Искатель. 1978. Выпуск №4 - Александр Буртынский

— Следовало бы сравнить отпечатки пальцев неизвестного с отпечатками Лубия в паспортном столе.

— Действительно, следовало бы. Придется послать за ними в Познань. Теперь о Закшевском. Полгода назад его убили.

Тело нашли под утро в познанском городском парке. Закшевского задушили. Преступник действовал в перчатках. Из кармана убитого взят бумажник, это позволяет предполагать, что убийство совершено с целью ограбления. Согласно показаниям жены убитого, у него в бумажнике было около пятнадцати тысяч злотых. Убийца до сих пор не найден.

Какое странное стечение обстоятельств!

Оккупационный документ — фальшивый. Паспорт выдан на основании свидетельских показаний, и вот один из двоих свидетелей убит. Кошух вскоре после убийства Закшевского попадает в автомобильную катастрофу. Врачу удается спасти его — и после этого Кошуха убивают. Серия случайностей? Или серия преступлений? Третий бросил свою квартиру и затаился. Можно предположить, что он был последним человеком, с которым виделся Кошух.

— Жена Кошуха не узнала на снимках ни Лубия, ни Закшевского. Она утверждает, что никогда не видела их в обществе своего мужа. По ее словам, ей вообще почти не приходилось сталкиваться со знакомыми мужа. Либо она что-то скрывает, либо говорит правду. Упрямо повторяет одно и то же. И плачет. Прокурор велел задержать ее. Так что же мы предпримем?

Майор Кедровский распорядился:

— Немедленно разослать фотографию Лубия и его портрет в органы милиции и на контрольно-пропускные пункты пограничных войск.

* * *

Застрекотали милицейские телетайпы. Приказ Главного управления всем органам милиции: «Установить, есть ли в их районе люди, проживавшие до войны в городе Б. на реке Стрипа. Сообщить фамилии».

Через три дня поступили первые донесения, преимущественно из Нижней Силезии, все — из малых городов.

— Анджей Кошух? Анджей Кошух? — пожилой мужчина вспоминал с трудом. — Да, я знаю эту фамилию, с чем-то она у меня ассоциируется, но опасаюсь, что больше ничего не сумею вам сказать…

— Он учился в вашей гимназии? — Левандовский старался помочь бывшему директору гимназии в Б.

— В моей гимназии? Валя! — позвал он жену. — Ты не помнишь, учился ли у нас Анджей Кошух? Жена тоже преподавала в гимназии, — добавил хозяин дома, обращаясь к поручику.

— Анджей Кошух, 1915 года рождения, — громко повторил Левандовский. — В 1942 году он наверняка был в Б.

— Кошух? — Женщина вбежала в комнату, держа чайник в руке. — Это же столяр, который нам делал полки! У него мастерская была по ту сторону шоссе.

— И Анджей, вероятно, его сын… Но разве он учился в нашей гимназии? Нет, в гимназии у нас Анджея Кошуха не было, но столяр с такой фамилией в городе был. А у этого столяра был сын?

— Не помню…

— …Столяр Кошух? Был такой, а как же. Я его прекрасно помню. Он всю столярную работу делал у меня в аптеке.

У старого аптекаря из Б., который на покое разводит цветы, поселившись в Силезии, в заводском районе, память оказалась лучше, чем у директора гимназии.

— …Столяра Кошуха убили украинские фашисты под конец войны. Это был очень порядочный человек. Сын у него, безусловно, был… Но я этого сына не видывал годами. Кажется, он жил в Варшаве…

Напрасно поручик радовался! Кошух вновь ускользал от него… Человек, промелькнувший в городке, как тень, не оставив по себе никаких воспоминаний. А все же именно в Б. ему выдали немецкое удостоверение личности, значит, он был там, жил там. Анджей Кошух, сын столяра…

* * *

— Нет, пан поручик, это был не его сын. — Такой категорический ответ поручик услышал от инженера автозавода, мужчины лет сорока, чье детство и военная юность прошли в Б. — Анджей Кошух был старше меня на несколько лет. У столяра детей не было. Анджей — его племянник, который еще в первую мировую войну уехал с родителями из Б. и действительно перебрался к дяде, когда немцы захватили Львов. Я лично не был с ним знаком, но много слышал о нем от пани Фигур. Она вам все скажет, они были очень близки. Ева вышла за врача, живет во Вроцлаве…

* * *

— Вы знали Анджея Кошуха? — спросил он красивую элегантную брюнетку. Левандовский пришел к ней утром, когда она была одна дома. Поручик заметил, как взволновало ее это имя.

— А вы его знали?

— Я его не знал. Но нам хотелось бы узнать о нем как можно больше.

— Столько лет спустя? — удивилась женщина. — Это скорее могло бы заинтересовать историков…

— Историков? — поморщился поручик. — Историкам принадлежит прошлое, а судьбами живых занимаемся мы… Еще две недели назад пан Анджей Кошух…

— Анджей?! Он жив? Где он? — Она вся озарилась внутренним светом. — Где же он? Где? Анджей…

— В Познани, он жил там с 1947 года. — Левандовский уже понял, что его опять постигла неудача.

— Он жив — и не попытался разыскать меня? Это невозможно!

Без лишних слов он положил перед ней паспорт Анджея Кошуха, выданный в Познани в 1953 году.

Она взглянула. Прочла имя и фамилию. И, успокоившись, подняла глаза на гостя:

— Конечно, это недоразумение. Этот человек даже отдаленно не напоминает Анджея.

— А этот? — Левандовский протянул ей «кеннкарте» — документ, выданный в Б. в 1942 году жителю Остланда Анджею Кошуху, 1915 года рождения.

Она взяла «кеннкарте» в руки. Внимательно присмотрелась к оккупационному документу.

— У нас у всех были такие «кеннкарте». Возможно, что это «кеннкарте» Анджея. Все совпадает, даже адрес. Он приехал из Львова летом сорок первого. Мы очень дружили. Он был старше меня. Мы вместе участвовали в Сопротивлении. Анджея арестовали в 1943 году, гестаповцы увезли его в Станиславув, там он сидел в тюрьме, и там его убили. А это, — она постучала пальцем по фотографиям на обоих документах, — вовсе не Анджей! Это совсем другой человек.

— Вы в этом вполне уверены?

— В том, что Анджея убили? Сколько я ночей тогда проплакала! Мне было восемнадцать лет. Я не верила в его смерть. Я сходила с ума. Это не Анджей. Посмотрите! — Она открыла ящик письменного стола, вынула папку, среди множества писем и фотоснимков отыскала карточку. Молодой человек в расстегнутой рубашке сидел в лесу на пеньке, стоящая сзади девушка держалась руками за его плечи. Левандовский узнал в ней свою собеседницу.

— Вот Анджей незадолго до ареста.

Достаточно было одного взгляда: убитый в гостинице «Сьвит» — муж познанской портнихи, служащий машиностроительного завода — не был Анджеем Кошухом из города Б. на реке Стрипе.

* * *

— Простите, что я отнимаю у вас время, — начал Левандовский, представляясь адвокату. И, поскольку говорил с юристом, сразу перешел к сути дела: — Вы знакомы с пани Фигур?