Беги, Кристина - Ольга Пентас

ты делаешь?! – вырвалось у Кристины прежде, чем она успела остановить себя. – Прости. Это не мое дело.

Дэн поднял на нее тяжелый взгляд и отвернулся.

– Я не горжусь тем, что я делал в последние годы, – сказал он, и Кристина различила тоску в его голосе. – Но и не стыжусь, если хочешь знать. Я делаю что умею. Не всем же на сцене танцевать!

Кристина улыбнулась и присела рядом с ним.

– Не всем, – примирительно ответила она. – Я не осуждаю тебя. Просто не понимаю. А это разные вещи.

Дэн удивленно посмотрел на нее и кивнул. Оказывается, если приложить немного усилий, они могут разговаривать цивилизованно и даже откровенно. И у них неплохо получается! Это открытие приятным теплом разлилось по его телу. Искра взаимопонимания, что только что зажглась между ними, – Дэну захотелось продлить этот момент, растянуть во времени, насколько это возможно.

Довольно долго оба молчали.

Глядя куда-то вдаль на горные пики, Кристина сказала:

– Сначала были подарки. Дорогие, даже очень. Украшения с бриллиантами, сапфирами, изумрудами. Такой красоты я никогда в жизни не видела! Их приносили его курьеры то в институт, то домой, то просто отдавали на улице. Я все отсылала обратно.

С того благотворительного вечера я больше не видела его лично, но мне начало казаться, что он повсюду. Через сотни своих пешек он следил за мной и не давал жить спокойно. Я никогда не обманывалась на его счет. Мечтала лишь о том, что однажды он найдет себе другую игрушку. Но время шло, а он все не отставал.

Однажды я вышла из подъезда, а там новенький красный «Феррари» с огромным бантом на крыше. Очередной брюнет вручил мне ключи, а я бросила их ему в лицо и велела убираться к черту.

Возможно, именно моя стойкая непоколебимость и жесткий отказ лишь разжигали его интерес. Может, я была первой идиоткой, отказавшей от «Феррари»? Если бы я согласилась стать одной из многих, то скоро наскучила бы ему и он оставил бы меня в покое?! – Кристина закрыла лицо руками, сдерживая подступившие слезы.

Дэн положил руку ей на плечо, слегка сжал, давая понять, что он рядом и сочувствует.

– В конце концов, его терпение кончилось. Меня забрали от собственного подъезда, усадили в машину и повезли в одни из его апартаментов. Я помню эту комнату с тяжелыми гардинами и разноцветными коврами, антикварную вычурную мебель, охранников у двери. Помню, как будто это было вчера! А прошел почти год!

Сначала он был мягок, спрашивал, чем заслужил такое пренебрежение и почему его старания не приносят ответной реакции. Он сдерживался, но в каждом его слове сквозила жестокая ирония, чувство собственного превосходства, раздражение. Он из тех мужчин, что, даже признаваясь в любви, заставляют женщину ощущать себя грязной потаскухой… – Кристина сделала глубокий вдох и повернулась к Дэну. – А он не любит. Он вообще не способен на это… Когда ему надоело играть со мной в слова, он потерял остатки контроля и набросился на меня, ударил раз, другой, повалил на пол. Я кричала и вырывалась, но никто не пришел. Он порвал мою одежду, трогал меня своими мерзкими толстыми пальцами, пока я скулила, будто раненый щенок… Собравшись с силами, я сказала ему, чтобы побыстрее брал то, что хочет, и катился в преисподнюю, потому что мне уже безразлично, что будет с моим телом. Но сама я всегда буду проклинать его и никогда в жизни не приду к нему по доброй воле! С таким же успехом он мог бы иметь резиновую куклу!

Это остановило его. Оттолкнув меня, он встал с пола и прорычал, что заставит меня пожалеть об этом. И пообещал, что не отступится: я или добровольно вернусь к нему, или моя жизнь превратиться в сплошной ад…

Кристина сделала паузу и встала, стараясь избавиться от ярких и жутких воспоминаний.

– Знаешь, я ведь не просто так спросила тебя, легко ли стрелять в человека. Если судьба снова сведет меня с этим исчадьем ада, очень надеюсь, что в моей руке окажется пистолет. И я уверена: моя рука не дрогнет. Он заслуживает только смерти.

Дэн тоже встал и кивнул, принимая ее слова.

– Становится прохладно. Давай вернемся вниз.

По дороге обратно в аул оба хранили молчание. Кристина была на удивление спокойна, шла быстрым бодрым шагом и старалась ни о чем не думать. Все, о чем она рассказала Дэну в порыве откровенности, сама она пережила уже давно, поборов страх и смирившись с неприятным опытом. В ее жизни, полной любви, танцев, прекрасной музыки и талантливых людей, окружавших ее, эти события стали чем-то чуждым, инородным, грязью, которую она надеялась смыть, чтобы жить дальше. Неизвестно, каким образом, но все же она надеялась, что ей удастся выйти из этой ситуации и вернуться в мир музыки. Возможно, в этом мире уже не будет Саши и их светлых планов на будущую совместную жизнь. Но будет ее любимое дело, будет сцена – ради этого она готова была пожертвовать многим! Как и делала всегда.

Зато Дэн молчал и хмурился, обуреваемый самыми тяжелыми мыслями. Он был уже не в силах врать самому себе и отрицать очевидное. Судьба этой девочки стала ему небезразлична. Впервые за многие годы его черствое и ко всему безразличное сердце шевельнулось и забилось быстрее. Да, Кристина напоминала ему сестру, но лишь отдаленно. Потеряв однажды близкого человека, он не хотел ни привязываться, ни нести ответственность. Но жизнь распорядилась иначе. Теперь он знал это. Вот только что ему делать с этим знанием?

Во время спуска, на особенно сложных участках он подавал Кристине руку, и она теперь принимала помощь. Она больше не злилась на него, как утром, но все же вела себя отстраненно. А ему хотелось большего.

Когда они наконец вернулись в деревню, праздник был в разгаре. У того же дома на горе, где утром проходил завтрак, собралась целая толпа народу. Столов теперь было накрыто штук двадцать, не меньше, а за домом мужчины прорыли несколько длинных узких траншей, выложили их углем и разложили шампуры с мясом. Кристина когда-то видела нечто подобное по телевизору, а теперь убедилась лично. Оказывается, за двадцать минут можно пожарить шашлык на всю деревню! Никто не останется голодным. Жарили баранину – Кристина всегда с предубеждением относилась к этому сорту мяса. Несколько раз она пробовала баранину, и всегда без удовольствия – неприятный запах, жесткая, трудно прожевать. Местный шашлык был совсем другим! Волшебный аромат, нежная мякоть и никакого привкуса! Как выяснилось, баранов забили в честь праздника Курбан Байрам