Секрет тик-так - Наталья Николаевна Александрова

сегодня Маркиз.

– Здравствуйте, Иван Игнатьевич! – проговорил он, приближаясь к угловому столу. – Вы позволите?

– Садись, голубь! – отозвался старик. – Как поживаешь?

– Прекрасно! А как ваше здоровье?

– Не жалуюсь… а в шахматы сыграть со стариком не побрезгуешь?

– Всенепременнейше!

Он расставил фигуры, махнул рукой официанту, и тот, не задавая лишних вопросов, моментально принес две чашки крепчайшего кофе по-турецки: в «Касабланке» очень уважали Ивана Игнатьевича и прекрасно знали его вкусы.

Старик сделал традиционный ход Е2 – Е4 и поднял взгляд на Маркиза:

– Ну, голубь мой сизокрылый, задавай свои вопросы! Ведь ты приехал не только для того, чтобы сыграть со мной в шахматы…

– Само собой, само собой! – пробормотал Леня, делая рокировку. – Вы ведь человек опытный, со связями… всех в городе знаете… так вот, был такой мелкий фраер по кличке Миксер. Наркотой занимался и прочей гадостью из тех, про которые Минздрав не предупреждает. Крутился возле заведения под названием «Юрский парк». Местные, правда, эту забегаловку Юркиным парком называли.

– Ну, допустим, – протянул Иван Игнатьевич, передвигая ладью. – Тебе, голубь, шах!

– Шах – это не мат! – усмехнулся Леня, делая ответный ход. – Так что насчет Миксера?

– Так что? Открутился твой Миксер… выключили его из сети и отправили на свалку. Кто его замочил – не знаю, и никто не знает. Так что никому он больше не интересен. Да и раньше-то, честно говоря… правильно ты сказал – мелкий был фраер.

– Это мне известно, – кивнул Леня, выдвигая коня. – А на кого этот Миксер работал? У кого он был под крылом?

– У Севы Корейца, – немедленно сообщил Иван Игнатьевич. – Сева – человек крутой, жесткий… от него лучше держаться подальше!

– А где его можно застать?

– Я же сказал – лучше держаться от него подальше! Но если уж очень приспичило – возле Троицкой церкви магазинчик есть, всяким старинным барахлом торгует…

– Антиквариатом, что ли?

– Вроде того. Так вот это старье там только для отвода глаз, а в задней комнате почти всегда можно Севу застать.

– Спасибо вам, Иван Игнатьевич! – Маркиз протянул старику конверт с гонораром. – А насчет нашей партии хочу вам ничью предложить!

– Согласен, – хитро усмехнулся старик. – Я ведь вижу, что ты мне мат в два хода поставить можешь…

В Петербурге много антикварных магазинов, но все они непохожи друг на друга, как, по словам Льва Толстого, непохожи друг на друга все несчастливые семьи. Есть роскошные салоны с огромными витринами, заставленные дворцовой мебелью красного дерева, мраморными статуями и китайским фарфором. Есть крошечные полутемные магазинчики, заваленные всяким разномастным допотопным барахлом, представляющим ценность только для какого-нибудь свихнувшегося коллекционера или безбашенной поклонницы стиля «винтаж».

Один из таких сомнительных магазинчиков располагался на Измайловском проспекте, неподалеку от Троицкого собора. Над входом в него красовалась более чем скромная вывеска «Антиквариат. Выезд оценщика бесплатно», а внутри, на полках и стеллажах, пылились театральные бинокли девятнадцатого века, бронзовые чернильницы, сломанные веера, лорнеты без одного стекла, бронзовые бюсты Ленина, старые глобусы, треснутые чашки из разрозненных саксонских сервизов, дореволюционные театральные афиши, фарфоровые статуэтки сомнительного художественного достоинства и предметы вовсе непонятного происхождения.

В этот-то магазин вошел мужчина среднего роста, лет тридцати пяти – сорока, относящийся к той группе населения, которую обычно называют «лицами кавказской национальности». Подкрутив густые черные усы и надвинув на глаза зеленую кепку, посетитель окинул взглядом магазинные полки и почесал затылок.

– И чего – покупают, дорогой? – обратился он к лысому скучающему продавцу. Тот поднял на посетителя сонный взгляд и спросил:

– Так просто прогуливаешься? Шел бы ты в другое место!

– Слушай, дорогой! – Кавказец сверкнул глазами. – Ты продавец, да? А я покупатель, понятно? Ты мне должен вещи продавать, а не командовать! Если я осетин, так меня можно обижать, да?

– Никто тебя не обижает, – проворчал продавец. – Хочешь покупать – покупай, только скандалить не надо, а то я хозяина позову!

– Вот мне твой хозяин и нужен! – оживился кавказец. – Он ведь Сева, да? Дело у меня к нему!

– Так бы сразу и сказал! – И продавец нажал кнопку под прилавком.

Дверь, ведущая в глубину магазина, приоткрылась, и на пороге появился невысокий плотный человек неопределенного возраста с невыразительным восточным лицом. Скользнув по «лицу кавказской национальности» неуловимым взглядом, он спросил, как бы ни к кому не обращаясь:

– Что за дела?

– Да вот этот тебя спрашивал! – Продавец кивнул на единственного посетителя.

– Ты Сева, да? – Кавказец еще ниже натянул кепку. – Разговор есть!

– Что за разговор? – Кореец облизал губы и как бы случайно опустил руку в карман.

– Мы что – так и будем на людях базарить?

– Да. – Сева утвердительно опустил веки. – Хочешь говорить – говори здесь!

– Как хочешь. – Кавказец пожал плечами. – Миксер на тебя работал?

– Допустим.

– Я тебе могу сказать, кто его замочил.

– Ладно, пошли.

Кореец повернулся и прошел в заднюю комнату. Здесь было пусто и неуютно – простой письменный стол, пара стульев, маленький столик с кофеваркой. Сева уселся за стол, указал гостю на свободный стул и проговорил, как бы размышляя вслух:

– Миксер сам виноват… давно нарывался. Никудышный был человек. Но здесь моя территория, и я никому не позволю на ней хозяйничать. А вот кто ты такой, и какой в этом деле у тебя интерес?

– Кто я такой – неважно, дорогой. Человек я. А интерес мой – за Миксера посчитаться. Он мне как-то помог, выручил меня, да… я бы и сам посчитался, но ты, дорогой, верно сказал – здесь твоя территория. Если я сам посчитаюсь, ты будешь недоволен.

– Ладно. – Кореец опустил веки. – Говори – кто?

– Плохой человек… – проговорил кавказец. – Старый человек. Из мертвых зверей куклы делает…

– Чучельник, что ли?

– Он, чучельник!

– А откуда я знаю, что ты не врешь?

– Спроси у него про часы, дорогой! Если увидишь, что дергается, – поймешь, что я тебе правду сказал, да!

Кавказец поднялся, потер руки и закончил:

– Я пойду, дорогой! Дела у меня, понимаешь?

– Ну, иди… – протянул Кореец после минутного размышления.

Как только за кавказцем закрылась дверь магазина, Сева коротко переговорил с лысым продавцом. Тот накинул куртку, повесил на дверь табличку «закрыто» и устремился вслед за странным посетителем.

Кавказец не успел уйти далеко, судя по всему, он вообще никуда не спешил. Медленно шел по проспекту, разглядывая витрины, провожая долгим взглядом симпатичных девушек. Наконец зашел в парикмахерскую.

Продавец прислонился к столбу, развернул газету и приготовился к ожиданию. Из-за газетного листа он то и дело посматривал на дверь парикмахерской.

Минут через десять оттуда вышел милиционер с погонами капитана, поправил светлые волосы, подошел к скромной «девятке» и укатил.

Прошло еще десять минут, потом двадцать… полчаса… кавказец все не выходил.

Продавец занервничал. Он спрятал свою газету, рванул дверь парикмахерской… никакого кавказца там не было.

Окинув помещение наметанным взглядом, незадачливый детектив заметил торчащую из мусорного ведра зеленую кепку.

Чучельник Сергей Прохорович вернулся домой в самом скверном настроении. Его второй раз кинули! Нет, так просто им это не пройдет! Не родился еще такой человек… он им отомстит, и месть его будет страшной! Они будут мечтать о быстрой смерти…

Чучельник вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь и вошел в темную прихожую. И прежде чем успел включить свет, своим звериным чутьем почуял, что в квартире кто-то есть.

Он дернулся назад, хотел выскочить на лестницу, но свет вспыхнул, и одновременно щелкнул предохранитель пистолета.

Прямо перед чучельником стоял невысокий плотный человек неопределенного возраста с невыразительным восточным лицом. Правая его рука находилась в кармане.