(не) Только Секс (СИ) - Ласка Уля

— Он что, прямо предложил встречаться? — с недоумением вопрошает она, а потом уже не мне, а в окружающее пространство: — Я же предупреждала, что не стоит гнать лошадей!

— А еще ты не озвучила мне важную деталь, что он вовсе не работник на вашей фирме, а равноправный партнер.

— Он и это тебе рассказал? Вот ведь! Никакого терпения.

— Еся… — с трудом сглатываю ком в горле, — я не хочу оправдываться перед ним за то, что не могу строить отношения без чувств. Я и так обходилась без них последние лет десять, — мой голос становится тише и глуше, а по щекам уже вовсю стекают слезы. — И я не променяю ни минуты того, что испытываю рядом с Сашей, на эфемерное спокойствие и надежность Назара. Прости, дорогая, если это как-то не так отразится на вашей работе, но я не смогу так жить… И ты это знаешь.

— Знаю… Надя. И знаю, что из вас со временем получилась бы прекрасная пара. Ты рассказала ему про Белова? — догадывается она, больше не спрашивая, а констатируя.

— Нет, он сам про него спросил. Причем назвал его именно по фамилии. Есь, зачем? — громко всхлипываю я, присаживаясь на скамейку рядом со своим домом.

— Что «зачем»? — недоумевает она.

— Зачем ты рассказала ему про Сашу?

— Я? Надя, ты что? Кроме того разговора про Солу и Алдена, я ничего ему не рассказывала. А спросила именно у него, потому что слышала, как он упоминал клуб в беседе с кем-то из наших клиентов. Сам он, насколько я знаю, не любитель, но в курсе, как это все работает. А что он тебе сказал?

Мне приходится закусить губу, чтобы не разрыдаться в голос.

— Что у нас ничего не получится. — И я не выдерживаю, громко всхлипывая и спуская достигшее предельного уровня напряжение через плач.

— Это лишний раз доказывает, насколько сильно он хочет тебя заполучить! — успокаивает меня Еся, как только спадает первая волна моей истерики.

— Е-е-есь… Это слишком глупо — испытывать к человеку чувства после недели знакомства?

— Нет, Надь. Это счастье, — отвечает она после небольшой паузы, и я отчетливо слышу шмыганье носом. — И ты, солнц, должна взять от каждого вашего мгновения рядом по максимуму! За Назара не переживай, мне есть что ему сказать.

— Еся, пожалуйста, не нужно, — прошу я подругу, слыша раздражение и досаду в ее голосе.

— Давай быстрее домой, и хорошенько выспись! Утро вечера мудренее! — желает она мне напоследок.

* * *

Открываю квартиру своим ключом, слышу звуки скандала, долетающие с кухни, и вижу забившегося в угол Тобика.

— Ты врешь! — голос Ларисы полон агрессии и презрения. — Она не такая! И ты не видел, как они целовались, а я видела! После такого не идут на свидание с другим мужиком!

— На фига мне врать? Я своими глазами видел как раз то, как они целовались! — нарочито спокойным, уверенным голосом сообщает сестре Олег.

— Ты сдурел или ослеп?

— Да мне пофиг, веришь ты или нет! Как и пофиг на то, с кем она. Но… этот Назар со мной тоже пообщался. Я сначала не понял, что ему от меня нужно, ну а когда они… Все встало на свои места.

— Что? — с вызовом бросает Лара.

— Начал с того, что я молодец — работаю, тренируюсь, учусь. Ну, и о перспективах в образовании. О тебе, кстати, он тоже спрашивал. А потом — бац! — частная школа за границей. Честно? Я охренел! И знаешь, кого мне это напомнило?

— Кого? — спрашивает Лариса

— Отца, когда он был еще в адеквате, но уже не хотел с нами общаться. Так вот: этот не хочет! Даже не притворяется. И если уж сравнивать его с Александром Денисовичем, то у того хоть глаза не стеклянные.

Я слышу фырканье Ларисы, и она же продолжает:

— Все это чушь!

— Нет. На фирме никто не знает, кто я, поэтому работницы болтали не смущаясь. У Назара есть дочь, и именно для ее воспитания нужна мама. Бабки, вложенные в нас, — это откуп… Ты мне не веришь?

— Нет!

— Смотри.

— Бля-а-а… Как она могла? — тоном, полным разочарования, спрашивает Лара.

Что там? У меня моментально слабеют коленки, я берусь за ручку кухонной двери и делаю шаг навстречу своим детям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лариса быстро смахивает фото с экрана, но я успеваю увидеть свою спину, обхваченную руками Назара. Тот самый поцелуй…

— Садись, — обращаюсь я к Олегу, стоящему в своей любимой позе со скрещенными руками на груди. — Я рада, что вы оба дома, и мы сможем еще раз все обговорить. Хотя… нет! Говорить буду я, — резко меняю я свое решение.

— Сначала про отца. — Отодвигаю стул подальше от стола, чтобы одновременно видеть обоих детей. — Я долгое время думала: какой-никакой, хорошо, что вообще есть, даже раз в месяц, даже на пару-тройку фраз и несколько общих вопросов. Я была не права. Ничего, кроме такого же безразличного отношения ко многим вещам, вам это не дало. Да, вы уже взрослые и вправе решать многие вопросы самостоятельно, но теперь все встречи с ним только с моего ведома. И для вас, и для него.

— Следующее. — Я перевожу дух, стоически выдерживая два напряженных взгляда. — Относительно финансов. Я полностью пересмотрю эту сферу. Надеюсь, что твой опыт окажется удачным, — поворачиваю я голову к Олегу, застывшему каменным изваянием. — С тобой, Ларис, об этом мы тоже поговорим, у меня есть пара мыслей, которые, думаю, будут тебе интересны. Насчет моей собственной работы… Чувствую, что пришло время перемен, и очень надеюсь на вашу поддержку. Вы уже ее даете: психолог, тренинги. Спасибо, что идете на встречу… и мне, и друг другу. Сейчас для нас это, пожалуй, самое важное.

— Теперь об этом, — киваю я на телефон Олега, лежащий на столе и для надежности перевернутый экраном вниз. — Я могла бы начать разговор о том, что все совсем не так, как выглядит со стороны, но… не буду. Я не собираюсь вступать в отношения, где вы будете отодвинуты на второй план, пусть и довольно приятным для вас же способом — свобода и все такое. Мне это не подходит! Но это не значит, что их у меня не будет. Что касается Александра Денисовича… — Притормаживаю, переводя дыхание. — Так получилось, что с момента нашего знакомства прошло совсем немного времени, а он оказался втянут в дела нашей семьи сильнее, чем мне бы хотелось.

— Мама, да брось ты! — не выдерживает Лариса. — Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что он без ума от тебя! Было бы по-другому, он слинял бы еще после того, как узнал, что я — твоя дочь! Он ведь еще в тот вечер грозился вправить мозги моим нерадивым родителям, — хитро ухмыляется она, а следом начинает хихикать: — Он выбрал самый приятный способ.

— Ларис, — прерываю я ее чересчур позитивный настрой, — спасибо за поддержку, но я не об этом. Я о том, что, какие бы отношения у меня ни сложились, на ближайшие три-четыре года мы втроем. Бабуля у нас не в счет, — уточняю я. — Потому что мы должны научиться жить сами. И чего уж, — впервые признаю свою ошибку вслух, — я буду учиться вместе с вами.

— Да ладно! — присоединяется к беседе Олег. — А если Денисыч предложит такой же вариант, как и Назар. Ты не согласишься? — выдавливает кривую ухмылку он.

— Александр Денисович, — поправляю сына я. — Нет, — медленно разворачиваюсь к нему, поднимаясь со стула и внимательно разглядывая его сверху вниз. — Лишиться возможности еще четыре года считать тебя моим маленьким мальчиком? Не дождешься!

Молниеносно хватаю его за уши и, совсем немного склонившись, по очереди целую его в обе щеки, а пока он ошарашенно хлопает своими длиннющими ресницами, крепко обнимаю, прижимая к своей груди.

— Ма-а-ам, отпусти-и-и… — слышу его приглушенное мычание. Было рискованно, потому что, мне ли не знать, как быстро он может освободиться из этого смешного для него захвата. Но Олег терпит, и это еще один знак, что не все потеряно.

— На сегодня все. Но я буду делать это каждый день! — Убираю руки и отступаю на шаг назад. — А может быть, и дважды, вы мне точно задолжали за пару лет! И нечего хихикать, — бросаю взгляд на веселящуюся Лару, — на тебе я собираюсь отработать все виды плетения косичек, от которых ты с воплями отбрыкивалась еще в семь лет. Они возвращаются, Лариса. Но завтра. А сейчас я спать, спокойной ночи. — Удаляюсь из кухни, краем уха слыша, как Лариса громким шепотом командует: