Дьявол просит правду - Жанна Голубицкая

А куда я его уберу? Оно не едет.

Видя, что транспортное средство как стояло, так и стоит, ГИБДДшник направляется в мою сторону. Я опускаю стекло:

— Ну, естественно, — заявляет бравый страж порядка, засовывая свое лицо в фуражке мне в салон, — опять дамочка!

— Вы что-то имеете против дамочек? — интересуюсь я из окна.

— Имею, — огрызается труженик полосатой палки. — Только женщина могла заглохнуть на самом узком месте набережной!

— Это половая сегрегация, — возмущаюсь я.

Гаишник слова «сегрегация» не знает и думает, что его оскорбили. Обещает отправить машину на штрафстоянку, а меня — лишить прав. За что, он еще не придумал. Наверное, думает: вот сейчас еще постоим, поговорим — и найдется, за что.

По всем законам женского дорожного триллера звоню мужу. Но мой супруг отличается от большинства участливых мужей автоледи. Он и не думает мчаться ко мне на помощь, присылать эвакуатор или курьера с членской карточкой клуба технической помощи на мое имя. Напротив, первым делом он заявляет, что так мне и надо. А вторым делом обозначает свою жесткую позицию. Раз я амортизирую автомобиль в хвост и в гриву по своим служебным делам, значит, моя работа должна приносить мне достаточно средств на техническое обслуживание и ремонт данного средства передвижения. Иначе это нерентабельно. Тогда или не работай, или не езди.

Я подозревала, что Стас давно копит обиду на ЖП. И вот он — отменный случай ее излить! Стас гневно вопит в трубу, что раз я так люблю ЖП, что родного мужа бросила, а сама пашу на ЖП даже по субботам и снимаюсь для него в голом виде, то пусть ЖП меня и содержит. А он тут не при чем.

Видимо, Стас все-таки купил журнал! Очень странно. Он в жизни бульварной прессы не покупал, а уж ЖП подавно!

Гаишник с интересом прислушивается к нашему разговору. Стас так орет, что его голос из телефона, кажется, слышит вся улица. Когда муж, наконец, изрыгивает на меня все, что накопил, и бросает трубку, бдительная фуражка интересуется:

— А кто такой этот Жэпэ?

Я объясняю.

Гаишник очень радуется. Видимо, наш клиент. Сообщает, что как раз сегодня приобрел последний выпуск, только еще не читал. Я мрачно заявляю, что из-за моей фотки на обложке этого номера — как раз и все неприятности. Обрадованный регулировщик бежит к себе в «стакан» и через секунду возвращается с ЖП в руках. Сличает меня с изображением на обложке и приходит в полный восторг. И окончательно сменяет гнев на милость. Вот что значит скромное обаяние желтой прессы!

Придумала: возьму в релакции десяток-другой номеров с собой на обложке, буду возить в багажнике и раздавать гаишникам вместо штрафов.

Вы даже не представляете, насколько выгодно иметь в читателях действующего гаишника! Буквально через пять минут, по мановению полосатой палочки, возле меня появляется эвакуатор. Работник свистка и жезла, вмиг ставший моим покровителем, храбро выходит грудью на бунтующую пробку, вооруженный одним рупором:

— Спокойствие соблюдаем, граждане водители! Соблюдаем вежливость и понимание. Транспортное средство в неисправном состоянии сейчас будет эвакуировано.

Мою машину грузят на платформу, я сажусь в кабину эвакуатора и называю адрес Subaru-сервиса. Вот они там сейчас обрадуются!

Их излюбленный лозунг: за состоянием автомобиля надо следить так же тщательно, как за собственным здоровьем!

Как раз недавно Subaru-сервис любезно поздравил меня при помощи SMS с началом учебного года. Мне было очень приятно. Хотя я не совсем поняла: я, конечно, их постоянный клиент, но при чем здесь учебный год? Я же вроде не школьница, не студентка и не учительница. Но это еще ладно. Но вместо добрых пожеланий за поздравлениями следовало «праздничное предложение»… скидки на капитальный ремонт двигателя! Если вспомнить их же лозунг и провести параллель между собственным здоровьем и исправностью авто — это все равно, что меня вдруг поздравил бы с 1 сентября платный медицинский центр и предложил бы праздничную скидку на трепанацию черепа.

На прощание мой рыцарь «без штрафа и упрека» смиренно просит у меня автограф и обещает оформить на ЖП годовую подписку. Я размашисто расписываюсь на обложке — прямо на своей голой коленке — и вручаю реликвию доблестному постовому. Гаишник счастлив.

Расплатиться с эвакуатором мне хватает. Но после этого денего в кошельке остается ровно на билет в метро и на одну плюшку в ЖП-столовой.

В сервисе я бодрым голосом поздравляю приемщика с 1 сентября (к его огромному удивлению) и безапелляционно заявляю, что привезла свою машину для прохождения самого полного и досконального ТО. И неважно, сколько это займет времени. Важно, чтобы работа была сделана на совесть.

— Вы не торопитесь, повнимательнее отнеситесь, — с озабоченным видом прошу я. — Я расплачусь за все сразу, когда буду забирать автомобиль. Но сейчас я как раз уезжаю в командировку, поэтому когда смогу забрать, пока не знаю.

На самом деле я не знаю, когда смогу заплатить.

До редакции добираюсь только часа в 4. На метро.

Я под таким впечатлением, что к концу дня, вместо статьи о некрасивом и несексуальном жиголо, Айрапет получает от меня текст под высоким эмоциональным градусом о возмутительных московских пробках, тупых гаишниках и жадных автосервисах. Как ни странно, главред ставит материал в номер. Не иначе, как сам сегодня в пробке охренел.

* * *

Дома Стас ехидно замечает, что, может быть, хоть теперь, когда мне придется топать ножками на шпильках до метро, а потом толкаться в общественном транспорте, я умерю свой пыл к работе. И уж точно не буду сматываться неизвестно куда на выходные.

Но не тут-то было. В ближайшее воскресенье Айрапет отправляет меня… на Бородинское сражение!

Это грандиозная инсценировка знаменитой битвы, которую проводит военно-историческое общество реконструкторов. Они подходят к задаче на полном серьезе: на Бородинском поле собираются все существовавшие в реальности подразделения русской и французской армий при полном боевом обмундировании — от пехоты и егерских полков до кавалерии и гренадеров. Тут же находятся штабы обоих великих полководцев — Кутузова и Наполеона. Прочие боевые генералы стоят лагерем вместе с подведомственными им батальонами. Строятся настоящие бивуаки и дзоты, на поле свозятся чистокровные лошади лучших пород, и все боевые орудия — настоящие. В кропотливой подготовке к сражению задействовано огромное количество человек и служб: исторические музеи, театральные мастерские, пошивочные ателье, профессиональные военные и историки, а также умельцы, изготавливающие по историческим эскизам шпаги, штык-ножи и прочие атрибуты мужественности 19 столетия.

А прямо в исторический день сражения на поле начинается уникальное по своей масштабности действо, полностью воссоздающее батальные сцены из далекого прошлого. Ради этого зрелища каждый год в первое воскресенье сентября в Бородино съезжаются люди чуть ли ли не со всей страны. Задача участников — максимально воссоздать дух времени и до мелочей реконструировать картину великой баталии. Моя задача — изучить роль женщины в войне 1812 года. На примере тех дам, которые находятся рядом с бравыми гусарами сегодня, спустя почти два столетия.

Я слышала, что и тогда, и сейчас женщин на войну берут специально — для поддержания у мужчин боевого духа. Чем, когда, где и как они его поддерживают, мне и предстоит узнать. И, разумеется, написать об этом в ЖП.

— Прощай, дорогой Стас, — обращаюсь я к мужу с неподдельной грустью. — Я ухожу на войну. Именно ухожу, потому что машины-то у меня теперь нет.

Узнав, что я отправляюсь на Бородинскую битву, Стас говорит только одно:

— Ну-ну! А че не на Куликовскую?

На дело со мной, как всегда, идет Мишель со своей камерой. Мы с ним уже как Бивис и Батхед — неразлучная парочка. Гошик тоже откомандирован Айрапетом, но на поле брани ехать категорически отказывается, ссылаясь на то, что он убежденный пацифист. И к тому же боится, что в него случайно попадут из пушки.

Мы решаем, что поставленные перед нами задачи лучше решаются в учеиии, нежели в бою. И на поле брани отправляемся с утра в субботу. Время оптимальное: обе армии уже разбили лагеря и приступили к маневрам. Но до решающего сражения еще целые сутки.

Для поездки в Бородино мне выделяют редакционный «Range Rover Vogue». Огромный, черный, глянцевый и хищный — прямо как моя бомбейская кошка Делия! К нему прилагается и водитель, но от него я отказываюсь. Хочу побыть крутой. Свой «Субарик» мне, конечно, жалко, но нет худа без добра. Когда еще таким зверем порулю?

У меня есть страсть: обожаю джипы! Но только по-настоящему большие, а не паркетники. Громадный джип — очень правильная машина для хрупкой девушки. Он дает чувство защищенности. Села и — чур, я в домике! То есть, чур, я в джипике!