50 знаменитых загадок истории Украины - Валентина Скляренко

Запорожцы, которые велели специфическую морскую войну с турками, должны были быстро маневрировать, оставаться незаметными в открытом море, прятаться в прибрежных камышах, мелководных протоках, перетягивать судна волоком, а при необходимости и притоплять на некоторое время целые флотилии. «Чайка» как нельзя лучше соответствовала этим условиям.

Следовательно, 500 лет назад украинские казаки уверенно чувствовали себя на Черном море. О подобных морских походах в те времена не могли и мечтать ни Польша, ни Россия. Впервые русские корабли появились на Черном море в качестве военного флота только в 1772 году. Но и тогда они не могли обойтись без взаимосвязи с казацкими «чайками», несколько флотилий которых действовали в устье Дуная.

В морские походы запорожцы отправлялись как на значительном количестве судов, так и небольшими флотилиями. Историки отмечают, что обычно число кораблей насчитывало от 16 до 400 суден, а в отдельных случаях на Черном море действовало одновременно до 1500 «чаек». Нередко в союзе с запорожцами выступали и донские казаки. Но в борьбе с Османской империей главную роль играл именно флот запорожцев, их бесшабашные морские походы на Турцию и Крым поражали европейцев.

Во Франции, Англии, Италии, немецких государствах, которые славились своим мореходством, время от времени появлялись сведения о военно-морском искусстве запорожцев. Есть многочисленные свидетельства о том, что западноевропейские государства на протяжении всего XVII века приглашали казаков на морскую и военную службу. Например, уже упоминавшийся нами д’Асколи писал: «Казаки так отважны, что не только при равных силах, но и 20 „чаек“ не боятся 30 галер падишаха, как видно это ежегодно на деле». Ему вторит польский историк Павел Пясецкий: «Можно без конца перечислять преимущества… милиции (нанимаемых польским правительством казаков. — Авт.), которые подрывают силу турок и намного превосходят любое из европейских войск. По словам самих турок, никого они не страшатся больше казаков». А турецкий историк Наима так характеризовал казачьи морские походы: «Можно уверенно сказать, что не найти во всем мире людей, которые бы меньше думали о жизни или меньше боялись бы смерти. Как рассказывают люди, сведущие в военном деле, эта голь своим уменьем и храбростью в морских битвах превосходит другие народы».

Первый морской бой с участием казаков, о котором сообщают исторические документы, произошел в 1492 году около города Тягиня (Бендеры). Казаки взяли на абордаж турецкую галеру и освободили всех невольников. А закончилась их морская эпопея в 1696 году при взятии Азова. Турки днем и ночью стерегли выход в Черное море с помощью разных средств. Например, от крепости Кизикермен и города Ослана к острову Тавань поперек Днепра крепились железные цепи. Оставались свободными лишь узкие ворота, находившиеся под прицелом всей береговой артиллерии.

Казаки проходили через эти ворота ночью. Сначала они пускали несколько больших стволов деревьев. Причем с одной стороны к бревнам привязывал камни, чтобы они плыли торчком. Когда деревья ударяли в железные цепи, то турки, принимая их за мачты кораблей, открывали ураганный огонь. Запорожцы же ждали в камышах, пока израсходуется боезапас и турки разобьют ядрами собственные преграды, и выходили на оперативное пространство почти без потерь.

Как видим, подтверждений морской отваги казаков предостаточно. Но нас интересуют еще и казацкие подводные лодки, сведения о которых многим кажутся фантастикой.

Иезуит Фурнье, который в конце XVI века находился в Константинополе, описал из слов турок такой эпизод: «Здесь мне рассказывали совершенно необыкновенные истории о нападении северных славян (т. е. запорожцев. — Авт.) на турецкие города и крепости. Они являлись неожиданно, они поднимались прямо со дна моря и повергали в ужас всех береговых жителей и воинов. Мне и раньше рассказывали, будто славянские воины переплывают море под водой, но я посчитал их рассказы выдумкой. А теперь я лично говорил с теми людьми, которые были свидетелями подводных набегов славян на турецкие берега».

В русском издании «О подводном плавании и о войне» 1827 года французского историка Монжери со ссылкой на Фурнье рассказывалось о том, что украинцы отходили от турецких галер «с помощью больших подводных лодок»: «Запорожские казаки пользовались гребными судами, которые были способны погружаться под воду, одолевать в погруженном состоянии большие расстояния и отправляться назад под парусами». Ю. Тушин, автор книги «Русское мореплавание на Каспийском, Азовском и Черном морях (XVII век)» считает, что это идеализация, поскольку там речь шла о проекте самого Монжери, и отстаивать правдивость этого сообщения нет достаточных оснований. Тушин полагает, что поскольку мореплавание запорожских казаков нашло широкое отображение в материалах русского, украинского, польского, турецкого, французского документов, но никаких сведений о подводном флоте казаков в них нет, то этого не могло быть. В конце концов автор делает вывод, что состояние техники того времени целиком исключает подобную возможность. Аргументация, может быть, веская, но все же недостаточная.

Можно с достаточной долей уверенности утверждать, что идея подводной лодки родилась все-таки у запорожцев. Ведь они часто использовали притопление судов, а также могли долго находиться под водой, дыша через камышинку, маскируя таким образом целые отряды. Такой практический опыт мог вполне привести казаков к подобному изобретению. Сообразительные и любознательные запорожцы шаг за шагом совершенствовали технику мореходства, они были ловкими мастерами и навигаторами, прекрасно знали особенности Азово-Черноморского бассейна.

К тому же и в турецких документах встречаются сведения, как казаки появлялись просто-таки из-под воды. В 1595 году зафиксировано появление возле турецкой крепости Синоп казацких подводных «чаек», с помощью которых запорожцам удалось неожиданно захватить город, что явилось потрясением для турецкого султана и всей Европы. Именно об этом случае и вспоминал Фурнье. Относительно же того, что 40 запорожцев в 1643 году на Черном море в подводных лодках, сделанных из шкуры вола, напали на турецкие корабли, можно утверждать, что это уже реальный факт.

Изготавливались такие подводные лодки из цельных стволов. В них делалось двойное дно со створками. Для балласта на дно насыпался песок. При необходимости нижние створки второго дна разгибались и лодка «выдавливалась» на поверхность. Вверху находились задраенные створки люка. Чтобы внутрь поступал воздух, выдалбливались отверстия и в них вставлялись все те же камышовые трубки. Иногда вместо них на герметичной палубе строили шахту, внутри которой находился казак, который управлял лодкой. Через эту шахту в лодку поступал воздух для гребцов. Подводное судно было обшито кожей.

Двигалось оно с помощью весел, вмонтированных в бортовые отверстия. Преградой для проникновения воды в глубь лодки на веслах были кожаные манжеты с плотной припасовкой.

Поверить во все вышесказанное нелегко, тем более что реальность и факты часто искажаются и перерастают в небылицы и легенды. Одно можно сказать с уверенностью: казацкие сорвиголовы и характерники были способны на яркие, необыкновенные поступки не только на суше, но и на воде. Возможно, запорожцам действительно удалось создать подводную лодку. И не исключено, что эта загадочная лодка все еще терпеливо лежит где-нибудь на дне моря и ждет, что ее все же найдут…

А было ли письмо запорожцев султану?

В культовом советском фильме «В бой идут одни старики» есть сцена, когда летчики второй эскадрильи коллективно сочиняют письмо немецкому генералу, с частями которого им предстоит драться. Полностью текст не зачитывается, однако герои фильма в этом эпизоде расположены так же, как и герои едва ли не самой известной картины Ильи Репина. Да и зритель понимает, что они пародируют то самое письмо: одна из фраз, звучащих в эпизоде, прямо подталкивает нас к аналогии.

И. Репин.

Запорожцы пишут письмо турецкому султану

Эта картина оказала огромное влияние на творческих людей. Так, например, потрясение от творения Репина с пленившей его стихией жизнелюбия заставило художника Константина Маковского забыть о салонной живописи и вернуться к издавна волновавшей его теме народного ополчения XVII века.

Однако уже не один десяток лет муссируется тема, к которой периодически возвращаются журналисты и культурологи: было ли письмо на самом деле, или этот эпизод — всего лишь плод воображения художника, что-то сродни старательно выписанной немой сцене в финале пьесы Гоголя «Ревизор». Потому есть необходимость вспомнить об авторе этой знаменитой картине и о том, как же возник ее замысел.