Сотканный мир - Клайв Баркер

Это замечание было последним. Все надолго умолкли.

2

Хобарт смотрел на кровь, все еще ярко блестевшую на булыжниках Лорд-стрит. Он не сомневался: бесчинство, учиненное анархистами на Чериот-стрит, было лишь прелюдией. Вот здесь произошло кое-что более страшное: спонтанный приступ безумия охватил обычных мирных людей. Волна гнева была спровоцирована двумя мятежниками, которые теперь находились под стражей и ждали допроса.

В прошлом году оружием служили кирпичи и кустарно изготовленные бомбы. В этом году, судя по всему, террористы получили доступ к более изощренному оружию. Здесь, на ничем не примечательной улице, имела место массовая галлюцинация. Самые что ни на есть нормальные граждане говорили, что небо на их глазах меняло цвета. Если провокаторы и диверсанты действительно пустили в ход новое оружие — например, какой-нибудь искажающий сознание газ, — то надо настаивать на применении более жесткой тактики. Необходимо тяжелое вооружение и набор новых людей, способных такое оружие применить. Власти, конечно, станут сопротивляться, однако инспектор знал по опыту: чем больше пролитой крови они увидят, тем убедительнее будут его доводы.

— Эй ты, — позвал Хобарт одного из фоторепортеров и обратил его внимание на кровавые лужицы под ногами. — Покажи своим читателям вот это, — велел он.

Репортер должным образом заснял кровь, а затем перевел объектив на Хобарта. Он не успел сделать снимок, когда к нему шагнул Фрайер и вырвал фотоаппарат.

— Никаких фотографий, — сказал полицейский.

— А вам есть что скрывать? — колко поинтересовался фотограф.

— Верни ему камеру, — велел Хобарт. — Он делает свою работу, как и все мы.

Фотограф забрал камеру и ушел.

— Скотина, — пробормотал Хобарт, когда репортер повернулся к нему спиной. Затем добавил: — Есть новости с Чериот-стрит?

— Мы получили чертовски странные показания.

— Какие?

— Никто ничего не видел, однако в тот момент, когда налетел смерч, наблюдались непонятные явления. Собаки словно взбесились, и все радиоприемники отключились. Там явно произошло что-то странное.

— Как и здесь, — заметил Хобарт. — Полагаю, пора потолковать с нашими подозреваемыми.

3

Все ореолы померкли к тому моменту, когда полицейские распахнули дверцы «черного ворона»[6] перед штаб-квартирой Хобарта и приказали Сюзанне и Джерико выходить. От видения, которое Сюзанна разделила с Апполин и Джерико, остались лишь легкая тошнота и головная боль.

Их направили в мрачное бетонное здание и развели в разные стороны; все вещи, какие были при них, отобрали. Сюзанна беспокоилась только о книге Мими: она постоянно носила ее с собой с тех пор, как нашла. Несмотря на протесты, книгу у нее все равно отняли.

Полицейские коротко обсудили, куда вести Сюзанну, после чего проводили вниз по лестнице в пустую камеру для допросов где-то в недрах здания. Там составили протокол, куда занесли сведения о ней. Сюзанна старательно отвечала на вопросы, хотя мысли ее разбегались: она думала о Кэле, о Джерико, о ковре. Если на рассвете ситуация казалась скверной, то теперь она сделалась гораздо хуже. Сюзанна призвала себя преодолевать препятствия по мере сил, а не терзаться попусту о том, на что все равно нельзя повлиять. Сейчас главная задача — вытащить Джерико из участка. Сюзанна видела его страх и отчаяние, когда их разделили. С ним справится любой, кто обойдется с ним грубо.

Ход мыслей прервался, когда открылась дверь камеры. На Сюзанну смотрел бледный человек в графитно-сером костюме. Выглядел он так, словно очень давно не спал.

— Благодарю, Стилмен, — произнес он. Полицейский, записывавший показания, освободил стул напротив Сюзанны. — Будьте добры, подождите за дверью.

Полицейский вышел. Дверь захлопнулась.

— Я Хобарт, — сообщил новый человек. — Инспектор Хобарт. Нам с вами есть о чем поговорить.

Сюзанна больше не видела ни малейшего отсвета тех ореолов, но еще раньше, чем Хобарт уселся перед ней, она поняла, какого цвета его душа. И это не радовало.

Часть четвертая

Почем Страна Чудес?

Caveat emptor.

(Пусть покупатель остережется.)

Латинская пословица

I

Продавать значит владеть

1

Это самый важный урок, который усвоил Шедуэлл, занимаясь торговлей. Если ты владеешь чем-то, что страстно желает заполучить другой человек, то ты в равной мере владеешь и этим человеком.

Можно владеть даже принцами. И вот теперь они были здесь; точнее, их современные эквиваленты. Все примчались на его зов: наследники старых и новых состояний, аристократы и выскочки, они глядели друг на друга настороженно и с детским нетерпением ожидали появления сокровища, сражаться за которое приехали.

Пол ван Ньекерк, обладатель самой богатой в мире за пределами Ватикана коллекции эротики; Маргарет Пирс, в нежном возрасте девятнадцати лет после смерти родителей заполучившая самый крупный частный капитал в Европе; Боклер Норрис, король гамбургеров, чья фирма владела несколькими небольшими странами; нефтяной миллиардер Александр А. — в эти часы он умирал в вашингтонском госпитале, но прислал вместо себя на аукцион свою давнюю компаньонку, женщину, отзывавшуюся на обращение «миссис А.»; Микаел Рахим-заде — происхождение его богатств невозможно отследить, но все предыдущие обладатели этого состояния скончались совсем недавно и скоропостижно; Леон Деверо, только что прибывший из Йоханнесбурга с полными карманами золота; и некто безымянный, над чьим лицом хорошо потрудились лучшие хирурги, но глаза все равно выдавали человека невероятной судьбы.

Такой была семерка покупателей.

2

Они начали прибывать в дом Шермана, выстроенный на частной земле на окраине Терстастона, ближе к вечеру. К половине седьмого собрались все. Шедуэлл прекрасно справлялся с ролью радушного хозяина, подносил напитки и изрекал банальности, однако позволил себе несколько намеков относительно того, что ждало гостей впереди.

Ему потребовались долгие годы и множество тонких уловок, чтобы получить доступ к сильным мира сего. Еще больше стараний ушло на то, чтобы выяснить, кто из них мечтает о магии. При необходимости Шедуэлл прибегал к помощи пиджака, искушая людей, вхожих в высшие круги, и вытягивая из них сведения. Часто им нечего было рассказать: их хозяева не выказывали тоски по потерянному миру. Однако на каждого атеиста находился хоть один верующий: кто-то хотел вернуть забытые детские мечты, кто-то признавался, что искал рай, а нашел лишь слезы и золото.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});