Больше, чем соседи - Джиллиан Куинн

дева, которая любит есть «Читос» прямо из упаковки и пьет водку из бутылки. Сомневаюсь, что я когда-нибудь привыкну к тому, что Итан балует меня.

Он садится рядом со мной на диван и поднимает мои ноги так, чтобы они оказались у него на коленях. Он берет мою больную ступню в ладони и разминает подошву своими мозолистыми пальцами:

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто кто-то переехал меня грузовиком. А еще точнее, как будто кто-то протаранил им мою киску.

Он смеется:

— Перестань драматизировать. Я был не настолько груб.

Время от времени Итан занимается со мной любовью, но ему все равно нравится трахать меня до тех пор, пока я едва могу ходить на следующий день. Он сделал именно это прямо перед тем, как мы отправились на ужин — последствия его агрессии все еще оказывают на меня длительное воздействие.

Я откидываю голову на стопку подушек и улыбаюсь ему:

— Ты не был и нежным.

Итан проводит рукой по моему обнаженному бедру и останавливается, прежде чем добраться до трусиков, мое естество пульсирует и отчаянно нуждается в его прикосновениях.

— Я могу быть нежным, — говорит он, подмигивая и ухмыляясь своей фирменной ухмылкой. — Если это то, чего ты хочешь.

— Как насчет фильма? Мы могли бы купить что-нибудь напрокат.

— Все, что захочешь, любимая.

Измученная, я тянусь к пульту телевизора и начинаю переключать каналы, борясь со сном. Сейчас только десять часов, но я так устала из-за того, что не спала с Итаном до самого утра. С нашей новой жизненной ситуацией мы видимся только по выходным. Поэтому, мы должны наверстать упущенное время.

Я сажусь и отодвигаюсь назад, пока моя спина не упирается в стену из подушек позади меня, давая Итану больше места, чтобы раскинуться и расслабиться.

— Хочешь перекусить?

Он поднимает на меня взгляд:

— Конечно. Я всегда готов поесть.

Я улыбаюсь:

— Хорошо. Иди займись чем-нибудь полезным и приготовь нам немного попкорна, пока я поищу что посмотреть.

Он ухмыляется:

— Заняться чем-нибудь полезным?

— Давай-давай, — я хлопаю в ладоши. — Мне нужны мои закуски к фильму.

Итан качает головой, глядя на меня:

— Тебе повезло, что я тебя люблю.

— Тебе повезло, что я тебе позволяю.

Мы оба смеемся.

Итан опускает мои ноги на диван и приподнимается. Он выдыхает струю воздуха:

— Женщины.

Это все, что он говорит, прежде чем заходит на кухню, открывая мне прекрасный вид на свою упругую задницу. Брюки от костюма ему идут. Черт, на моем мужчине все хорошо смотрится. Он мой. Весь мой. Я облизываю губы, мысль о его обнаженном теле обжигает мой разум. Может, я все-таки не так уж и устала.

К тому времени, как Итан садится рядом со мной на диван, в руке у него миска, и он набивает рот попкорном. Положив руку на край дивана, я другой рукой нажимаю на кнопку, чтобы запустить фильм, прежде чем положить пульт рядом с собой.

— Возьми, — Итан с улыбкой пододвигает миску к моему лицу. — Пока я все не съел.

Я опускаю взгляд и обнаруживаю, что он уже съел большую часть упаковки, которую открыл, и хватаю горсть. После того, как я беру свою долю, он ставит миску себе на колени. На секунду я завидую миске, желая занять ее место. Вместо этого я запихиваю попкорн в рот.

— Люблю фильмы «Пила». Если тебе станет страшно, не стесняйся запрыгивать ко мне на колени, — он похлопывает себя по колену с озорной ухмылкой на губах.

— Буду иметь это в виду. Однако, чтобы напугать меня, нужно гораздо большее, и я тоже люблю эти фильмы.

Он ставит почти пустую миску на кофейный столик и прижимается ко мне, придвигая меня к своему массивному телу. Итан такой большой, что занимает почти весь диван. Поскольку я миниатюрная, ему легко подхватить меня под подбородок и обнять руками.

— Так лучше, — шепчет он мне на ушко.

Да, лучше.

С Итаном я чувствую себя в безопасности и любимой, и хотя мне не нужно, чтобы он обнимал меня во время фильма ужасов, я нахожу утешение в том, что он здесь ради меня.

У меня перехватывает дыхание, когда он меняет позу и поднимает руку, задевая мою ногу и оставляя огненный след на моей коже. Понятия не имею, что происходит на экране. Люди кричат вместе с типичной саспенс-музыкой. Все, о чем я могу думать — как мою кожу покалывает от его прикосновений.

В середине фильма он убирает волосы с моей шеи и касается губами моей кожи. От жара его дыхания у меня по спине пробегает холодок, от которого пальцы ног поджимаются в предвкушении. Когда он замечает, как учащается мое дыхание и как мои ноги раздвигаются для него, он кладет свою большую руку мне на бедро, чтобы прощупать почву. Я не останавливаю его, когда он двигает пальцами вверх, к моей пульсирующей сердцевине.

Итан скользит рукой по шву моих трусиков и наклоняется, чтобы поцеловать меня. Сначала это легкий поцелуй в губы, не более чем поддразнивание. Но я хочу большего. Раздвигая языком мои губы, он нежно целует меня, страсть между нами с каждой секундой становится все сильнее. Он запускает пальцы в мои волосы и тянет так сильно, что становится больно, углубляя поцелуй.

Он трет мое чувствительное местечко поверх кружевных трусиков, мои внутренности горят от его прикосновений. Я стону ему в рот, отчаянно умоляя его пойти дальше. Итан отодвигает ткань в сторону и просовывает в меня два пальца. Я сжимаю его пальцы, и он хмыкает мне в шею:

— Ты такая чертовски тугая. И мокрая, всегда мокрая для меня. Ты сводишь меня с ума, моя маленькая овечка.

Я раздвигаю ноги шире, предоставляя ему лучший доступ, который он охотно принимает. Он жадный ублюдок и берет, что хочет. Но я такая же. Мое тело напрягается, а разум затуманивается от сильного давления, нарастающего внутри меня.

Его губы заглушают мои стоны. Я практически сгораю, когда Итан увеличивает скорость, его большой палец обводит мой клитор. Я прикусываю губу, под моей кожей разгорается огонь.

— Кончи для меня, — он берет мое ухо в рот, чтобы пососать его. — Кончи на мои пальцы, детка.

Все мое тело дрожит, как будто он приказом вырвал из меня этот оргазм. Пытаясь отдышаться, я поднимаю взгляд на Итана, который подносит пальцы ко рту, чтобы пососать их:

— Ммм… Лучшая киска, которую я когда-либо пробовал.

Я посмеиваюсь над его комментарием и оттягиваю его нижнюю губу:

— Ох уж этот грязный рот.

Он ухмыляется. Затем снова оказывается на