Прощай, мафия! - Марина Рощина

— А если ваше руководство нашу затею не одобрит, то нельзя ли это дельце провернуть, так сказать, неофициально? — спросила она.

— Как это «неофициально»? — не понял Фролов.

— Никто ничего не будет знать — только вы и я. Как только мы выманим Андреади из укрытия — забирайте его себе и делайте с ним что хотите. Лавры поделим пополам — вы у себя в прокуратуре, а я у себя в газете. Ну как, идет?

Нет, она точно сумасшедшая.

— Я не Эркюль Пуаро, — холодно ответил Фролов. — И частными расследованиями не занимаюсь.

— Вижу, что не Пуаро. Во-первых, вы не бельгиец, а во-вторых, вас никто не знает. И не узнает, если останетесь таким занудным бюрократом.

Сама того не ведая, Старцева уколола Фролова в самое больное место. Следователь был типичным середнячком. Он работал в прокуратуре не так уж мало лет, распутал десятки дел, но все эти дела тоже были средненькими: в газеты с ними не попадешь, да и мемуары тоже не напишешь. А честолюбивый Фролов все еще не оставил надежды стать звездой в своей профессиональной среде.

Пожар в Доме моды известного модельера как будто не обещал стать сенсацией, но последовавшее убийство одной из свидетельниц несколько меняло ситуацию. Что, если поджигатель действительно Андреади? Кирилл ведь с самого начала предполагал, что преступником может быть кто-то из двух обладателей ключа от мастерской: София Полонская или сам Андреади.

Разумеется, Кирилл Фролов не собирался безоговорочно принять на веру утверждение журналистки, будто Андреади жив. Но если есть хотя бы один шанс проверить это, почему бы не попробовать? И потом, он все время помнил о фотографиях коллекции, которые были сделаны Натали Крушинской по просьбе Андреади. Раньше он не мог найти этому факту разумного объяснения. Зато теперь, в свете утверждений Старцевой, что Андреади продал коллекцию, отказавшись от любых прав, все становилось ясным как божий день.

Конечно, подключить к расследованию журналистку — грубейшее нарушение должностных инструкций. Но кто из следователей их не нарушает? Другое дело — с какой целью и какой результат ты получишь в ходе этого нарушения. И все же, как ни заманчив план журналистки, так рисковать ее жизнью он не имеет права.

— Это слишком опасно, — сказал он.

— Вовсе нет, — горячо запротестовала Старцева. — Никакой угрозы для Андреади я не представляю. Он решит, что я простая авантюристка, которая решила отхватить куш, воспользовавшись неопределенностью завещания. Все, что он может со мной сделать, — выгнать с позором из своего дома. Но это я уж как-нибудь переживу. Да и то сомнительно — в школе я занималась каратэ. С тех пор многое подзабыла, но уж с таким лощеным фруктом, как Андреади, справлюсь.

И все же, как ни красноречива была Старцева, поколебать несговорчивого следователя ей оказалось не под силу. Он не желал рисковать. Более того, он даже не хотел принимать ее всерьез: когда она сказала, что кто не рискует, тот не пьет шампанского, он с хитренькой улыбочкой сообщил ей, что шампанским не интересуется, а пьет исключительно водку. При этом он весьма выразительно посмотрел на часы.

— Хорошо, — вздохнула Анна. — Если вы не хотите, чтобы я вам помогала, — не надо. Только знайте: я от своего плана не откажусь. Найду способ проникнуть в дом Андреади и без вашей помощи. К вашему сведению, у меня репутация отъявленной нарушительницы законов. Но тогда вы точно не сможете контролировать ситуацию.

Кирилл Фролов, который был в курсе похождений Старцевой в шкуре модели Венеры Зориной, сразу понял, что наглое заявление журналистки — не пустое бахвальство. Он придвинул телефонный аппарат и начал набирать номер оперативной группы, которая участвовала в расследовании.

Старцева еще не знала, куда звонит следователь, но по его глазам она поняла, что победила.

Несколько дней спустя в отделе криминальных расследований газеты «Репортер» появилось небольшое интервью с представителем следствия по делу Андреади, который в силу понятных причин не пожелал назвать себя, но согласился прокомментировать ход следствия. Ничего нового следователь не сообщил: отвечая на вопросы, он ограничился дежурными фразами, что следственная группа активно отрабатывает несколько рабочих версий, но называть преступников пока еще рано. Маленькая сенсация появилась лишь в самом конце интервью, когда корреспондент газеты задал следующий вопрос:

«Вопрос. Из конфиденциальных источников нам стало известно, что недавно нашлась наследница Андреади, некая Мика, упомянутая в предсмертной записке модельера. Насколько эта информация соответствует действительности?

Ответ. Женщина, которая заявила о себе как о наследнице состояния Андреади, действительно существует. Ее зовут Мика, и она имеет веские доказательства того, что является именно тем человеком, которого указал модельер в своем завещании. Доказать правомерность ее притязаний предстоит адвокатам Андреади.

Вопрос. Кто же она такая, эта таинственная Мика?

Ответ. Мика — бывшая модель. Она принимала участие в первых показах Андреади и была для модельера чем-то вроде музы. Вот почему все свое состояние он завещал ей.

Вопрос. Почему же она так долго не давала о себе знать? Ведь со дня гибели модельера прошел уже месяц.

Ответ. Последние годы Мика жила в Австралии. Теперь, унаследовав огромное состояние Андреади, Мика собирается навсегда вернуться на родину».

В разделе светской хроники о Мике вспомнили дважды.

«Любимая модель Александра Андреади, девушка по имени Мика, не дожидаясь официального признания ее наследницей модельера, уже переехала в его подмосковный особняк. В ближайших планах новоиспеченной владелицы — основательный ремонт дома и покупка новой мебели. Старую мебель, а также прочие предметы обстановки, в том числе коллекцию картин и старинных книг, принадлежавших покойному модельеру, наследница планирует выставить на аукцион. Вырученные средства пойдут на благотворительные цели».

Вторая заметка, в которой упоминалась Мика, касалась предстоящего показа в Доме моды Александра Андреади.

«Звезда первой коллекции Андреади собирается посетить показ его последней работы. Это будет первый выход в свет девушки, которая в одночасье стала богачкой благодаря щедрости художника, воздавшего своей музе. В телефонном интервью, которое дала Мика нашей газете, она сообщила, что с огромным нетерпением ждет дня показа. «Я не верю злобным нападкам подкупленных журналистов, уверяющих, что Андреади уже не сможет поразить публику, — сказала Мика. — Мне кое-что известно о его последней коллекции. Она называется «Прощай, мафия!». Уверяю вас — она великолепна. Я обязательно куплю себе что-нибудь из последней коллекции моего любимого модельера».

Томясь в роскошной гостиной Андреади, Старцева до дыр зачитала этот номер «Репортера». Все три заметки убедительно создавали эффект присутствия Мики. Андреади должен поверить, что его муза вернулась. С особым удовольствием Аня читала заметку о планах наследницы по переустройству дома. Это была ее идея. Всем известно, как Андреади трясся над своим барахлом, — он ни за что не потерпит, чтобы какая-то девица, будь она хоть тысячу раз муза, распродавала оптом и в розницу годами накопленное добро.

Вообще, быть наследницей Андреади — скука смертная. Первое время Старцева чувствовала себя посетительницей музея: с почтительным выражением на лице она обошла вдоль и поперек дом Андреади, любуясь на старинную мебель, картины в золоченых рамах, ковры ручной работы и дорогой фарфор. Но очень скоро вся эта показушная роскошь ей приелась. К тому же ей было абсолютно нечего делать в этом дворце. Из развлечений в доме Андреади она обнаружила бильярдную, домашний кинотеатр и погребок с дорогими винами, все больше французскими и итальянскими. В бильярд в одиночку играть скучновато, к винам Аня была равнодушна, а домашний кинотеатр надоел ей часа через два. Оставалось уговаривать себя, что рано или поздно все ее мучения вознаградятся.

На все про все Кирилл Фролов дал ей три дня. Для ее безопасности выделил специального человечка, который присматривал за домом. Аня хоть и уверяла Фролова, что это совершенно излишне, и даже для убедительности продемонстрировала ему один простой, но очень эффектный бросок из каратэ, все же внутренне успокоилась. Оставаться один на один с Андреади ей не очень-то улыбалось.

Хотя… Сейчас, когда до окончания операции оставалась только одна ночь, Старцева была готова умолять Андреади об этом. Но никакого Андреади здесь не было, дом оставался пустым и безмолвным.

Чтобы не свихнуться от скуки и непрерывного ожидания, Аня взяла пачку модных журналов, которых в запасниках Андреади хранилось великое множество, и улеглась прямо на полу в гостиной, вместе с бокалом любимого апельсинового сока. Она сама и не заметила, как задремала.