Испытание киллера - Лев Пучков

Слава Завалеев, проявляя озабоченность по поводу моей безопасности, предложил вызвать пятерку телохранителей: дескать, нехорошо, что я здесь один и без охраны, в восемь утра, дескать, начнется движение, меня могут узнать, в результате…

— Я с охраной, — успокоил я начальника СБ и продемонстрировал ему портативную рацию (непременный предмет экипировки бойцов группировки Бо).

— Свистну — через десять секунд здесь будут два конченных негодяя с автоматами, которые начнут крошить здесь всех подряд. К тому же — они сидят во дворе, в машине, и внимательно наблюдают за подступами к клинике — мышь не просочится.

Славик недоуменно пожал плечами и, как мне кажется, слегка обиделся.

Светило приперлось в половине девятого. Было оно маленькое, кругленькое, чрезвычайно плешивое, картавое и носило странную фамилию — Шага. Я с ходу атаковал его, оттеснив богатырским плечом кинувшегося было наперерез врио, и тут же задал конкретный вопрос: а не нужен ли оному светилу добротный особняк в элитарном районе частного сектора нашего города?

— Ну что за вопрос, молодой человек! — удивленно воскликнуло светило, заинтересованно останавливаясь у дверей. — Знаете, особняк — он это… м-м-м… короче, всем нужен — вот как.

— А есть еще альтернатива, — тут же объяснил я. — Есть вариант, что в вашем отделении перебьют все стекла, поломают мебель, изнасилуют медсестер в извращенной форме, а самого того… ну, ясно, короче…

— Вон как?! — изумилось светило. — Интересное явление! А нельзя ли это мероприятие того… перенести на этаж ниже? Там, знаете ли, нейрохирургия, так у них и оборудование побогаче, и само отделение в два раза побольше — это по поводу медсестер…

Я терпеливо объяснил, что перенести никак нельзя, потому что именно в этом отделении лежит Дон. Если доктор все бросит и вытащит его с того света — особняк тут же автоматически переходит в его собственность. Если же он проявит нерасторопность и из-за этого Дон умрет — альтернатива, приведенная выше.

Спустя сорок минут я вновь беседовал со светилом: выглядел он задумчивым и грустным. Ничего конкретного он не сказал, наговорил кучу названий по латыни и пообещал сделать все от него зависящее.

— Вы можете спокойно отправляться домой, молодой человек, — сказало светило, мудро похлопав глазами. — Я очень хочу особняк, а потому из кожи вон вылезу, чтобы вытащить вашего шефа. Сам буду неотлучно при нем находиться. Лучшего специалиста, чем я, в области нет — так что… Ну а ваша бригада кардиологов — это совершеннейшая ненужность, батенька. У нас элитарное отделение — ничего такого, чего не можем мы, они сделать не в состоянии.

Покинув клинику, я вышел за ворота и хотел было стремительным броском пересечь улицу, чтобы запрыгнуть в «Ниссан» с сопровождающими меня бойцами, но не тут-то было. Дорогу мне преградила утренняя губернаторша: соблазнительная, томная, слегка припухшая со сна и чрезвычайно настойчивая.

— Я тебя везде ищу черт знает сколько времени! — возмущенно воскликнула она. — Ты где есть вообще постоянно! В офис звоню — нету! Домой — нету! Если бы мой стервятник не сказал, что у Дона приступ — ни в жисть бы не нашла! Я тебя вычислила — так и подумала, что ты здеся! Я молодец?

— Молодец, Оля, — сокрушенно вздохнул я. — Только тебе сейчас со мной общаться не стоит — у меня куча проблем, чреватых летальным исходом.

— Ты меня не хочешь? — удивилась губернаторша, капризно надув губы. — Я тебе уже не нравлюсь?

— Да хочу — конечно же, хочу! — успокоил я ее. — Только, понимаешь, я всю ночь не спал, мой близкий человек при смерти, мою женщину, как оказалось, два дня подряд один товарищ нещадно эксплуатировал в сексуальном аспекте…

— В смысле — в рот давал? — заинтересовалась губернаторша — глазенки засверкали, ресницы — хлоп! хлоп!

— Пф-ф-ф… Ну, я в такие тонкости не вникал, — смущенно сказал я. — Это уже их личное дело — как…

— Ну, короче, кто-то вые…л эту твою стервозу — так?! — возбужденно воскликнула губернаторша.

— Ну. так. — нехотя признался я. — Знаешь, мне сейчас очень плохо…

— Да и хер на нее! — убежденно вскричала губернаторша — я опасливо оглянулся по сторонам. — Бросай ее к гребаной маме — я у тебя есть! Тебе никто не нада, когда я у тебя есть, вот увидишь, ласковый мой! — Она приблизилась вплотную, потерлась упругим бедром о мою ширинку и жарко зашептала: — Щас у Лады никого нет — я тебя туда повезу. Я тебя там покормлю, попою, в ванне искупаю — все твои летательные проблемы как рукой снимет… Мр-р-р?

— Летальные, — машинально поправил ее я, чувствуя как в душе растет непроизвольное желание схватить этот эротический агрегат в охапку и оттащить куда-нибудь в укромное местечко для интенсивного использования по прямому назначению, — летальные, радость моя… Прекрати тереться об меня! А то я щас тебя прямо тут…

— А вон такси! — моментально отреагировала губернаторша. — Стоит, ждет — падаем туда, и через десять минут я твоя! — Она показала пальцем в сторону такси, ожидавшего на противоположной стороне улицы, неподалеку от «Ниссана» с бойцами.

— Отпусти его, — сказал я, хватая губернаторшу за руку и направляясь к «Ниссану» — Поедем на моей тачке — так безопаснее.

Подбросив нас до мэрского дома, бойцы пообещали заехать через пару часов и укатили.

Голая Лада — мэрская женушка — на этот раз меня особенно не смутила. Единственное, что отличало этот визит от предыдущего — отсутствие бигуди. Груды журналов, сигарет и пепел в пупке — все осталось, как прежде.

— А где бигуди? — по-домашнему поинтересовался я, когда мы с Ольгой, сопровождаемые здоровенным мужланом Жоржиком, вошли в зал.

— А на хера они мине щас? — удивилась Лада, сдувая пепел на лобок и внимательно следя за этим архиинтересным процессом. — Я в салон, типа, хожу-езжу, как приспичит… А! Вона что? Ну, тогда мой козел меня арестовал — вот и пришлось самой причипуриваться… Давайте, дуйте наверх и е…тесь тама, сколько влезет! А хотите — я к вам тоже приду. А?

— Не-а, мы сами! — с поспешностью отвергла рацпредложение Ольга, затаскивая меня на второй этаж и делая страшные глаза — дескать, молчи и не вздумай что-нибудь ляпнуть. Я промолчал, но, уже входя в дверь, обернулся и послал Ладе воздушный поцелуй. Она моментально заинтересовалась этим явлением: переменила позу и стала поедать меня глазами, плотоядно облизываясь.

— Еще раз замечу — я ей башку оторву, — сердито пообещала Ольга, захлопнув дверь в спальню. — Ты че думаешь — я совсем ничего не соображаю? Я все вижу, не глухая! Эта стервоза на любые штаны слюни пускает — потому что ей тута скучно, а мэр-сучара никуда ее не вывозит, дебил! Помнишь, я тебе говорила про ее хахаля Леху?

— Помню, — кивнул я, медленно освобождаясь от одежды. — Леха-ха, мне без тебя так плохо…

— Нету того Лехи, — сокрушенно всплеснула губернаторша и уперла руки в бока. — Пропал куда-то. Дома нету, на работе — нету… Щас ей ходить некуда, надо опять шашни заводить… — Ольга сокрушенно вздохнула и даже не предприняла попытки избавиться от полупрозрачного кружевного платьица, подчеркивающего ее обворожительные формы.

— Мамочка раздеваться не желает? — вкрадчиво поинтересовался я, оставшись без облачения и медленно приближаясь к губернаторше.

— У мамочки в сумочке есть еще одно такое платьице, — хрипло прошептала Ольга, фиксируя взгляд на вспученности в районе передней части моих плавок, — и еще одни трусики… и лифчик… но лифчик крепкий, зараза…

— А это мы сейчас проверим, — пообещал я, хватая губернаторшу в охапку и швыряя ее на постель. — К выполнению норматива — приступить!

— Ох-х-х-х! — испуганно взвизгнула губернаторша, когда я одним движением разорвал на ней платье.

Тп-р-р-р! — прозвучали выдранные с корнем крючки ажурного лифчика, отлетевшего за кровать, глянцевито поблескивающие молочной белизной груди взволнованно колыхнулись, вырвавшись из нейлонового плена, и вопросительно наставили на меня нежно-розовые соски.

— Ну держись, мамочка, — процедил я сквозь зубы, разрывая в клочья губернаторшины трусики и расталкивая в стороны ее атласные колени, которые плутовка в последний момент отчего-то пожелала сдвинуть…

Вы наверняка в курсе, что после некоторого воздержания коитус бывает достаточно коротким и завершается быстрой разрядкой, принося только освобождение от страшного возбуждения, но не длительное наслаждение. В этот раз процесс проистекал особенно быстро и сопровождался интенсивными стонами снизу и целенаправленным рычанием сверху. Непосредственно же после разрядки я испытал два совершенно нестандартных ощущения: удивление от того, что раскрывшая глаза Ольга вдруг испуганно вскрикнула: «Ой, мамочки!», и последовавший за этим мощный удар в основание черепа, от которого все медленно погрузилось в кромешный мрак.