Поцелуй пирата - Дженнифер Эшли

– Понятно. Поскольку ты не смог спасать души, то решил спасать тела?

– Что-то вроде этого.

Он сказал это таким обыденным тоном, словно его выбор не имел особого значения и являлся просто темой для разговора.

Мэнди в своей жизни встречала два типа мужчин: тех, кого она могла заставить бояться ее, и тех, кого не могла устрашить и потому избегала. Но такого, как Хендерсон, предпочитавшего словесные баталии, она еще не встречала. Хотя она видела, как он дрался в саду лорда Суиттона. Его удары были точны и эффективны, и он помог расчистить им путь для бегства из сада, даже не снимая очков.

Но с ней он сражался при помощи слов, и в такой битве Мэнди впервые в жизни чувствовала себя неуверенно. Они с Кристофером научились понимать друг друга почти без слов. С Хендерсоном она терялась, не зная, как себя вести.

– Ну? – сказал Хендерсон, выгнув свои аристократические брови. Его волосы отросли за последние несколько недель, и один светлый локон спадал на лоб. – Что мистер Рейн хотел, чтобы ты рассказала мне?

Мэнди тяжело вздохнула. Иногда ей хотелось, чтобы весь мужской род сгинул в морской пучине.

– Он направляется за золотом, которое вынужден был спрягать. Я полагаю, Джеймс Ардмор появился здесь, чтобы остановить его.

Хендерсон несколько мгновений пристально смотрел на нее.

– Это золото с «Прекрасной розы»? – Она кивнула, а он скривил губы. – Я помню. Это то самое исчезнувшее мексиканское золото, которое предназначалось Наполеону. Наполеон был тогда ужасно зол.

– Странно, что твой героический Джеймс Ардмор не заставил Кристофера рассказать ему, где тот спрятал золото.

Хендерсон фыркнул.

– Ничего странного. Ардмор едва ли знал, что делать с этим проклятым золотом. Он, конечно, не отдал бы его Наполеону или, что еще хуже, англичанам. Он рад, что оно оставалось спрятанным.

– Тогда почему он преследует Криса сейчас? Серые глаза Хендерсона блеснули.

– Потому что он не хочет, чтобы твой брат завладел этим золотом. Рейн пират, и Джеймс не допустит, чтобы пират оказался в выигрыше.

– К тому же этот пират похитил его сестру. Хендерсон задумчиво кивнул.

– Если бы не золото, Джеймс не стал бы преследовать нас. Он и Онория, мягко говоря, не слишком ладят.

– Я тоже пришла к такому выводу.

Мэнди не могла себе представить, как можно не любить своего брата. Она и Крис всегда были друзьями и партнерами; вдвоем против целого мира. Они никогда не говорили о своих чувствах, не ныли, не жаловались, но в любой момент готовы были прийти на помощь друг другу.

– Вот, я все тебе рассказала, – закончила Мэнди. Ей хотелось, чтобы Хендерсон исчез. Ей вообще не нравились светловолосые мужчины. Гораздо симпатичнее были брюнеты с темной кожей и влажными черными глазами. Волосы у него были светло-желтые, почти белые, серые глаза отливали белизной. Солнце придало его коже лишь слабый золотистый оттенок, а не полноценный загар.

Его губы были тонкими и сухими, как шелк. Она знала это. Но неожиданно прильнула к нему и поцеловала.

Он обнял ее и ответил таким поцелуем, как будто между ними не было словесной баталии. Мэнди отвела назад упавшие на его лоб волосы, наслаждаясь их шелковистой мягкостью. От него всегда пахло так, словно он только что пил дорогое вино, хотя она знала; что на борту ничего подобного нет.

Хендерсон привлек ее к себе еще ближе и запустил дрожащие пальцы в ее волосы на затылке.

Его язык проник в ее рот, и тело Мэнди захлестнула горячая волна. За всю свою жизнь Мэнди Рейн никогда никого и ничего не боялась. Но то, что сейчас творилось в ее душе, вызывало у нее страх. И смущение. Она чувствовала себя подобно только что вылупившемуся пушистому цыпленку, который с удивлением смотрел на бескрайнее небо.

Он отстранился от нее. Мэнди взяла его за лацканы куртки и потянула в каюту.

Хендерсон не двинулся в места, лишь покачал головой, даже выражение лица осталось прежним.

Мэнди захлестнула обида, словно кто-то отбросил пушистого цыпленка в сторону безжалостной ногой. Она убрала руки и пристально посмотрела в лицо Хендерсону.

Он тоже смотрел на нее некоторое время, затем молча повернулся и пошел прочь.

Мэнди Рейн хотела покрыть его язвительной бранью или по крайней мере врезать по скуле, но она лишь стояла, глядя, как этот высокомерный англичанин шагал, будто его нисколько не волновало то, что было между ними.

Мэнди повернулась и пнула койку. Она колотила и колотила ее, пока не заболела нога.

Когда Мэнди наконец вышла из своей каюты, слегка прихрамывая, она заметила невестку, стоящую в проходе с сочувственным выражением зеленых глаз.

– Хочешь поговорить? – спросила Онория.

Мэнди выразила свой гнев в резком крике:

– Нет! Не хочу говорить… ни с кем… никогда!

Она промчалась мимо Онории и поднялась по трапу наверх. Мэнди понимала, что обидела Онорию, но ей было все равно. Не обращая внимания на Хендерсона, на своего брата и на всех остальных, она занялась парусами и канатами, чтобы успокоиться и прийти в себя.

Кристофер наблюдал за «Аргонавтом», который за день и ночь приблизился еще немного. Он знал, что его команде известно о способности их корабля обогнать Ардмора, если Кристофер захочет сделать это. Они также знали, что Кристофер Рейн никогда ничего не делает просто так. Если он допускает, чтобы Ардмор догнал их, значит, на то есть причина.

К концу второго дня «Аргонавт» приблизился настолько, что мог послать сигнал. Его орудийные порты были открыты, и зияющие черные дула пушек сверкали на солнце. Кристофер же держал свои орудийные порты закрытыми.

Сен-Сир наблюдал через подзорную трубу за трепещущими на ветру флажками, поднятыми на передней части такелажа «Аргонавта». Кристофер стоял рядом с ним, держась за поручень, и ждал.

– Он хочет подняться к нам на борт, – доложил Сен-Сир. – И встретиться с тобой.

Кристофер кивнул. Ничего удивительного. Ардмор хочет встретиться с Кристофером лицом к лицу.

– Ответь ему, что мы примем его, – сказал он. – Но только с женой.

Сен-Сир посмотрел на него с непроницаемым выражением лица.

– Мы должны сигнализировать об этом флажками?

– Пусть передадут сообщение с лодки и возвращаются назад.

Сен-Сир кивнул, повернулся и отдал распоряжение напряженно ждущей команде.

– Прошу прощения, сэр, – произнес Колби, растягивая слова и разминая свои огромные руки. – Значит, мы не будем сражаться?

Кристофер посмотрел на Онорию. Ее черные волосы блестели в лучах заходящего солнца, и ветер трепал тонкое платье, прижимая его к ее восхитительно стройным ногам.

– Не будем, – ответил он, не сводя с нее глаз. – Мы отдадим Джеймсу Ардмору то, за чем он прибыл сюда.