Принцессы Романовы: царские дочери - Прокофьева Елена Владимировна Dolorosa

Ожидания ее были обмануты. Австрийское правительство сочло «русский брак» опасным для будущего палатина Венгерского. Новая православная палатина могла вызвать очередные волнения среди православного населения Венгрии, как это случилось при Александре Павловне. Из Вены пришло письмо с уведомлением о том, что эрцгерцог Стефан отказывается от своих притязаний… Сам Стефан объяснял свое решение не столько политическими мотивами, сколько братской любовью: он увидел, что его кузен Альбрехт без ума от Ольги Николаевны, и решил отойти в сторону.

Для Ольги Николаевны это было тяжелым ударом. Она даже захворала от горя. Эрцгерцог Альбрехт посватался к ней – она ответила возмущенным отказом. И заявила родителям, что вовсе не выйдет замуж, что останется в России по примеру Мэри.

Но время лечит.

У Ольги Николаевны случился роман с Александром Гессенским, родным братом ее невестки Марии Александровны, супруги цесаревича Александра. Александр Гессенский служил в русской армии, все его надежды и жизненные планы были связаны только с Россией. Конечно, для него было бы очень выгодно жениться на великой княжне… Впрочем, не обязательно юношей двигал только расчет. Ольга Николаевна все-таки была действительно красива, к тому же романтична, что в те времена почиталось за великое достоинство. Однако надежд заполучить ее у Александра Гессенского не было: он не нравился императору Николаю I. Как только государь заметил, что Александр Гессенский и Ольга Николаевна питают друг к другу излишне нежную привязанность, юноша был отослан на Кавказ. Там он сражался весьма храбро и даже участвовал в Даргинском походе на Шамиля, получил Георгиевский крест и в 1851 году по большой любви вступил в морганатический брак с дочерью русского генерала графиней Юлией фон Гауке.

А к Ольге Николаевне посватался принц Морис Нассауский. Он даже прибыл в Петербург – вместе со старшим братом, который сватался к великой княжне Елизавете Михайловне, дочери великого князя Михаила Павловича. Морис Нассауский понравился Ольге Николаевне. Она потом вспоминала: «Это был красивый мальчик, хорошо сложенный, очень приятный в разговоре, с легким налетом сарказма. Он быстро завоевал наши симпатии, мне же он нравился своим великодушием, а также своей откровенностью. Восемь дней он оставался у нас, затем уехал. Мое сердце билось, как птица в клетке. Каждый раз, когда оно пыталось взлететь вверх, оно сейчас же тяжело падало обратно». Восемь дней Морис Нассауский провел подле Ольги Николаевны, восемь дней она мечтала о том, как счастливо могла бы сложиться ее жизнь с таким очаровательным супругом… Но когда старшая сестра Мария Николаевна предложила ей поговорить с отцом о своих чувствах и о возможном браке с принцем Морисом, Ольга Николаевна ответила решительным отказом. Она мечтала стать правительницей какого-нибудь государства, а принц Морис – всего лишь младший сын! – наверняка повторил бы судьбу Максимилиана Лейхтенбергского и остался в России. Ольга Николаевна мечтала превзойти старшую сестру хоть в чем-то… Хотя бы выйти замуж за человека более значимого, имеющего собственное, пусть даже маленькое, королевство!

Ей исполнилось девятнадцать, потом двадцать лет. Слабое здоровье хоть и было оправданием того, что Ольгу Николаевну никак не выдадут замуж, но все же недостаточным. Теперь она вошла в возраст старых дев и остро ощущала свою ущербность. Позже она вспоминала: «В 1842 году мне исполнилось двадцать лет. Во мне происходила большая перемена. В то время как за мной укрепилась репутация холодной натуры, мое сердце тосковало по любви, своему дому, детям. Когда я видела перед собой молодые семьи, главным образом Сашу, в его счастливом браке, построенном на взаимной любви и уважении друг к другу, я говорила себе, что для меня все кончено и я никогда не выйду замуж. Мари и Саша постоянно говорили мне, как они счастливы иметь меня при себе и, несмотря на это, я постоянно впадала в отчаяние. Пустая жизнь, новые развлечения и нынешнее веселие давно уже не удовлетворяли меня больше. Чтение, музыка, рисование были, в конце концов, тоже только времяпрепровождением. Я же чувствовала в себе совсем иную силу. Вскоре Господь услышал меня…»

В 1846 году ей нашли, наконец, подходящего жениха: принца Карла Вюртембергского. Он должен был наследовать престол. Ольге предстояло стать королевой, как она и задумала.

Ольга Николаевна познакомилась с Карлом Вюртембергским – уже зная, что им предстоит пожениться, – во время очередного путешествия по Европе, в Италии, в Ливорно. Но прежде, проезжая Прагу, она встретилась с тем, кто так долго был предметом ее грез: с эрцгерцогом Стефаном. Встреча разочаровала Ольгу Николаевну, тогда как Стефан был очарован и поражен ее красотой. Он даже пытался как-то неловко ухаживать за своей несостоявшейся невестой, пытался объяснить ей причины, по которым два года назад отказался просить ее руки. Но все это получилось неловко и неприятно для Ольги Николаевны. Она писала: «Мне удалось наконец увидеть человека, которого когда-то искало мое сердце, а он еще должен был продолжать поиски. Хотел ли он вызвать во мне сочувствие к своей неудачной судьбе? Если да, то он сделал это очень неумело…»

Понравился ли великой княжне Карл Вюртембергский – неизвестно. Главное – он представлялся достойной парой, он обещал престол. Этого для повзрослевшей Ольги Николаевны было достаточно.

1 июля того же 1846-го Ольга и Карл обвенчались. Дата была выбрана неслучайно: 1 июля родилась мать невесты Александра Федоровна, и поженились родители Ольги Николаевны тоже 1 июля. Казалось, это число должно стать для новобрачных счастливым.

«Излишне говорить, – пишет историк Альбина Данилова, – что торжества, проходившие в Петергофе, были обставлены роскошью и блеском. Целый день звонили колокола, иллюминацией были украшены не только петергофские дворцы, фонтаны и парк, но и многие дома в Петербурге».

Вечером накануне свадьбы император пришел к дочери, чтобы помолиться с ней перед сном. Он напутствовал Ольгу: «Будь Карлу тем же, чем все эти годы была для меня твоя мама».

Осенью молодожены уехали в Штутгарт. Перед отъездом Ольга Николаевна писала Жуковскому: «Утешительно в минуту разлуки думать, что незабвенная бабушка [Мария Федоровна] родилась в этой земле, где мне суждено жить и где Екатерина Павловна [сестра Николая I, королева Вюртембергская] оставила так много воспоминаний. Там любят русское имя, и Вюртемберг соединен с нами многими узами».

Князь Барятинский, все это время, видимо, еще на что-то надеявшийся, немедленно попросился на Кавказ, в действующую армию.

Но выполнить завет отца, стать для Карла Вюртембергского тем же, чем Александра Федоровна была для Николая I, то есть любимой и любящей женой, Ольга Николаевна не смогла. Не по своей вине…

Карл Вюртембергский не питал склонности к женскому полу и женился только из чувства долга. Ходили упорные слухи, что он был гомосексуалистом, и при нем неспроста всегда состоял какой-нибудь красивый адъютант.

В 1864 году он стал королем под именем Карла I, и Ольга Николаевна, наконец, примерила столь желанную для нее корону. Возможно, корона и стала достойным утешением за все пережитые обиды и разочарования, простым смертным этого не понять. Супруги Вюртембергские много путешествовали и выглядели вполне счастливыми. В каждом путешествии их сопровождал очередной адъютант, так что счастье Карла можно понять, а Ольга Николаевна, должно быть, просто умела делать хорошую мину при плохой игре. Не исключено, впрочем, что между супругами возникло нечто вроде дружеских отношений. Ведь сумели же позднее они стать достойными и любящими родителями своей приемной дочери, а для этого требовалось как минимум умение понимать друг друга и действовать сообща.

* * *

Мария Николаевна не ждала милостей от судьбы: свое счастье она взяла сама, вызвав при этом всеобщее осуждение.

Полковник Фридрих фон Гагерн, сопровождавший нидерландского принца Вильгельма-Александра, племянника императора Николая, в поездке в Россию, оставил в своем дневнике описание членов императорской фамилии, в том числе и Марии Николаевны: «Супруга герцога Лейхтенбергского невысока ростом, но чертами лица и характером вылитый отец. Профиль ее имеет также большое сходство с профилем императрицы Екатерины в годы ее юности. Великая княгиня Мария любимица отца, и полагают, что в случае кончины императрицы она могла бы приобрести большое влияние… Великая княгиня Мария Николаевна обладает многими дарованиями, равно как и желанием повелевать; уже в первые дни замужества она взяла бразды правления в свои руки».