Время побежденных - Мария Семеновна Галина

Северного моря. Занимался рассвет.

ЧАСТЬ 2

РАССВЕТ

Берген, управление

30 октября 2128 года

8 часов утра

Когда машина вырулила на стоянку перед управлением, совсем рассвело, но рабочий день лишь начинался — помещения еще были пусты, если не считать одинокого дежурного у входа. Когда я вместе с остальными своими спутниками шел по коридору, меня преследовало странное ощущение — по-моему, французы называют его «дежа вю», — словно все это в точности уже когда-то было. Это потому, подумал я, что я еще не забыл тот миг, когда я вот так же торопился, откликнувшись на ночной вызов Антона. Кто мог бы тогда подумать, что рутинное задание обернется таким кошмаром? Я искоса взглянул на Сандру, шагавшую рядом со мной, — бледная, измученная, она тем не менее умудрилась сохранить свою яркую, вызывающую красоту и в этих угрюмых стенах казалась пришелицей из иного, жизнерадостного и цветущего мира. Карс тащился сзади, и вид у него был по-прежнему виноватый. Хенрик следовал чуть поодаль, напряженный, готовый к любой неожиданности. Но все было тихо. Свет горел лишь за стеклянной перегородкой, в кабинете Антона. Должно быть, Антон просто не заметил, что уже наступило утро…

Я осторожно постучал и, услышав знакомое: «Валяй заходи», открыл двери.

Антон сидел за столом, заваленным ворохом каких-то сводок; вид у него был усталый; пожалуй, впервые за все время нашего знакомства на лице его можно было прочесть хоть какие-то эмоции.

— Поздравляю! — произнес он, когда мы, войдя в кабинет, остановились перед столом. — Ну и наделали же вы дел!

Я почувствовал себя точно нашкодивший мальчишка — такое, впрочем, не раз уже бывало. Антон умел поставить на место без лишних слов.

— Весь город переполошили, носитесь друг за другом, стреляете. Приличный человек из-за вас погиб!

— Я, что ли, к нему в двери ломился? — мрачно сказал Хенрик. По-моему, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

— Это почти одно и то же, — отрезал Антон, — надо быть полным непрофессионалом, чтобы навести на него дружков вот этого интригана, — и он кивнул в сторону Карса.

«Непрофессионал» — слово, в общем, безобидное, но у Антона оно прозвучало как оскорбление. Да он и вправду считал непрофессионализм худшим пороком. Что угодно мог спустить, только не это. Я это знал, но и Хенрик, похоже, был задет до глубины души. Я с изумлением заметил, что он краснеет.

— Ладно, — примирительно сказал Антон, — хоть этим все ваши подвиги ограничились. Вы могли наделать еще больших бед. Если бы не доктор Перелли…

У меня отвисла челюсть, и я захлопнул ее только нечеловеческим волевым усилием.

— Она-то тут при чем?

Антон поглядел на меня, и в его сонных глазах мелькнула насмешка.

— А как, по-вашему, мне удалось вас вовремя выловить? Она ведь тоже работает на Особый отдел, не только вы, братья-разбойники. Только в отличие от вас у нее несколько другая специализация. Да и мозгов в голове чуть побольше.

Я по-прежнему таращился то на Антона, то на Сандру, не в состоянии вымолвить ни слова.

— Ладно, — примирительно сказал наконец Антон, — в ногах правды нет. Берите стулья, садитесь. Похоже, нам пора поговорить откровенно. Чем, по-вашему, занимается Особый отдел?

Я поглядел на него в некотором замешательстве. У него что, крыша поехала?

— Особо опасными преступниками, — сказал я терпеливо, — тугами.

— Конечно, разумеется. А поскольку они действительно опасны и поскольку справиться с ними под силу только очень тренированному человеку — заметьте, я говорю не «очень проницательному», а «очень тренированному», — то мы и держим в штате очень тренированных сотрудников.

Я поразмыслил, считать ли это комплиментом или оскорблением, и пришел к неутешительному выводу.

— Не расстраивайся, Олаф, — сказал Антон, — ты и вправду хороший работник. Но Особый отдел на то и Особый, чтобы заниматься всякими из ряда вон выходящими происшествиями. Он существует в настоящем своем виде уже больше полувека. И за все это время сюда поступают самые разнообразные сводки. Особенно участились они в последние годы. Не о тугах, нет, хотя с ними тоже далеко не все понятно — просто о разных необъяснимых событиях. Странные исчезновения, нелепые слухи, паранормальные явления, пробуждение наследственной памяти, появление каких-то оборотней… Нелепости, казалось бы, каждая в отдельности ничего не значит, но все вместе… У нас есть свои аналитики — об этом позаботилась ООН, или, вернее, то, что от нее осталось. Они пришли на основании этих материалов к выводу, что на Земле подспудно вызревают какие-то очень серьезные процессы, но источник этих перемен нам пока, увы, неизвестен. Сначала мы грешили на кадаров…

Он повернулся к Карсу.

— Не нужно, извиняюсь, быть лауреатом Нобелевской премии, чтобы догадаться, что вы появились тут неспроста. И наши ребята давно уже сложили два и два, получив это самое четыре. Непонятно было только, какая реальная роль отводится кадарам во всем этом… Вроде бы они ничего такого не делают… стараются… вообще безобидные ребята. На всякий случай удобно было держать их всех под наблюдением, сконцентрировать где-то; и их желание сотрудничать с нами, с Особым отделом, было просто подарком судьбы. Но до тех пор, пока вы, голубчики, не начали носиться друг за другом по всему городу, как дети, играющие в войну, нам не удавалось как-то выявить их деятельность. Ну, теперь-то все понятно. И то хорошо.

Он вздохнул и рассеянно переложил бумаги на столе.

— Я, в общем-то, рад, что они не оказались такими уж клиническими злодеями, как кое-кто полагал, — он кивнул в сторону Хенрика. — За все время их пребывания на Земле что мы видим? Мелкие промахи, умеренные подлости, пара-другая убийств… обычные политические интриги, далеко не межпланетного размаха. Да мы, люди, им в этом можем дать сто очков вперед. А то, что они все время пытались действовать исподтишка, обходным путем, навело меня еще на кое-какие мысли. — Он вновь обернулся к Карсу: — Не стоит за вами никакой грозной цивилизации. Я прав?

— Антон, это скорострелительный вывод, — обиженно сказал Карс.

Я машинально поправил:

— Скоропалительный.

Он с готовностью повторил:

— Скоропалительный… — И, помолчав, добавил: — Но верный.

— Ну и ладно, — примирительно сказал Антон, — так вот, если мы примем гипотезу, что эти космические болванчики тут ни при чем, естественно, возникает вопрос о реальной движущей силе всех этих событий. Я хочу, чтобы вы просмотрели сводки, которые к нам поступают, — хотя бы выборочно, — а потом поговорим. Раз уж вы попали в гущу событий, нет смысла держать вас на рутинной работе. У нас имеются группы,