Ушма - Алексей Наумов

с короткой ручкой и на малой скорости покатил вперёд.

Он знал, что сильно рискует, но ничего не мог с собой поделать. Он догнал её через пару минут, был мил и обходителен, и с самым беззаботным видом предложил её подвезти до села, безошибочно определив, что она не местная. Он особенно настоял на том, чтобы она непременно села на заднее сиденье и, после недолгих, колебаний девушка согласилась. До дома было рукой подать, а день был такой яркий и солнечный, что казалось, бояться совершенно нечего… Особенно её умилили две мягкие игрушки на заднем сиденье.

Они проехали вместе не более сотни метров. Всё это время он беззаботно болтал. Но как только машина оказалась в густой тени трёх высоких берёз, он остановился, выхватил молоток и набросился на девушку через сиденье. Она закричала и стала отбиваться, но крики были едва слышны снаружи. Их схватка продолжалась всего несколько секунд и закончилась тем, что он ударил её молотком в лоб, и она сползла вниз, обнажив загорелые бедра и полоску белых трусов.

Олег окончательно обезумел. Забыв про малейшую осторожность, он изнасиловал её прямо в машине, на заднем сиденье, перепачкав кровью и себя и сиденья, рыча и завывая от наслаждения. Девушка громко стонала, и он кончил быстро и яростно.

— Как долго я тебя искал… — шептал он после. — Как же долго… Но теперь ты со мной…

Придя в себя, он вновь сел за руль, проехал дальше, свернул на заросшую лесную дорогу, едва не оторвав себе глушитель, проехал по ней около километра и вновь остановился. Здесь он выволок истекающую кровью жертву наружу и уложил её так точно так, как когда-то лежала погибшая под колёсами грузовика девушка, ставшая его музой.

Сходство было столь впечатляющим, что он терзал её до умопомрачения, и никак не мог насытиться. Ему казалось, что он умирает от блаженства. Единственное, что приносило ему боль, это мысль об отсутствующем фотоаппарате.

Через два часа измывательств он опомнился. Девушки могли хватится, а его отсутствие становилось слишком подозрительным. Нужно было заканчивать. Он с неохотой добил чуть живую девушку молотком, спрятал трусики, сорвал с неё платье и начал вытирать от крови себя и машину, но это было не так просто. В конце концов, он понял, что полностью убрать следы крови с сидений одной тряпкой не получится, как и не получиться объяснить откуда у него две глубокие ссадины на левой щеке. На короткий миг его охватила паника. Его живот окаменел, а перед глазами замелькали картины одна хуже другой. Этот короткий миг слабости потом долго его мучил. Однако, ему удалось взять себя в руки. План созрел сам собой, стоило ему только немного успокоится. Он улыбнулся — время у него было.

В этот раз от спрятал труп основательно. В багажнике у него всегда валялась небольшая самодельная лопатка. Он вытащил её и начал методично начал рыть могилу в основании широкого песчаного гребня, меж двух вековых сосен. Лопата звенела вгрызаясь в крупный жёлтый песок и дело спорилось.

В этот момент он вновь увидел отца. Тот стоял в десятке метров позади него и улыбался. Должно быть, он был там уже давно, но в этот раз ни испуга, ни раздражения Олег не испытал. Стервятники всегда следуют за хищником, таковы джунгли.

— К чёрту тебя, — только и бросил он и продолжил рыть.

Перед тем как уложить в яму изувеченное тело, Олег в последний раз провёл по нему жадными руками. Ему было жаль расставаться со своим ожившим талисманом. У него даже мелькнула шальная мысль, что хорошо бы увековечить её, залив, к примеру, смолой, так чтобы со временем она превратилась в янтарь с прекрасной мушкой внутри. Он хранил бы её в лесу, в тайном месте и всегда бы мог навещать.

Он усмехнулся своим нелепым мыслям. Потом быстро забросал труп песком и утрамбовал могилу. Затем он бросил окровавленную рубашку в багажник, и замаскировал игрушками пятно крови на заднем сиденье. Можно было ехать.

— О, если бы у меня было чуть больше времени, моя милая! — пробормотал он, бросая прощальный взгляд на песчаный склеп. — Хоть капельку больше…

Он сел в машину, оставив отца стоять у могилы и поспешил прочь. Ему пришлось немало пропетлял по лесу, прежде чем он выехал на шоссе. Только там он окончательно успокоился и так увлёкся разглядыванием своей щеки в зеркало, что не сразу заметил впереди машину ГАИ и двух инспекторов, лениво останавливающих некоторые автомобили…

Развернуться и поехать окружным путём было уже слишком поздно — ему пришлось бы пересечь сплошную линию прямо на глазах у милиционеров. Оставалось только одно — проехать мимо с невозмутимым видом, уповая на испепеляющий зной и свою черную звезду. Глубоко выдохнув, он опустил окно, ещё раз внимательно оглядел себя в зеркало, поправил игрушки на заднем сиденье и с безмерно скучающим видом оперся щекой на согнутую левую руку, прикрывая ладонью глубокие царапины.

Далее, как в мучительном кошмаре, он приблизился к машине ГАИ. Вся жизнь пронеслась у него перед глазами, когда сотрудник скользнул сонным взглядом по его пыльному жигулёнку и небрежно махнул остановиться следующему за ним ярко-оранжевому москвичу.

Не веря в свою удачу, Олег покатил дальше. Его сердце ликовало, но сдерживал себя, поскольку не всё ещё было закончено.

Не доезжая до развилки ведущей к участкам пару километров, на крутом повороте, там, где уже не раз случались аварии, он, убедившись, что дорога пустынна, сбавил газ, ещё раз проверил ремень и направил свой автомобиль прямиком в лес.

Он всё рассчитал верно. Слетев с дороги, машина вихрем пронеслась сквозь кусты, пару раз зубодробительно подпрыгнула, потеряла скорость, вильнула из стороны в сторону и встала как вкопанная в метре от огромной ели. Автомобиль пострадал несильно, а сам он только лишь крепко стукнулся лицом о руль, так что кровь теперь хлестала из обеих ноздрей.

Окровавленный и счастливый, он перебрался на заднее сидение — потом он всем рассказывал, что передние двери заклинило, — выбрался из машины, вышел на дорогу и присел на обочине. Ему хотелось смеяться. Всё прошло как нельзя лучше.

Вскоре рядом затормозил зелёный москвич — это был его знакомый, отец Лёшки Остроумова. Он дал Олегу воды, оставил пачку сигарет и умчался в деревню за трактором. Сидя на капоте Олег смолил сигарету за сигаретой, чего не делал с армии, и улыбался, чувствуя себя покорителем Эвереста.

А спустя ещё два часа, Олег въехал на свой участок на исцарапанной и залитой кровью машине. Заплаканная