Маршалы Сталина - Юрий Рубцов

В феврале 1919 года полк переформирован во 2-й Уральский отдельный кавдивизион 30-й стр[елковой] дивизии — назначен командиром этого дивизиона. 8 января 1920 года дивизион развернулся в 30-й кавалерийский полк 30-й стр[елковой] дивизии, я назначен командиром этого полка. В августе 1920 года с должности командира 30-го кавполка переведен на должность командира 35-го кавполка 35-й стр[елковой] дивизии. В октябре 1921 года переведен командиром 3-й бригады 5-й Кубанской кавалерийской дивизии.

В октябре 1922 года в связи с переформированием 5-й дивизии в Отдельную 5-ю Кубанскую кавбригаду по собственному желанию назначен на должность командира 27-го кавполка этой же бригады. В июле 1926 года назначен инструктором отдельной Монгольской кавдивизии (МНР) г. Улан-Батор. В этой должности пробыл до июля 1928 года и был назначен командиром-комиссаром 5-й Отдельной Кубанской кавбригады (Даурия). В феврале 1930 года переведен на должность командира-комиссара 7-й кавдивизии 3-го кавкорпуса.

В феврале 1932 года переведен на должность командира-комиссара 15-й Отдельной Кубанской кавдивизии (Даурия). В мае 1936 года переведен на должность командира-комиссара 5-го кавкорпуса.

Участвовал в боях: в составе Каргопольского красногвардейского кавотряда в должности помначотряда — в подавлении контрреволюционных восстаний в районе Вологды, Буя, Галича и Солигалича с ноября 1917 г. по февраль 1918 г. В боях с гайдамаками, анархобандитскими отрядами Ремнева и в подавлении анархистских контрреволюционных выступлений в районе Харьков, Унеча, Михайловский хутор, Карачев-Брянск с февраля 1918 г. по июль 1918 г.

С июля 1918 года в составе этого же отряда переброшен на Восточный фронт под Свердловск и участвовал в боях с белогвардейцами и чехословаками под ст. Кузино, Свердловском, ст. Шамары и Шаля до августа 1918 года.

С августа 1918 года отряд переформирован в 1-й Уральский имени Володарского кавполк — назначен командиром 1-го эскадрона. С августа 1918 г. занимал последовательно командные должности: командира эскадрона, 1-го Уральского им[ени] Володарского кавполка, командира 2-го Уральского отдельного кавдивизиона, командира 30-го кавалерийского полка, находясь на Восточном фронте (3-я и 5-я армии), участвовал в боях до полного разгрома колчаковской белой армии и ликвидации таковой. В 1921 году участвовал в боях против белогвардейских отрядов барона Унгерна до полной их ликвидации, состоя в должности командира 35-го кавполка.

В 1923 и 1924 гг. участвовал в боях против вышедших на территорию СССР (Забайкалье) белогвардейских банд…

Гражданскую войну провел, находясь в строю на фронте без всяких перерывов. Дважды ранен. За боевые отличия на фронте трижды награжден орденом Красного Знамени. За высокие достижения в области боевой подготовки частей награжден орденом Ленина.

Состоя на службе в РККА, окончил ККУКС[20] в 1925 году в г. Ленинграде. Окончил КУВНАС[21] при академии им[ени] Фрунзе в г. Москве в 1929 году…

В ВКП(б) вступил в марте 1919 года, в парторганизацию 2-го Уральского отдельного кавдивизиона (30 сд), которой и был принят. Партбилет № 3357524. Партийным взысканиям не подвергался. В других партиях не состоял. Ни в каких антипартийных группировках не состоял и никогда от генеральной линии партии не отклонялся и не колебался. Был стойким членом партии, твердо верящим в правильность всех решений ЦИКа, возглавляемого вождем тов. Сталиным.

В белых армиях не служил. В плен не попадал. За участие в первомайской рабочей демонстрации в 1912 году подвергнут месячному тюремному заключению…

С августа 1937 года по март 1940 года находился под следствием в органах НКВД. Освобожден в связи с прекращением дела».

Что потом происходило в жизни Рокоссовского — рассказ впереди. Пока же на некоторое время задержимся на последней фразе автобиографии. Очень уж она лаконичная и требует хоть небольшого комментария.

Было уже много информации, связанной с репрессиями военных кадров. Но что поделать, если буквально каждому из героев книги, так или иначе, пришлось ощутить на себе внимание «карающей десницы» Сталина. И Константина Константиновича не миновала чаша сия.

Его (наряду с командармом 1-го ранга И. П. Беловым, комкорами И. К. Грязновым, Н. В. Куйбышевым и другими) оговорил командарм 2-го ранга М. Д. Великанов. Последнего энкаведисты «разрабатывали» на предмет причастности к военно-фашистскому заговору в РККА и били при этом смертным боем.

Попав в тюрьму, хлебнул лиха и Рокоссовский. «Били… Вдвоем, втроем, одному-то со мной не справиться! Держался, знал, что если подпишу — верная смерть», — поведал сам маршал на встрече со слушателями Военной академии им. М. В. Фрунзе в 1962 г. Во время пыток ему выбили девять зубов, сломали три ребра, отбили молотком пальцы ног. Но нужных показаний арестованный не давал.

Чтобы морально сломить его, тюремщики, по некоторым сведениям, дважды инсценировали расстрел Константина Константиновича. Как-то ночью его вывели вместе с другими заключенными, поставили у края вырытой ямы. Прогремел ружейный залп. Справа и слева упали. Самого Рокоссовского пули миновали. На этот раз. А в следующий? Какую же силу воли надо было иметь, чтобы не сломаться после этого!

Сам полководец по сути нигде о тех трех годах, проведенных в застенках, не писал, ограничившись буквально несколькими общими словами. Информацию об этом приходится добывать буквально по крохам.

Генерал-майор в отставке М. Сафонов служил под его командой с 20-х г. Он вспоминал, какую возню устроили «особисты» после ареста Рокоссовского. В сентябре 1937 г. в полк, где Сафонов служил секретарем партбюро, пришел пакет из особого отдела округа с категорическим требованием срочно выслать компрометирующий материал на Рокоссовского. На совещании у командира мнения разделились: «Собрать компромат на Константина Константиновича Рокоссовского?! На нашего бывшего комдива, о котором никто и слова дурного не скажет?!» Первым пришел в себя, как и положено, оперуполномоченный: «Надо собирать, ничего не поделаешь». Командир и комиссар резко возразили. Когда вопрос вынесли на партсобрание полка, в клубе яблоку негде было упасть — пришли не только коммунисты, но и беспартийные. Мнение было единодушным: «Фабриковать компромат на Рокоссовского — значит заниматься клеветой». Тексты выступлений и резолюцию собрания направили в округ. Подобным образом поступили и в других полках дивизии.

Много лет спустя в 1954 г. Сафонову довелось встретиться с Константином Константиновичем. Маршал был растроган: «А ведь вы, братцы, спасли меня, можно сказать, тогда, в тридцать седьмом…» Он поведал своему старому однополчанину, как выбивали из него признание в связях с польской и японской разведками. И как помогла ему отстоять свое имя принципиальная позиция бывших сослуживцев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});