Искушение для грешника (СИ) - Саша Кей

налившихся срамных губ.

Олег не ходит вокруг да около, обведя языком клитор, он сразу начинает его посасывать, и меня выгибает дугой. Ноги разъезжаются шире, и больше у меня не возникает вопросов, что делать с руками. Я то царапаю простыни, когда он втягивает пульсирующую жемчужинку в рот, то хватаюсь за его голову, когда он с усилием начинает меня вылизывать по всей промежности. А когда его язык начинает ритмично погружаться в мою норку, мне начинает трясти в прямом смысле слова. Это ужасное чувство неполноценности, когда ты понимаешь, что внутри должен так двигаться орган покрупнее, он должен заполнять, доставать куда-то глубже, чтобы принести облегчение.

Раевский прекращает свою пытку на одну минуту.

— Отлично стонешь, Элечка. Но я хочу, чтобы ты покричала.

И он подушечкой пальца надавливает на клитор и начинает его вращать, погрузив два других пальца в мою пещерку на фалангу. К своему стыду, я действительно перехожу от постанывания к более громким звукам.

Я чувствую, что каждый мой стон откликается в Раевском дрожью. Вижу, что, лаская меня одной рукой, второй он подрачивает своего монстра. И вот Олег не то не выдерживает, не то решает, что я готова его принять, он нависает надо мной.

Мои плечи у него на плечах, как он и хотел.

Он слышит мои стоны, как и хотел.

Головка члена скользит вдоль моей промежности, и я дрожу, как он и хотел.

И сейчас он меня возьмет, как и хотел.

Глава 51. Неизбежное

Я знаю, что в первый раз бывает больно. Катюха, помнится, после первого раза ревела и говорила, что вообще не понимает, зачем люди на это идут, когда можно просто целоваться и тискаться. Дескать, это не только больно в начале, но и потом совершенно никчемушно, стыдно, неловко и неприятно. Потом ее мнение, конечно, поменялось. Правда, когда заходила речь о мужской силе Краснова, она разговор всегда переводила. Может, и к лучшему, что они разошлись.

Морально я готова, книжки читаю, фильмы смотрю, но мне все равно немного страшно.

Раевский втискивается в меня. Он старается делать это медленно и даже бережно. Больно. Его грудь серебрится капельками пота. Его плечи напряжены.

Закусываю губу и стараюсь сосредоточиться на жилке бьющейся на шее Олега.

— Элька, я могу сейчас пожалеть тебя и отступить, но не хочу…

Когда головка оказывается внутри, болезненно распирая меня, он прижимается губами к моей шее и толкается.

У меня даже слезинка выкатывается. Олег сцеловывает ее.

— Моя.

Замерев во мне, он покрывает лёгкими поцелуями моё лицо, трётся щетинной о моё колено на его плече и снова целует меня. Поначалу нежно и легко, не извиняясь, а успокаивая, но на долго его не хватает, и поцелуй становится всё глубже, всё настойчивее, и я забываюсь, перестаю ощущать, как член подрагивает внутри меня.

Отдаюсь этой страсти, подчиняюсь его зову, жадно отвечаю, сплетаясь с ним языком. Я хватаюсь за плечи Раевского, надеясь найти в нём опору сейчас, когда мой мир пошатнулся и изменился навсегда.

Потребность Олега во мне сейчас так ощутима, что я теряюсь в этом поцелуе. Мне снова становится жарко, и я не сразу понимаю, что Раевский уже осторожно двигается во мне.

— Элька, не шевелись. Я сам. У меня сейчас башню сорвёт, — хрипло просит он, когда я подстраиваюсь под его толчки, чувствуя, что если еще немного сдвинуться, то мне станет хорошо. — Элька, не смей!

Но я уже всё сделала, и плевать на его башню! Вот так будет слаще.

Синие глаза Олег почти полностью почернели.

— Прости девочка, я хотел аккуратно, но не могу… — и он отпускает своих демонов на волю.

Движения его становятся резче, проникновение глубже, руки Олега жадно стискивают мою грудь, губы сминают мой приоткрытый рот… Первобытная страсть, но, оказывается, именно это мне и нужно.

Видеть, как Раевский пропадает в своих ощущениях, чувствовать его голод, ощущать скользящий внутри член.

От всего этого меня накрывает, и я начинаю просыпаться как женщина.

О, это не имеет ничего общего с тем возбуждением, что я испытывала прежде. Это острее, чем все оргазмы, которые Раевский мне подарил. И это совершенно не похоже на то, что я читала книг.

Моя жажда моя становится сильнее. Тело практически скручивает от непонятного стремления к чему-то, вся моя суть рвется куда-то, куда я успею, если Олег будет брат меня глубже, если его движения будут сильнее. Вся кожа полыхает, внутри меня, где-то внизу живота с каждым толчком, словно наполняется жидкой лавой некий сосуд.

Я хочу, чтобы Раевский не останавливался, не менял позу, и одновременно жажду его губ на сосках, его пальцев на клиторе… Непереносимость этого переполняет меня и выливается в стонах. Совсем не жалобных. С каждым моим поощрительным вскриком, Олег все больше теряет контроль.

Даже если это все, что он способен мне дать, я не жалею. Даже если оргазма не будет, мне уже хорошо, но…

Я, черт побери, его убью, если не узнаю, как это, когда кончаешь во время секса!

— Элька, зараза, я готов сдохнуть у тебя между ног, — рычит Раевский.

Только попробуй!

Я вцепляюсь в него когтями, просто потому что мне надо куда выплеснуть свои ощущения. Стоны уже не помогают.

Дьявольский Олег спускает мои ноги с плеч и прижимает их согнутыми в коленях к моей груди. Просунув мне под попку две подушки, он приподнимается и, положив большой палец мне клитор, начинает трахать меня весьма жестко.

Не знаю, в чем дело, может, в том, что я теряю девственность не в семнадцать, может, в том, что Раевский так хорошо, а может, в том удивительном томительном ощущении, которое возникает, когда член Олега головкой больше давит на переднюю стеночку моей пещерки, но меня все устраивает. И другого мне не нужно.

Губы искусаны, в глазах пелена, тело пылает, вокруг киски гуляют электрический разряды. Я барахтаюсь в этих новых ощущениях, накрывающих меня с головой, мне нет дела до этого мира, потому что Олег открыл целую новую вселенную внутри меня.

Черты лица Раевского заострились, он, отрываясь следит, как его орган погружает в мягкую припухшую киску, как его ствол раздвигает налившиеся влажные губки. Большим пальцем Олег стимулирует горошинку, которая вот-вот взорвется.

— Горячая моя, ведьма рыжая, давай, — просит меня Раевский.

Я вижу, что он сдерживается из последних сил.

— Поцелуй меня, — прошу я.

Дважды просить не приходится.

Наклонившись ко мне, он впивается в мои губы, а я развожу колени шире и обхватываю Олега ногами,