Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II - Борис Галенин

Прелюдия Цусимы: прорыв возможен!

Путь на Владивосток был перекрыт. Противник был быстроходнее и несравним по мощности артогня. Предстоял бой. Обратите внимание на приводимую схему. Удивительным образом до сих пор не замечено, что в этом бою в миниатюре воспроизведена ситуация боя 14 мая 1905 года. Русской, очевидно более слабой, эскадре надлежит прорваться во Владивосток, а путь с севера перекрывает более мощная и быстроходная эскадра японская.

И что же. В результате 5-часового ожесточенного артиллерийского боя наша эскадра прорвалась во Владивосток! Да, потеряв один корабль — треть эскадры, и понеся значительные потери в личном составе, но прорвалась! За подробностями боя отсылаю к подробнейшему его исследованию И.М. Кокцинским, где с очевидностью показано тактическое мастерство русского адмирала, намного превосходящее таковое адмирала японского[111].

Впрочем, после изучения боя 28 июля последнее нас удивить не может. Если уж русский штабной адмирал-«не флотоводец» Вильгельм Карлович Витгефт в легкую переиграл кандидата в японские Нельсоны, лишь — по скрытым до сих пор от нас причинам — не докончив разгром главных сил Соединенного флота, то что уж говорить о русском боевом адмирале Карле Петровиче Иессене.

Схема боя 1 августа 1904 года. Составлена в штабе адмирала Иессена сразу после сражения

И главный вывод, который можно сделать из анализа боя 1 августа 1904 года, таков.

Прорыв во Владивосток через Корейский пролив даже для более слабой русской эскадры при том качестве снарядов и их начинки, которое стороны имели в боях 28 июля и 1 августа[112], возможен вполне при решительном русском руководстве. С некоторыми возможными потерями в корабельном составе. Скорее всего, в наиболее старых кораблях, которые, тем не менее, свяжут боем значительную часть вражеских сил. И еще один вывод.

Современный броненосный корабль нельзя потопить артогнем 

Известная нам «История…» Бархатова и Функе из японских впечатлений о бое при Урусане выделяет следующее: «Тот факт, что крейсер, имеющий 10 000 тонн водоизмещения, потонул от артиллерийской стрельбы, считается выдающимся делом в морской тактике».

Обратите внимание: выдающееся дело! Но японцы выдали желаемое за действительное: «Рюрик» не потонул от артиллерийского огня. Он затонул, открыв кингстоны.

Именно морские бои и сражения русско-японской войны — от сражения Порт-Артурской эскадры и боя крейсера «Варяг» 27 января 1904 года до боев при Шантунге 28 июля и в Корейском проливе 1 августа того же года — окончательно убедили мировое общественное мнение в непреложном факте: современный броненосец и даже броненосный крейсер практически не могут быть потоплены артиллерийским огнем[113]!

О победах и поражениях

И все же у читателя может остаться сакраментальный вопрос: а победил-то кто все-таки в бою 1 августа 1904 года в Корейском проливе? Попробуем ответить на него.

Кто же победил?

Прежде всего, следует сформулировать сами понятия победы и поражения, по крайней мере, в их воинском аспекте:

«Победа (воен.) — боевой успех… достижение целей, поставленных на бой, операцию, войну в целом…»{112}

«Поражение… недостижение поставленных целей в бою (операции, войне)…» {113}

Как видим, на первом месте в этих определениях стоит достижение целей, поставленных в бою (операции, войне). Это означает, что ответ на итоговый вопрос нельзя искать в скрупулезном подсчете убитых и раненых, количестве попаданий, перечислении выведенной из строя техники и уничтоженных кораблей.

Это все — цена боя.

Вывод, что контр-адмирал Иессен взял верх над вице-адмиралом Камимура, станет бесспорной истиной, если вновь обратиться к тем задачам, которые были поставлены перед адмиралами. Ведь противники встретились не для того, чтобы пострелять и разойтись. Каждая сторона преследовала свои цели, тактические действия крейсеров являлись частью планов стратегических.

Целью и задачей Владивостокского отряда в бою было: содействовать прорыву 1-й эскадры Корейским проливом.

Целями и задачами адмирала Камимура в том же бою были:

1)воспрепятствовать кораблям 1-й эскадры пройти Корейским проливом;

2) закрыть Владивостокским крейсерам путь на север[114];

3) уничтожить или захватить три русских крейсера.

С задачей номер один японский адмирал не справился полностью: пролив был не просто открыт для прохода порт-артурских кораблей, а оставлен вообще без присмотра.

Второй цели вице-адмирал Камимура тоже не добился: обнаруженные русские крейсера прорвались на север.

Третья задача выполнена на одну треть — «Рюрик» погиб.

Камимура даже не устранил угрозу японскому судоходству в данном районе, а лишь отсрочил ее на время ремонта «России» и «Громобоя».

Это притом, что адмирал Камимура, как отмечает тот же Кокцинский, маневрировал — по крайней мере, в начальный период боя — значительно более эффективно, чем его именитый шеф в бою 28 июля.

Владивостокский отряд боевую задачу выполнил!

В отличие от вице-адмирала Камимура контр-адмирал Иессен, во-первых, полностью выполнил данную ему Командующим флотом инструкцию, а значит, и свою боевую задачу, а во-вторых, спас вверенную ему эскадру от запланированного уничтожения или захвата.

При этом судьба боя вообще висела на волоске: все зависело от того, пощадят японские снаряды контр-адмирала Иессена или развитие событий пойдет по «сценарию» 28 июля. Отсутствие у адмирала младшего флагмана говорит о привычно «легкомысленном» отношении высшего руководства флота к вопросу возможной замены флагмана в бою. Мы еще столкнемся с этим на 2-й эскадре.

Иессену противостояли сразу три японских адмирала. Иессен не просто выполнял инструкцию, а проявил в течение всего боя исключительное тактическое мастерство и военно-морской глазомер. Иессен не только верно понял тактику, которой нужно держаться, но и сумел осуществить ее на деле, свободно и своевременно переходя с одного варианта боя к другому…

Три слегка бронированных русских крейсера с открытым расположением палубной артиллерии главного калибра на пять часов связали боем все силы Соединенного флота, предназначенные для блокады Корейского пролива. На пять долгих часов Корейский пролив был освобожден для прохода 1-й эскадры.

Освобожден для кого? Вопрос не к адмиралу Иессену. Утром 1 августа он выполнял приказ. И как выполнял!

3-й боевой отряд контр-адмирала Дева, узнав о появлении в проливе русских крейсеров, вынужден был, «ожидая дальнейших приказаний» адмирала Того, приостановить поисковую операцию вблизи порта Киао-Чао, куда зашли «Цесаревич» и несколько миноносцев Порт-Артурской эскадры[115]. На протяжении целого дня броненосец «Цесаревич» и миноносцы имели возможность для перехода во Владивосток…

Остается в очередной раз горько пожалеть, что выигранный флотоводчески адмиралом Иессеном бой, огромные усилия и жертвы экипажей «России», «Громобоя» и «Рюрика» оказались напрасны: ни один корабль 1-й эскадры Корейским проливом не прошел. Именно и только это обстоятельство позволило японскому адмиралу, уступившему по всем показателям адмиралу русскому, умолчать о главном своем предназначении и выдать материальные и людские потери на русских крейсерах за искомый результат выполнения боевой задачи. 

Цена боя

Наши потери в этом бою были велики за счет того, что броней на крейсерах-рейдерах были прикрыты только машины и механизмы. Некоторое исключение представлял «Громобой», но его боевое бронирование также оставляло желать лучшего. Отсюда потери в личном составе русских крейсеров. На «России» — 48 убитых и умерших от ран и 165 раненых, на «Громобое» — убитых и умерших от ран 91, раненых 182 человека. На «Рюрике» — около 200 убито и умерло от ран, ранено около 300, а также 620 человек попали в плен.

Но сравнивать эти потери с нашими потерями при Шантунге не корректно. Там шел бой равных по защищенности кораблей — вот и потери в общем 1:1. Здесь шел бой закованных в броню японских крейсеров с крейсерами по защищенности артиллерии, и особенно артиллеристов, типа, как уже говорилось, «Варяга». Только в «Варяг» с бронированным местами корпусом и в два раза большего по размерам попадать было легче. А в остальном шло избиение ничем не прикрытых — заботами родных ГУКиС, МТК и лично Генерал-Адмирала — русских моряков на открытых палубах родных крейсеров. Находясь под этим жутким обстрелом, они честно исполняли сой долг и, умирая, также несли вражеским кораблям огонь и смерть.