Наследник для хозяина города (СИ) - Невинная Яна

Вдруг Есения приподнялась на диванчике и напряглась всем телом. Ее пальцы вцепились в его ладони с недюжинной силой. Кирилл быстро вскинул голову, смотря туда, куда со страхом в глазах вперила взгляд Есения.

Неля стояла напротив, на расстоянии нескольких шагов, и целилась в Есению из пистолета. Черт. Она сам дал ей его для защиты в период предвыборной кампании, а теперь сука, отчаявшись, решила устранить соперницу. А он-то, идиот, подумал, что легко от нее отделался.

Он вскочил и прикрыл собой Есению, которая, в свою очередь, хотела кинуться к младенцу, но того прикрыл собой Саша, напряженно глядя в сторону Нели. Ее безумный взгляд бегал от одного к другому. Пистолет прыгал в трясущихся руках. Но Кирилл не сомневался, что она без раздумий нажмет на курок. Всего лишь одна секунда — и кто-то погибнет. Он был готов принять пулю, умереть за своих родных, но в обойме целых шесть пуль…

— Отдай мне пистолет, Неля, ты не хочешь этого делать! — сказал он жестко, протягивая ей руку.

— Ты использовал меня, пока ее не было! Я заботилась о тебе, проводила дни и ночи у твоей постели, таскалась по больницам. А сейчас выкидываешь из своей жизни, удостоив лишь парой слов по телефону! — взвизгнула она, с ненавистью глядя на Есению. — А ты! Без тебя было так хорошо, жила бы со своим муженьком и вашим выродком подальше отсюда!

— Неля, я сказал, отдай пистолет! Погубишь себя, ты прекрасно знаешь, сколько дают за убийство!

— Неля, Нелечка, — присоединилась к мольбам Марта Рафаиловна, — не губи себя, деточка, — расплакалась она, а Кирилл хотел воспользоваться ситуацией и бросился вперед, но Нелли тут же выстрелила в пол, не давая ему приблизиться.

— Стой! Не губить, Кирилл? — безумно расхохоталась она, тряся головой. — Ты меня давно погубил, всю свою жизнь на тебя потратила! А ты променял меня на эту…

Дальнейшее произошло в считаные секунды. Кирилл снова дернулся вперед, наперерез свихнувшейся Нелли, а Есения сорвалась с места, чтобы во что бы то ни стало оказаться рядом с сыном и защитить его. Оглушительный выстрел заставил кровь в жилах застыть и зазвенеть тишину вокруг.

Кирилл замер в ужасе, шаря бешеным взглядом по Есении и остальным. А потом с удивлением перевел взгляд на Нелю, стоящую на месте с пораженным лицом. Пистолет выпал из ее рук, с громким стуком упал на пол, а на груди расплывалось пятно. Такое яркое на белой рубашке.

Пуля, судя по всему, срикошетила от кованой решетки камина и попала прямо в сердце Нелли. Она бездумно хлопала глазами, а потом положила руку на грудь, прямо в гущу крови, и кулем осела на пол.

Марта Рафаиловна бросилась к ней, все остальные сгрудились вокруг Есении и ребенка. Малыш заплакал, началась суета. Кирилл достал телефон и набрал номер скорой, но понимал, что уже все бесполезно. Жизнь покидала тело женщины, которая своим поступком перечеркнула всю их многолетнюю дружбу.

Она могла убить Есению! Он мог ее потерять! От осознания этого факта руки затряслись еще сильнее, а вокруг образовалась черная воронка, которая затягивала внутрь себя. Сердце, кажется, пропустило удар. Неужели он умрет от гребаной слабой мышцы, как какой-то слабак? Одна эта мысль вытянула на поверхность. Помутнение прошло, как не бывало. Он шагнул к Есении и притянул ее к себе, успокаивая, целуя в макушку, вместе с ней наблюдая, как Марта Рафаиловна, сидя на полу, закрывает глаза Нелли.

— Она наводила порчу на Есению, — прошептала она еле слышно, — я узнала от Анфисы, гадалки. А та — от своей дочери, у Лейлы есть дар, но только она его использует во вред. В том году Нелли заказала порчу, заговор на смерть. Анфиса предупреждала, что обязательно будет обратка. И вот…

Домработница перекрестилась, а Кирилл нахмурил брови, не совсем врубаясь в слова о заговоре. Так или иначе, он сейчас не мог думать ни о чем другом, кроме как о женщине, доверчиво кинувшейся к нему в объятия. Она прижималась к нему и плакала, косясь на тело мертвой женщины в гостиной. А он понимал, что эта картина будет их преследовать до конца жизни. И пообещал себе, что сделает все возможное, чтобы стереть ее и наполнить их мир всеми оттенками счастья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эпилог

5 лет спустя

— Как думаешь, Саш, эти обои подойдут к гостиной? А этот интерьер? Пытаюсь показать Кириллу, но он, как обычно, говорит, что ему все равно и я знаю лучше. Что он мне доверяет. Давно пора было заняться ремонтом, но все руки не доходили.

Я повернула к брату ноутбук, а он, сидя с Пашкой и горой лего на полу перед камином, ошарашил новостью:

— Не знаю, вам тут жить, вы и решайте.

— Это что за новость? — насторожилась я, ерзая на стуле и пытаясь как-то пристроить свой огромный живот. На девятом месяце даже передвигаться было сложно.

— Мы хотим съехать. Вернее, сначала отправимся в путешествие, а потом купим лофт какой-нибудь поближе к городу. Сонька хочет тусоваться, говорит, всю жизнь пропустила, надо наверстывать.

— Саш, уедете? Как?

— Дядя, ты уедешь? — заныл Павлуша, даже позабыв про свой любимый конструктор, перелез Сашке на колени и взял его лицо в свои маленькие ладошки: — Я поеду с тобой. Мам, отпустишь?

— Эй, что за дела? — рассмеялась я, наблюдая за планирующимся мини-побегом. Но улыбка была грустная, я никак не могла понять, зачем уезжать из особняка, где мы так здорово и дружно живем все вместе? А как же планы, чтобы наши дети дружили? Впрочем, Сонька, судя по всему, решила сначала пожить для себя. «Эх, молодежь…» — вздохнула я про себя, почувствовав себя одиноко. Командировка Кирилла затянулась, и я загрустила без него. Хотя Павлуша и новая беременность совсем не давали мне скучать, без любимого мужа я ощущала себя неполноценной.

— Марта Рафаиловна, Саша и Соня хотят съехать, — шутливо пожаловалась я домработнице, когда она позвала нас обедать. — Но вам же хорошо, меньше придется готовить.

— Да они свои эти суши постоянно заказывают! — вспыхнула она, но я видела, что совсем не злится, а тоже расстраивается. Всем тяжело принимать изменения в жизни. Мы привыкли жить шумной семьей, а теперь все поменяется.

— Да ладно, я не смогу без ваших пирожков и солений, — подлизывался Саша, крутясь лисой вокруг домработницы.

— Ой, не знаю, что-то в этом году такие плохие купила огурцы, — посетовала она, разливая по тарелкам наваристую солянку. Паша запротестовал, рассматривая яркие кружочки порезанных маслин, а я, смеясь, попросила Марту Рафаиловну дать ребенку что-то другое. Сын был непривередлив в еде, но уж если что-то не понравится, пиши пропало. Весь в своего отца.

— А что с огурцами? — поддержала я разговор, поглаживая сына по спинке.

— Да вот я думаю, может, огород посадить? Но только ничего не понимаю в этом, никто же не поможет с рассадой справиться, — охнула она, а мы с Сашей переглянулись, понимая, откуда ветер дует. С недавних пор папа зачастил на пирожки к Марте Рафаиловне, и вдруг такие мысли про огород. Мы едва сдержали смех, понимая, что либо папе со всей живностью придется переехать сюда, либо Марта Рафаиловна оставит неизменный пост и переберется к нему в деревню. Что ж, любви любые возрасты покорны. Марта Рафаиловна, как никто, заслужила счастья, а уж папа — тем более. Если эти двое сойдутся, я буду только рада.

В кухню ворвалась Соня, кружась вокруг стола со счастливой улыбкой.

— Урвала горячий тур в Таиланд! Всем хай! Солянка? А есть что-то нежирное? — тараторила она, повисая у Саши на шее и продолжая сиять счастьем. Глаза радовались каждый раз, когда я видела родных на своих ногах и искрящихся взаимной любовью. Пусть едут куда угодно, переезжают, только будут здоровыми и счастливыми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Все куда-то едут, — проворчал сынок, насупившись, — мам, мам, я тоже хочу.

— Куда все едут? — раздался из дверного проема голос Кирилла, и я привстала от удивления и расплылась в радостной улыбке. Сердце забилось чаще, как происходило неизменно рядом с ним, с моим любимым мужчиной.

— Кто куда. Марта Рафаиловна собралась сажать грядки, Саша с Соней в Таиланд, Павлушка пока раздумывает, — отрапортовала я, встречая мужа в дверях. Сынок кинулся к папе с веселым визгом, спрашивая, что он ему привез.