Холодная месть - Линкольн Чайлд

— Миссис Пейсон?

— Кто?

— Миссис Пейсон? Могу я зайти?

— Я вас не слышу.

— Я — Пендергаст. Хочу поговорить с вами!

— О чем? — В старушечьем водянистом взгляде появилось подозрение.

— О «Бэй-Манор»! — крикнул Пендергаст. — Там побывала моя родственница. Миссис Пейсон, она хорошо отзывалась о вас!

Залязгали, забренчали многочисленные засовы, щеколды, задвижки и замки. Дверь открылась, и агент вслед за миниатюрной хозяйкой вошел в крошечную гостиную. Там царил беспорядок, пахло кошками. Миссис Пейсон сбросила кота со стула, сама уселась на софу.

— Пожалуйста, садитесь!

Пендергаст опустился на стул, густо обсыпанный белой кошачьей шерстью. Та, словно намагниченная, мгновенно пристала к черному костюму.

— Не хотите ли чая?

— Нет-нет, спасибо, — поспешно отказался Пендергаст, вынимая блокнот. — Я захотел выяснить и написать историю моей семьи. У вас я хочу узнать о моей родственнице, побывавшей в «Бэй-Манор» несколько лет назад.

— Как ее звали?

— Эмма Гролье.

Старушка не ответила.

— Вы ее помните?

Снова тишина. На кухне засвистел чайник, но старуха, казалось, не слышала.

— Позвольте мне, — предложил агент, вставая, чтобы отправиться за чайником. — Миссис Пейсон, какой чай?

— Что?

— Чай. Какой чай вы предпочитаете?

— «Эрл Грей». Черный.

Чай нашелся в коробочке на кухонном столе. Пендергаст выудил пакетик, бросил его в кружку, залил кипятком. Улыбаясь, принес в гостиную и поставил на стол рядом со старухой.

— Как любезно с вашей стороны, — заметила та, глядя куда добрее прежнего. — Хорошо б вы почаще заходили…

Пендергаст снова уселся в кошачью шерсть, закинул ногу за ногу.

— Да, Эмма Гролье… хорошо ее помню. — В водянистых глазах снова всплыло подозрение. — Очень сомневаюсь, чтобы она хорошо отзывалась обо мне или о ком бы то ни было вообще. Что вы хотите узнать?

— Я собираю информацию о родственниках по причинам личного характера и хотел бы разузнать о ней побольше. Какой вы ее запомнили?

— А, вот как. Вы уж простите, но трудная она была особа. Ершистая, вздорная. Капризная. Простите, но я прямо скажу: моей любимой пациенткой она уж точно не была. Всегда жаловалась, плакала, швырялась едой. Дралась даже. У нее было тяжелое когнитивное нарушение.

— Говорите, дралась?

— Да. А ведь была сильная. Била людей, ломала в ярости мебель. Однажды укусила меня. Пару раз ее и в смирительную рубашку одевали.

— Ее посещали родственники?

— Никто и никогда. Хотя семья у нее точно была: содержание самое лучшее, особый доктор, оплаченные экскурсии, красивые платья, подарки ей присылали на Рождество. Так оно с ней было.

— Особый доктор?

— Да.

— Как его звали?

Старуха долго молчала.

— Боюсь, и не вспомню сейчас. Иностранное имя. Дважды в год являлся, важный такой, вышагивал, словно сам Зигмунд Фрейд. И такой придирчивый! По нему, ну все неправильно. Столько было хлопот, когда он приезжал. Мы все с таким облегчением вздохнули, когда Эмму забрал и увез другой доктор.

— Когда это случилось?

Снова долгая пауза.

— Не могу вспомнить, столько пациентов прибывало, убывало… Давно это было. Но день тот помню. Доктор явился без предупреждения, выписал ее и забрал. И вещей никаких ее не взял. Очень странно. Больше мы ее и не видели. Тогда у «Бэй-Манор» уже начались денежные проблемы. Спустя несколько лет из-за них он и закрылся.

— Как выглядел доктор?

— Почти не помню. Высокий, да. Симпатичный, хорошо одетый. Вот и все, что в памяти удержалось.

— Я могу поговорить еще с кем-нибудь, кто работал в приюте?

— Да я никого не знаю, кто бы здесь остался. Зимы тут, сами понимаете…

— А где сейчас архив?

— Архив «Бэй-Манор»? — Старая медсестра нахмурилась. — Обычно такое отсылают в архив штата, в Огасту.

— Вы сказали, у нее было когнитивное расстройство? Какого именно рода? — спросил Пендергаст, вставая.

— Умственная отсталость.

— Не возрастная деменция?

— Да что вы? Конечно нет! Эмма Гролье была совсем молодой, вряд ли старше двадцати семи или двадцати восьми лет. Постойте, вы же сказали, что она ваша родственница?

Пендергаст на мгновение растерялся. Несомненно, информация очень важная, но пока ее значение неясно.

Он постарался загладить конфуз непринужденной улыбкой и поклоном:

— Спасибо огромное за беседу!

И опять вышел в морозный воздух, раздраженный и недовольный собой. Надо же, агента ФБР уличила во лжи полуглухая восьмидесятилетняя старуха!

Впрочем, это неважно. Медицинские архивы в Огасте помогут восстановить недостающие детали.

Глава 58

Огаста, штат Мэн

Алоизий Пендергаст сидел в подвале здания, занимаемого архивом штата Мэн, окруженный папками с документами несуществующего ныне дома престарелых «Бэй-Манор». Агент хмурился, глядя на выбеленную стену из шлакоблоков, и с очевидным раздражением постукивал ухоженными ногтями по столу.

Тщательнейший поиск выдал одну-единственную карточку с именем Эммы Гролье. Надпись гласила, что полный комплект документов о пациентке Эмме Гролье был по надлежащему запросу передан в ведение доктора Джадсона Эстерхази, в его клинику в Саванне, штат Джорджия. Дата передачи: шесть месяцев со дня смерти Хелен в Африке. На карточке — настоящая подпись Эстерхази.

Что же он делал с этими бумагами? В сейфе его дома в Саванне их не оказалось. Скорее всего, он их попросту уничтожил. Если теория, уже почти сформировавшаяся в уме Пендергаста, верна, то уничтожил непременно. Возможно, счета за дом престарелых оказались досадным упущением, вовремя не уничтоженными свидетельствами.

Эмма Гролье… Возможно ли, что это…

Пендергаст медленно встал. Затем очень аккуратно и осторожно поставил стул на место.

Когда он поднялся из подвала и снова шагнул на крепкий предвечерний морозец, в кармане зазвонил телефон. Оказалось — д’Агоста.

— Констанс убежала, — сообщил он без обиняков.

Пендергаст застыл, словно оглушенный. Пару секунд молчал. Потом быстро открыл дверцу взятого напрокат автомобиля, уселся внутрь.

— Невозможно. У нее не было повода и смысла убегать.

— Тем не менее она убежала, — сказал лейтенант. — А теперь, фигурально выражаясь, приготовьте непромокаемый плащ, поскольку самое дерьмо вот-вот упадет на вентилятор…

— Когда это случилось? Как? — нетерпеливо перебил его Пендергаст.

— Странное дело: в обед. Она была на экскурсии.

— За пределами больницы?

— В зоопарке Центрального парка. Кажется, ей помог сбежать доктор.

— Доктор Остром? Доктор Фелдер? Невозможно!

— Не они. Некто по имени Пул. Эрнест Пул.

— Что за Пул? Какого черта? — осведомился Пендергаст, заводя мотор. — Святые угодники, да как же может сознавшаяся детоубийца оказаться за пределами «Маунт-Мёрси» на экскурсии?

— Вопрос на миллион долларов. Держу пари: пресса устроит сладкий разнос, если обнаружит это дело, — а она ведь обнаружит.

— Нужно предотвратить такой поворот событий любой ценой.

— Я стараюсь. Само собою, отдел убийств уже весь на коне.

— Отзовите их. Их вмешательство не слишком полезно. К тому же они путаются под ногами.

— Не получится. Расследование тут обязательно.

Секунд десять Пендергаст сидел молча, раздумывая. Наконец заговорил снова:

— Вы проверили доктора Пула?

— Еще нет.

— Если отделу убийств необходимо чем-то заняться, пусть займется этим. Они без труда выяснят, что доктор Пул — фальшивка.

— Вы знаете, кто он?

— Я предпочел бы пока не гадать понапрасну. С моей стороны было так глупо не предположить чего-нибудь в этом роде. Я полагал, что в «Маунт-Мёрси» Констанс в идеальной безопасности. Глупейший просчет, причем уже не первый.

— Может, она вовсе и не в опасности. Скажем, влюбилась в доктора, голову потеряла да и сбежала с ним… — Д’Агоста смущенно замолчал, не договорив.

— Винсент, я уже говорил вам: она не убежала. Ее похитили.

— Похитили?

— Да. Несомненно, это работа эрзац-доктора Пула. Пожалуйста, сохраните это в тайне от прессы и не дайте отделу убийств замутить воду.

— Сделаю, что смогу.

— Спасибо.

Пендергаст надавил на газ. Взбивая фонтаны снежной пыли, машина помчалась по обледенелой улице, направляясь в аэропорт.

Пендергаст спешил в Нью-Йорк.

Глава 59

Нью-Йорк

Нед Беттертон стоял у входа в гавань на Семьдесят девятой улице, глядя на сборище яхт, ботов, катеров и баркасов, слегка покачивающихся на зыби в спокойных водах Гудзона. Нед был одет в единственный привезенный с собою пиджак — синий блейзер, на шею повязал кричаще яркий платок, на голову нахлобучил белую шапку с козырьком. Еще не было шести часов, но солнце уже садилось за частокол домов Нью-Джерси.