Программа - Грегг Гервиц

Ли повернулась к Тиму. Ее щеки были твердыми и гладкими, как у ребенка, но в глазах и прямой линии носа чувствовалась решительность молодой женщины. Волосы спускались на шею густыми прямыми прядями. Она медленно закрыла глаза. Тим обошел вниманием подставленные для поцелуя губы и поцеловал ее в лоб — Том Альтман, настоящий ханжа. Ее ресницы взметнулись — во взгляде было больше обиды, чем злости.

— Теперь повернитесь к человеку, который сидит рядом с вами, — сказал ТД. — Поцелуйте этого человека.

Тим и Вэнди смущенно посмотрели друг на друга. Они слегка прижались друг к другу щеками, как деревенские матроны на приеме.

— А теперь соприкоснитесь языками, — сказал ТД.

Про с радостью повиновались, словно включившись в давно известную любимую игру. Чед с энтузиазмом целовал сидящего рядом с ним Про, зарывшись пальцами в его волосы.

— Отбросьте запреты. Откажитесь от старого программирования. Вы все взрослые люди, вы все здесь по собственному желанию. Вы каждый день пожимаете людям руку — прикасаетесь рукой к руке. Кто выдумал этот миф, что соприкосновение языков — это что-то необыкновенное, чего нельзя делать всем? Вы что, думаете, что уже знали это, когда появились на свет? Что это врожденное знание? Ну же, давайте!

Вэнди нервно заерзала, пытаясь найти своего мужа среди множества покачивающихся тел, но в зале было слишком темно. Она с тревогой перевела взгляд на Тима. Тим положил руку ей на затылок и привлек ее к себе. Он прижался лбом к ее лбу, который оказался влажным и скользким. От ее влажной кожи исходил цветочный аромат духов. Тим чувствовал себя очень странно и неспокойно, находясь так близко к другой женщине. Он подумал, что это, наверное, и является целью данного упражнения. ТД явно не просто так заговорил об этих запретах.

— Я не хочу этого делать, — прошептала Вэнди.

Тим кивнул, испытав огромное облегчение.

Про лет тридцати с небольшим прижималась к молодой девушке и терлась низом живота о ее ногу. Со всех сторон раздавались вздохи, стоны, шум ткани, елозящей о ткань.

— Достаточно, — сказал ТД, и вся деятельность тут же прекратилась. Одурманенные Про заняли свои места, пять раскрасневшихся взволнованных новичков последовали их примеру. Тяжело дыша, Джейсон Стратерс посмотрел на свою партнершу по росту, внимание которой было полностью сосредоточено на ТД.

По залу волной прокатилось облегчение.

— А сейчас мы сделаем упражнение, которое называется «Встань смирно». Оно выполняется так: кто любит солнце?

Раздался оглушительный шум, и шестьдесят восемь Про поднялись на ноги. Тим и Вэнди, чуть замешкавшись, последовали их примеру.

— Кто любит дождь? — крикнул сзади Стэнли Джон.

Около трети Про село. Вэнди села, но Тим и Ли остались стоять. И так продолжалось около двадцати минут. ТД, Стэнли Джон и Джени по очереди выкрикивали бессмысленные вопросы, и все лихорадочно поднимались и садились, как хорошо воспитанные дети в летнем лагере.

Потом Джени крикнула:

— Кто когда-нибудь совершал преступление?

Тим остался стоять так же, как и около четверти присутствующих. От всех этих вставаний и приседаний у него кружилась голова.

Все стали оглядываться вокруг. Про подмечали движения друг друга. Стэнли Джон, несмотря на видимую случайность задаваемых вопросов, делал записи на листке.

— Кто делал аборт? — крикнула Джени. — Давайте, избавьтесь от стыда!

Пятнадцать женщин встали, неловко переминаясь с ноги на ногу. Несколько Про закивали им или подбодрили выкриками.

— Два аборта?

Часть села, шесть женщин остались стоять.

— Три аборта?

Одна Вэнди осталась стоять на дрожащих ногах. Джени явно работала по заранее известной информации. Вероятнее всего, по сведениям, полученным во время одного из упражнений на семинарах. Под мышками у Вэнди расплылись два темных круга. Джени держала паузу с минуту, заставляя Вэнди все это время стоять и терпеть взгляды, направленные на нее со всех сторон. Наконец Джени сказала:

— Четыре аборта?

Рука Вэнди взметнулась в поисках опоры, и Тим сжал ее ладонь и помог ей опуститься на пол.

— Не позволяй им судить тебя, — сказал он. — Наплюй на их мнение. — По залу пробежала тревожная волна. Тим не знал, от кого исходили вырвавшиеся у него слова утешения: от Тома Альтмана или от него самого.

Следующий вопрос снова задал Стэнли Джон, сам с гордостью поднявшись на ноги:

— Кто мастурбировал в душе?

Люди встали. Сели. Кто-то краснел. Раздалось хихиканье.

— Кто изменял своему партнеру? — крикнула Джени.

Тим услышал, как Вэнди ахнула. Он проследил за ее полным ужаса взглядом туда, где на другом конце комнаты на ноги поднялся Дон. Все вокруг него выражали бурное одобрение за то, что у него хватило силы взять на себя ответственность за собственное поведение, сказать правду. Рядом с ним его рыжеволосая партнерша по росту загадочно улыбнулась.

— Кто когда-нибудь думал о том, чтобы убить кого-нибудь?

Тим поднялся вместе с многими другими.

— А кто сделал это? — судя по тону, такая возможность очень веселила Стэнли Джона.

Тим оглянулся и увидел, что он один остался стоять, когда из наушников запела Эния, положив конец этой игре. Он сел, пораженный тем, что автоматически дал правдивый ответ на последний вопрос.

Люди обнимались и раскачивались, словно только что открыли для себя новые ощущения, движение и крэг. Про обменивались какими-то успокаивающими фразами со своими партнерами по росту. Чед прижимал Вэнди к груди, она расплакалась.

Ли смотрела на Тима из-под намокшей от пота челки:

— Что ты сделал, Том Альтман?

28

Тим подходил к маленьким группкам или присоединялся к большим скоплениям народа, ни на секунду не оставаясь в одиночестве. Ли как привязанная следовала за ним, словно она пришла с ним на вечеринку, где никого не знала. Когда Тиму понадобилось в туалет, какой-то мужчина Про отвел его до самой двери. Оказавшись на улице, Тим глубоко вздохнул и снова вошел в образ. В кружке, собравшемся под деревом, Том Альтман с удовольствием полил грязью свое детство, родителей, неудачный брак, работу, богатство и все остальное, что было связано с его прежней жизнью.

Его, как и других новичков, поместили в одну из групп. После оры Дон попытался пробраться к своей шокированной и расстроенной жене, но поток Про смел его и отбросил назад. С тех пор Тим больше не видел других Нео. Куда бы он ни посмотрел, со всех сторон ему лучезарно и безразлично улыбались как минимум трое Про. Ну разве не здорово? Разве не клево чувствовать себя постоянно в компании других людей? Он позволил Тому уловить всеобщее игривое настроение и с некоторой иронией стал изображать радость, которую проявляли люди вокруг него, пока не почувствовал, что на лице у него застыла приклеенная улыбка.

Дальше были упражнения, лекции и игры — посредством них в сознание Тима закладывалось огромное количество принципов и правил. Ведущие упражнений казались еще более резкими и властными из-за того, что с их лиц не сходили милостивые улыбки. Тим воспользовался этой притворной открытостью и сымитировал любопытство ученика, которому все внове и все интересно. Таким образом, он смог изучить территорию ранчо лучше, чем это было позволено Нео. Во время сеанса диких воплей у Тима перехватило дыхание и он почувствовал, что отключается. Он сказал кому-то, что сейчас упадет в обморок от голода, на что ему ответили, что еще не время для еды. Его похлопывали по спине, гладили по голове, целовали в щеки.

Горящие желанием продемонстрировать царящую у них утопию, Про пригласили его на экскурсию по территории. Том Альтман, человек действия, с удовольствием согласился. Его провокационные вопросы были всего лишь прикрытием для Тима Рэкли. «Отличный вопрос, Том. Мы увеличиваем прибыль, получаемую от первой фазы скрытыми, но вполне законными доходами». Чем более ловко людям удавалось обходить закон, тем сильнее восхищался ими Том Альтман. Все, кроме Ли, которая украдкой бросала на него тревожные взгляды, были рады похвастаться устройством Программы.

Тим не сомневался, что скоро и от него самого потребуют присоединиться к той рабской работе, которую он наблюдал. Ведь должен же кто-то чистить дорожки, мыть посуду, выносить мусор. Всем этим действиям придавался несвойственный им ритуальный характер. Одно механическое действие накладывалось на другое до тех пор, пока не оставалось места размышлениям. Тим хотел обеспечить Тому выгодное положение в структуре Программы — положение, которое откроет доступ к финансовым документам. Его рвение шло на пользу как его целям, так и целям Тома.

Границы ранчо регулярно обводили мелом, и Про соблюдали эти границы как святыню. За белой полосой не было ни единого следа. Тим видел, как один Про пробирался через колючий кустарник, царапая руки, чтобы ни один волосок не нарушил невидимой стены, существующей вокруг ранчо в его воображении.