Совок 10 - Вадим Агарев

радости и счастья, полностью бдительности Лида не утратила. И приложив немалые усилия, из моих товарищеских рук вырвалась.

Тяжело дыша, она отступила от меня и, отвернувшись к зеркалу, взялась поправлять прическу.

— Кобыла твоя прокурорская вчера приходила! — недобро стрельнула в мою сторону глазами капитанша, — Рыдала и про тебя расспрашивала! — резко переменившись в настроении, принялась корить меня начальница.

По душевной простоте я чуть было не спросил, которая из двух? Но вовремя тормознулся. И приняв вид оскорблённой добродетели, подошел к тумбочке, где у Зуевой всегда хранился провиант. Набрав на тарелку ватрушек с творогом, я включил в розетку чайник.

— Наглец ты, Сергей! — так и не дождавшись от меня никакой реакции, поделилась своим наблюдением Лидия Андреевна, — Неужели тебе совсем не стыдно, Корнеев?

— Конечно же стыдно, душа моя! — не удержался я и откусил сразу полватрушки, — За тебя стыдно! — отправил я в рот вторую половину вкуснейшей кулинарной радости.

— Как плотью моей наслаждаться, так тебя палкой из койки не выгонишь! — наливая из заварочника в стакан, продолжил я укорять подругу, — А как в тюрягу меня безвинно упрятали, то ни весточки от тебя, ни передачки самой захудалой! Вот и верь вам после этого! Нехорошо это, Лида, не по-товарищески!

Долив кипятка и бросив в стакан три куска рафинада, уже всерьёз взялся я за ватрушки. С удовлетворением отметив, что про прокурорских кобыл начальница уже не вспоминает.

Дверь с шумом распахнулась и на пороге появилась возбуждённая Антонина.

— Чего вылупился⁈ — сходу наехала она на меня, — Быстро к Данилину!

Глава 20

С печальным вздохом посмотрев на Лиду и с сожалением вернув на тарелку очередную плюшку с творогом, я покорно двинулся в сторону выхода. Коварная Антонина поспешно развернулась в проёме двери. И, не давая себя обогнать, быстро зацокала каблуками по коридору. Без малого профессионально виляя задницей, словно бы она неприличная женщина из портового города.

Данилин в своём кабинете находился не один. И сидел он не за своим столом, как это бывало обычно, а за тем, который использовался для совещаний. Напротив него расположился упитанный мужик лет под сорок. Одет он был в летний костюм определённо не отечественного производства. Из тонкой ткани и цвета топлёного молока. И даже поверхностный взгляд не позволял думать, что стоит он меньше двух моих зарплат. Костюм был именно, что летний, а не просто светлый. Который при непреодолимом желании повыпендриваться, можно носить в августе. И еще дополнительное впечатление на меня произвели рубашка с галстуком. Не верилось мне, что в наш город они попали по линии легальных поставок советской торговли. Сомнений у меня не было. Этот вальяжный персонаж одевался либо в московской «Берёзке», либо при содействии шустрых ребят из дипломатического корпуса. Всё из той же Москвы или непосредственно из-за рубежей советской серости.

Третьим в этом кабинете присутствовал начальник отделения БХСС нашего райотдела. Некто майор Полежаев. И, насколько я помнил, вроде бы он прозывался Олегом Сергеевичем. В Октябрьский РОВД этот Полежаев пришел из городского УВД уже после меня и представление о нём я имел самое поверхностное. Вопреки давно укоренившимся повадкам «колбасников», майор зачем-то был в форменном обмундировании.

— Разрешите, Алексей Константинович? — от порога и очень уважительно спросил я у начальника своего отделения.

— Проходи, Корнеев! — пристукнув сигаретой о край пепельницы, Данилин даже не соизволил повернуть головы в мою сторону, — Проходи и присаживайся!

Поскольку конкретного места мне указано не было, то я вошел и воспользовавшись неопределённостью, вольготно расположился за тем же столом, что и присутствующие. Начисто проигнорировав ряд стульев у стены для простолюдинов. Уселся я в аккурат через два места от нарядного незнакомца.

— Видите, Дмитрий Антонович, каков он, этот лейтенант Корнеев⁈ — как от зубной боли поморщился начальник районного следствия, — Ей богу, я бы на вашем месте трижды подумал! — загадочно обмолвился майор.

Понимая, что Данилин в очередной раз усмотрел в моём поведении какой-то косяк, я еще больше упростил выражение своего лица и продолжил соблюдать режим кроткого безмолвия.

— Пустое, Алексей Константинович! — добродушно посматривая на меня, ответил майору тот, который, находясь в нечерноземной полосе, умудрялся одеваться, как лондонский дэнди, — Все мы когда-то были лейтенантами и о субординации имели своё отдельное представление! — говоря это, мужик по-свойски мне подмигнул.

Догадываясь, что всё, что в данный момент мне непонятно, скоро прояснится, глумить свой разум предположениями я не утрудился. И продолжал придурковато стрелять глазами по стенам кабинета и через раз по лицам присутствующих. Как селянин, случайно оказавшийся в богато обставленной прихожей дальних городских родственников.

— Да хорош ты уже дебила тут изображать! — не выдержал Алексей Константинович, остановив на мне свой недовольный взгляд, — Перед тобой, Корнеев, три старших офицера, так что уж будь любезен! — он в сердцах забычковал в пепельнице сигарету, успев её выкурить всего лишь на треть.

Поскольку уточнений не последовало относительно того, в чем я должен проявить свою любезность, то выражения лица я не поменял. Но взгляд сделал еще скромнее и уткнул его в стол перед собой.

— Вот, что, Корнеев! — вступил в разговор, до сей минуты молчавший начальник районного ОБХСС, — С тобой приехал поговорить Владимир Николаевич Зинченко! — Полежаев с почтением развернулся к нарядному товарищу из города, — Подполковник Зинченко со вчерашнего дня исполняет обязанности заместителя начальника городского БХСС! — торжественно объявил он мне о карьерном росте откормленного щеголя.

— Спасибо, майор, дальше я сам! — барственно обозначился сбоку Зинченко, — Скажи, лейтенант, это ведь ты дело по ликёроводочному заводу вёл? — улыбчивые глаза «колбасного» подполковника светились чем угодно, но только не простодушием.

— Так точно, я, товарищ подполковник! — не стал я отпираться, хоть мне и хотелось, — Докладываю, данное уголовное дело в строгом соответствии с УПК передано мной в прокуратуру!

Поднявшись со стула, на всякий случай поспешил я известить преемника майора Никитина. Который благоразумно и очень своевременно ударился в бега. Зинченко понимающе кивнул мне и жестом позволил сесть обратно на стул.

— И в настоящее время я к нему никакого касательства не имею, товарищ подполковник! — как оловянный солдатик продолжал я простодушно чеканить дежурные отмазки.

— Так это же отлично! — не очень правдоподобно обрадовался моим словам Зинченко, — Но я не по этому поводу с тобой хочу поговорить, лейтенант, — заверил