– Кислотой тебя полить пытался, Дениса чуть не убили… Вряд ли это еще кто-то.

– Да нет, думаю, тот же персонаж. Но сейчас он меня реально разозлил. Только не понимаю – как? Таймыр у нас существо сугубо домашнее, а этот – почти близнец. Случайно же так не может быть?

– Ты его, в смысле, Таймыра портреты себе на страницу не выкладывала?

– Да у меня и страниц-то, считай, нет. В смысле, я кое-где зарегистрирована, но сведений там никаких. Ну и фоточек не делаю, статусы не обновляю. Так что нет, не выкладывала.

– А Майка твоя?

Арина помотала головой.

– Она параноик еще похлеще, чем я. Страничку ведет, но там тоже ничего личного, даже номера школы нет. И ни единой фотки – ни собственных, ни наших, ни Таймыра.

– Папа ее? Или ваши родители?

– Нет… А Федька соцсети исключительно для работы использует. Разве что…

– Что?

– Балкон. У Таймыра два места, где его можно снаружи увидеть: кухонное окно и балкон. Но кухонное окно мы не открываем, а через стекло, да снизу не очень-то разглядишь. У нас шестой этаж. Напротив ни одного дома. В смысле, чтоб близко было, разве что через бинокль хороший. Но опять же – стекло бликует. А вот когда он на балконных перилах сидит, наверное, можно и разглядеть. В бинокль-то точно.

– Вершина, я про соцсети ж так, для очистки совести спросил. Уже после всех этих нападений было ясно, что этот твой… поклонник за тобой следит. И старается узнать о тебе как можно больше. Так что, думаю, кот – это отнюдь не последняя ласточка.

* * *

Когда Арина вернулась на работу, часы над головой Евы показывали начало третьего. Надо же, всего-то! А ей почему-то казалось, что уже почти вечер, вот-вот и солнце садиться начнет.

Ева мотнула головой:

– Зайди к Пахомову.

Арина взглянула вопросительно, Ева пожала плечами:

– По-моему, на тебя еще одна кляуза пришла.

– Именно этого мне сейчас для полного счастья не хватало!

– Что, не успели? – Ева прикусила губу, желто-зеленые глаза влажно заблестели. Про «посылку» она, разумеется, была в курсе, как и про «гонку спасения».

– Вроде спасли, – вяло улыбнулась Арина. – Но настроение, сама понимаешь…

– Вот и пожалуйся ППШ! – сразу оживилась Ева. – Что еще за моду взяли – под дверь гадить? Да еще так мерзко. Котик-то чем провинился?

И вправду, что ли, пожаловаться, подумала Арина, открывая дверь кабинета Пахомова. Ясно, что она этого делать не станет, но натянувшаяся внутри струна все еще не отпускала: ныла, жгла, царапала. Кажется, именно такое состояние в интернетах называют «хочу на ручки». Спрятаться, стать маленькой, такой, от кого никому ничего не придет в голову требовать – разбираться с проблемами должны большие и сильные! Вот пусть кто-нибудь и разберется! И по голове не забудет погладить!

Впрочем, ожидать, что ППШ – заработавший свое прозвище отнюдь не только из-за подходящих инициалов – станет гладить ее по голове, не приходилось.

– Вызывали, Павел Шайдарович?

– Это прямо в собственную безопасность адресовано. На, читай.

Арина пробежала глазами распечатку электронного письма: вопиющий непрофессионализм, личные мотивы, преследование, тяжелые последствия, разобраться, отстранить, наказать…

– Пакость какая! – она инстинктивно отряхнула руки.

Потом вернулась к двери и со всей силы шарахнула кулаком по свободному участку стены. И еще раз. Костяшки заныли, но струна вроде чуть-чуть ослабла.

– Вершина! – во взгляде полковника, однако, не было ни тени «что ты себе позволяешь». А вот удивление и вопрос «кто тебя?» были. Что ж, почти «на ручки». Арина почувствовала, как предательски дрожат губы. Шмыгнула носом, расправила плечи – еще не хватало тут расплакаться – и сообщила почти сухо:

– Она мне сегодня подарочек прислала.

– Какой?

Значит, до него история с утренней «посылкой» еще не дошла. Рассказывать было больно, но она пояснила кратко, тем же сухим протокольным тоном:

– Кота с вспоротым брюхом. Кот – копия нашего, моего то есть Таймыра.

После кратчайшей, почти незаметной паузы, ППШ очень тихо спросил:

– Умер?

И Арина вдруг почувствовала, как струна слабеет, улыбнулась, замотала головой:

– Живой. Пока, – она постучала еще саднящими костяшками по столешнице, – Состояние тяжелое, но прогноз… в общем, похоже, выкарабкается. Мы с Сомовым едва поняли, что он жив еще, я сразу в клинику. Успели. Заштопали котика, будет Дашке приятель.

Дашкой – Дактокартой, если полностью – звали кошку, приблудившуюся