Партнер - Джон Гришэм

— Выпьем? — спросила Лиа, поднимая бокал.

— За Патрика, — предложил тост Сэнди.

— Да, за Патрика.

К еде она не прикоснулась, зато Сэнди отправил в рот хороший кусок цыплячьей грудки.

— Как он?

Адвокат старался есть быстро, не желая утомлять сидевшую напротив прекрасную молодую женщину малопривлекательным зрелищем жующего мужчины. Глоток вина. Салфетка.

— С Патриком все в норме. Ожоги заживают. Вчера его осмотрел хирург и сказал, что он достаточно окреп. Шрамы на несколько лет останутся, но будут почти незаметны. Сестры приносят ему пирожные, а судья — пиццу. Его круглосуточно охраняют не менее шести вооруженных стражей, так что он чувствует себя намного увереннее, чем мог бы чувствовать человек, обвиняемый в умышленном убийстве.

— Судья — это Хаски?

— Да, Карл Хаски. Вы знаете его?

— Нет. Но о нем часто говорил Патрик. Они были друзьями. Как-то Патрик сказал, что если его все же схватят, то хорошо бы это произошло, когда Хаски еще будет занимать пост судьи.

— Он скоро уйдет, — сказал Сэнди, подумав о том, как удачно выбрано время.

— Вести дело Патрика он не может, правда?

— Да.

Сэнди взялся за новый кусочек, значительно меньших размеров. По-прежнему он ел один — Лиа, казалось, не замечала лежавших перед ней вилки и ножа. Бокал с вином она все еще держала в руках, глядя в окно на фиолетово-оранжевые облака над горизонтом.

— Я не спросил о вашем отце, простите.

— А ничего и не известно. Три часа назад я разговаривала с братом — об отце никаких вестей.

— Мне искренне жаль, Лиа. Я хотел бы чем-то помочь.

— Я тоже. Все это так меня опустошило. Домой поехать я не могу, а остаться здесь невозможно.

— Мне очень жаль, — повторил Сэнди.

В наступившем молчании он принялся за еду. Лиа взяла вилку и начала ковырять рис.

— Удивительно вкусно, — сказал Сэнди.

— Спасибо.

— Чем занимается ваш отец?

— Он — профессор университета.

— Где?

— В Рио. Католический университет.

— А живет он?..

— В Ипанеме, в той квартире, где я выросла.

Заговорив о ее отце, Сэнди коснулся деликатной темы, но сейчас он хотя бы получал ответы на свои вопросы. Прозвучало еще несколько фраз, самых общих, не имевших никакого отношения к похищению.

Остывшего цыпленка Лиа так и не попробовала.

Когда Сэнди покончил с едой, она спросила:

— Не хотите кофе?

— Он понадобится нам наверняка, не так ли?

— Да.

Они вместе убрали со стола пластиковые тарелки. Пока Сэнди бродил по дому, Лиа приготовила кофе. Усевшись в столовой за небольшим стеклянным столиком, оба посмотрели друг на друга. Ничего не значивший светский разговор закончился.

— Что вам известно об Арициа? — спросила она.

— Если верить газетам, Бенни — тот самый клиент фирмы, чьи девяносто миллионов похитил Патрик. Он работал в «Платт энд Роклэнд», а потом выложил правительству информацию о том, что его компания завышала счета. Было заведено дело по акту о незаконных требованиях на общую сумму около шестисот миллионов долларов. В соответствии с актом вознаграждение Арициа составляло пятнадцать процентов. Отстаивал интересы Арициа Боген и другие партнеры, с кем наш приятель Патрик работал. В основном это всё.

— Неплохо. То, что собираюсь рассказать вам я, может быть подтверждено этими документами и пленками с записью. Мы обязательно ознакомимся с ними, так как вам необходимо получить максимально полную картину.

— Фактически я уже сделал это. — Сэнди улыбнулся, но она оставалась серьезной.

— Со стороны Арициа это было мошенничеством чистой воды, — медленно выговорила Лиа. — Бенни Арициа — продажный человек, поставивший себе целью надуть не только собственную компанию, но и правительство. В этом ему помогали весьма опытные юристы, бывшие коллеги Патрика, и влиятельные люди в Вашингтоне.

— Должно быть, сенатор Ней, двоюродный брат Богена.

— В общем-то да. Как вы наверняка слышали, сенатор Ней — довольно заметная фигура в Вашингтоне.

— Я слышал это.

— Арициа тщательно продумал свои действия, а затем посвятил в план Богена. Патрик тогда только стал партнером, и об Арициа ему не было известно ровным счетом ничего, в то время как остальные партнеры приняли участие в осуществлении плана. В фирме происходили перемены, и Патрик видел это. Он начал копать и в конце концов выяснил, что существует настоящий заговор, за которым стоит их новый клиент — Арициа. Патрик ничем не проявил свою осведомленность и стал собирать доказательства. Большая их часть здесь. — Лиа коснулась картонной коробки.

— Давайте начнем сначала, — попросил Сэнди. — Объясните, почему это было мошенничеством.

— Арициа заправлял судостроительными верфями в Паскагуле, это одно из подразделений «Платт энд Роклэнд».

— Знаю. Крупный подрядчик министерства обороны, но с неким темным прошлым. Репутация оказалась подмоченной обманом правительства.

— Совершенно верно. Арициа просто воспользовался масштабностью полученного заказа. На верфях строились атомные подводные лодки, и уже имелся значительный перерасход сметы. Он решил еще более драматизировать ситуацию. Верфи представили дутый подсчет рабочего времени: тысячи часов по профсоюзным расценкам за работу, которую не сделали; деньги шли якобы непосредственным исполнителям. Цена поставлявшихся материалов тоже была немыслимо завышена: осветительные лампы по шестнадцать долларов за штуку, чашки по тридцать и так далее. Список можно продолжать до бесконечности.

— Он здесь, в коробке?

— Здесь данные только по наиболее важным закупкам: системам обнаружения, ракетам, оружию и так далее. Лампочки — мелочь. Арициа проработал в компании достаточно долго и знал, как действовать, чтобы его не схватили за руку. Он подготовил целые тонны бумаг, но в них редко упоминалось его имя. Оборонными контрактами в «Платт энд Роклэнд» занимались шесть подразделений, так что штаб-квартира компании напоминала настоящий зоопарк. И это Арициа тоже использовал в своих интересах. На каждом счете, представляемом военным, имелась виза какой-нибудь шишки из штаб-квартиры. Арициа выписывал дополнительные счета на материалы и подсовывал их на подпись своему начальству. Примитивная, но хорошо отлаженная система, которую он великолепно знал. Позже он передал своим юристам самые подробные записи обо всем.

— Патрик раздобыл и их?

— Некоторые.

Сэнди взглянул на коробку.

— И все это он прятал с момента исчезновения?

— Да.

— Он хотя бы раз проверял, все ли на месте?

— Нет.

— А вы?

— Когда два года назад я приехала, чтобы продлить договор аренды ячейки в камере хранения, я заглянула в коробку, но времени проверить все как следует у меня не было. Чувствовала себя не в своей тарелке, нервничала, даже не хотела ехать. Я верила, что эти бумаги никогда не понадобятся, поскольку его не поймают. Но Патрик, видимо, знал все лучше меня.

Как профессионал, Сэнди испытывал острое желание засыпать ее градом вопросов, не имевших ни малейшего отношения к Арициа, но все же сдержал себя. «Успокойся, подумал он, — не выдавай своего интереса, и ответы всплывут сами».

— Значит, план Арициа сработал. В какой-то момент он подошел к Чарлзу Богену, чей двоюродный брат лижет кому-то задницу в Вашингтоне и чей бывший босс является в настоящее время федеральным судьей. А Боген знал, что перерасходы допустил сам Арициа?

Лиа поднялась, раскрыла коробку, достала из нее диктофон и несколько аккуратно надписанных мини-кассет, выбрала одну и поставила.

— Послушайте. Одиннадцатое апреля девяносто первого года. Первый голос принадлежит Богену, второй — Арициа. Арициа позвонил ему, когда тот находился в расположенном на втором этаже конференц-зале фирмы.

Сэнди оперся на локти и обратился в слух.

БОГЕН. Мне позвонил сегодня один из нью-йоркских юристов «Платта», некий Кресни.

АРИЦИА. Знаю его. Типичный нью-йоркский выскочка.

БОГЕН. Да, вежливым его не назовешь. Сказал, что у них есть свидетельства, будто ты знал о двойном завышении счетов на экранирующие плоскости, которые верфи приобрели у «Рэмтека». Я спросил, нельзя ли с ними ознакомиться, и он ответил, что можно будет примерно через неделю.

АРИЦИА. Успокойся, Чарли. Доказать что-либо нереально, ведь я ничего не подписывал.

БОГЕН. Но ты знал об этом?

АРИЦИА. Естественно. Я сам все спланировал, заставил шестеренки крутиться. Это было одной из моих блестящих идей. Их проблема, Чарли, заключается в том, что они никогда не смогут доказать этого. Документов нет, свидетелей тоже.

В наступившей паузе Лиа сказала:

— Через десять минут разговор продолжается.

АРИЦИА. Как сенатор?