Вернуться, чтобы вернуть - Наталья Каркавина

— И? — спокойно так, настораживающе.

— Что? — продолжаю издеваться.

— Пальма. — напомнил Денис.

— Где? — притворно удивилась я, пытаясь сдержать издевательскую улыбочку.

— Ди!

— Да? Я за нее, с утра была, по крайней мере.

— Зачем. Здесь. ПАЛЬМА?!? — отчеканил Ден, но последнее слово почти проорал. О, как я его достала!

— Спокойствие, Денис! Только спокойствие! На работе проблемы? — сочувствующе спросила я, но улыбочка всё-таки явила себя миру.

— Диана. — когда он начинает говорить тихо и опускает голову — это затишье, перед большой задницей, ну или бури, для кого как. — Прошу, прекрати!

— Ладно-ладно. Пальмочка называется "Хамедорея изящная", очень подходит к интерьеру, освежает воздух и радует глаз… или оба. — засюсюкала я. — Неприхотлива, поливай по чуть-чуть и любуйся — вот и все заботы. — у Дениса стали плечи подрагивать. Ах ты ж, лицедей непризнанный! Провел, трагик хренов! — Слушай ты, клоун цирковой! Я для него, а он… Мне эта пальма большой кровью досталась, между прочим. Я три дня Насте по мозгам ездила, чтобы она мне ее отдала. Видел бы ты это противостояние! Но моя одержала верх над её, гордись. А ты зачем, зачем…Эх, никто меня не ценит! — стала завывать я. — Никто меня не уважает! Никто меня не люб…ценит! — лучше повторюсь, про "любит" уже лишнее, а то ответят не дай Бог.

— Ценю я тебя, ценю! Очень сильно. Правда. — продолжал смеяться Ден. — Почему упирались? Почему не давали?

— Потому что я — "вредитель", у меня даже кактусы умирают. Настя как только не пыталась сделать из меня хоть не садовода, но любителя — не судьба. Так что повторюсь, пальма мне досталась в бою и отдана под мою ответственность. Вот.

Денис поднял голову и лукаво прищурился:

— Это значит, что ты будешь часто приезжать ко мне? Ну, в качестве инспекции, разумеется.

Моя улыбка стала превращаться в оскал, а я сама зависла. "Сейчас! Надо сказать ему. Нет! Себе! Проговоря это вслух, ты примешь окончательное решение. Давай!" Настраивала я себя мысленно.

— Н-н-нет. — выдавила из себя, наконец. — Я уезжаю… надолго. — теперь моя очередь опускать голову. — Очень на долго. В Италию жить… и работать. — надо поднять и посмотреть в глаза. Надо!

— Замуж? — тихо спрашивает он, смотря в глаза… в душу.

— Не совсем. — качнула я головой. — Сначала отдохнуть месяц-два, а потом… — сделала жест рукой, типа "поживем — увидим, доживем — узнаем, выживем — учтем."

Денис отступил на два шага, не отводя глаз. Тяжело было стоять под этим детектором лжи, неуютно, но я должна выдержать его. Нельзя уже передумать, мне нужна передышка. Необходимо побыть самой собой, одиночестве, чтобы разложить всё по полочкам. Разобрать весь бардак моей жизни, до конца.

Денис смотрел на меня или уже сквозь меня, и все стены вместе взятые. А я смотрела на него, и пыталась понять, что же изменилось там, под этой такой идеальной и знакомой оболочкой? Денис никогда не был идеален в своем отношении как со своими девушками, так и с обычными людьми. Даже в своем кругу он нормально общался только с двумя другими альфами — Максом и Алексом, да еще с двумя девчонками, если моя память не ушла налево, то одна из них его двоюродная сестра. Всегда самоуверенный, наглый и роскошный во всех отношениях, Денис на всё смотрел сквозь пальцы, а когда ему говорили "нет" — это значила "сейчас или сейчас". Слова "нет" Ден никогда не знал, и теперь не знает, только… Может я брежу или мне просто хочется это видеть, Денис стал более терпимей, что ли. Нет, действительно, он стал прислушиваться к чужому мнению, сужу по себе, нет прежнего напора, когда идешь по жизни сметая все на своем пути и танцуя ламбаду на трупах. Все эти поездки по магазинам, совместные обеды, прогулки, разговоры ни о чем — все это не просто так, с определенной целью, но на много деликатнее, чем раньше. Ни каких намеков, пижонских замашек — ничего из прежней жизни. Такое ощущение, что он создает новую жизнь, без прошло, без предательства, как совершенно новое приятное знакомство. Хотя, с другими он остается прежним Деном Марковым, "Я не я, везде панты моя". Вот именно поэтому то мне и нужен перерыв, потому что в такой вариант Дениса не возможно не влюбиться. Мне и раньше нравилась уверенность с которой он себя держит, достоинство, наглость, чувство юмора, ум, смекалка — перечислять могу долго, но тогда это было через чур, когда всего много и хочется еще больше. А теперь в Денисе уравновесились прежние качества, прибавив опыт, мудрость и готовность учиться новым чувствам, которые раньше отметались за ненадобностью.

— Он любит тебя? — прервал наше молчание Денис. А молчать было так хорошо!

— Не знаю. Мы не говорили на эту тему. — подумала и продолжила. — Знаешь, я всегда думала, как можно не говорить о своих чувствах? Как? Любишь — так и скажи, это же так просто — всего три слова. Ненавидишь? Еще проще, тоже три слово, только смысл меняется и целится легче. Просто нравится человек или раздражает — реши для себя, так ведь легче жить, общаясь с тем кто приятен и кому приятен ты, и обходя стороной раздражителей. Промолчать, конечно, иногда полезно, когда не уверен в правильности своего суждения или знаешь, что твои чувства никому не нужны, что их не оценят, не поймут, осмеют.

— А что думаешь теперь? — тихо спросил Ден. Я присмотрелась и поняла — ему хочется услащать, что я скажу, хочется узнать тот бред, которой гнездится в моей головушке.

— Дурачка я была! Наивная дура, Денис. — надоело мне у стеночки жаться, пойду, что ли, в окно посмотрю. — Это сложно, безумно сложно принять, подтвердить себе самой, что впала от кого-то в зависимость. Ведь когда любишь, то хочется постоянно быть рядом, делать всё для него или нее, это когда ощущаешь полет над миром, когда счастлив безгранично и дарить это счастье только одному, это… даже не знаю… каждый чувствует по своему. Но это всё-равно зависимость, хоть и приятная. Не находишь? Признать, что ненавидишь кого-то с тысячу раз проще, но есть риск перепутать ее с другим чувством. Ненависть — субстанция очень капризная, изменчивая. Чувство симпатии легко перетекает в неприязнь, и наоборот. Сейчас я считаю, что лучше промолчать, потом будет легче себя склеивать. — а сейчас я буду врать. Нагло. В глаза. — Да и некому говорить, как тогда, так и теперь НЕ-КО-МУ.

Денис стал подходить ближе. Что ж ты? Я только от тебя отошла, специально.

— Значит ты его не любишь? — надо же, не утверждает, а именно спрашивает.

— Марио? — получила кивок. — Честно? Не знаю… Но он мне очень симпатичен, мне с ним спокойно и хорошо, как с родным. Нет лжи, взаимных упреков и обвинений, всё логично и правильно. — хотелось добавить "до тошнотиков и завываний на луну", но я прикусила себе язык.