Виктор Розов. Свидетель века - Виктор Кожемяко

«Прочел в газете о том, что в Москве-реке и в Яузе появились рыбы-мутанты – одни с глазами на животе, другие покрыты чуть ли не черепашьими панцирями, у третьих – крокодильи зубы, у четвертых – рога. Говорят, этих уродов показывали по телевидению – я не видел. Появились они в результате загрязнения, отравления воды. Употреблять в пищу этих рыб нельзя, можно сильно отравиться, а то и сразу умереть.

Виктор Розов: «Прочел в газете, что в Москве-реке появились рыбы-мутанты. На мой взгляд, то же происходит у нас и со многими людьми…»

На мой взгляд, то же происходит у нас и со многими людьми…»

Так начал Виктор Розов свою статью «Мутанты». О перерождении людей вследствие «изменения среды обитания», в результате «смены ориентиров человеческих ценностей», навязанной нашему обществу «носителями новой идеологии».

Какая это идеология? Виктор Сергеевич нашел подходящую формулу для нее в старой русской комедии, где звучит она из уст персонажа отнюдь не положительного:

Бери, большой тут нет науки,Бери, что только можно взять!На что ж привешены нам руки,Как не на то, чтоб брать, брать, брать!

«Особенно страшно, когда интеллигенция мутирует, – говорилось в статье. – Когда она, которая веками стояла на стороне униженных и оскорбленных, была поборницей добра и милосердия, вдруг, оскалившись, начинает вопить о мщении, о безжалостности, об уничтожении «врага». Кровь, пролитая при расстреле Дома Советов, навеки запятнала их пиджаки, фраки и мундиры. Слезы матерей, отцов, жен, детей по убитым и покалеченным выступают белой солью на их упитанных лицах…»

Не пришлось мне долго ломать голову, какую дать этой статье рубрику. Она сама возникла из пронзительных розовских строк – «Боль писателя».

* * *

Боль все последние годы не оставляет его. Нестерпимая боль за родную страну, за Россию. И каждая беседа с ним, чему бы конкретно ни была посвящена, несет почти физически ощутимую остроту этого чувства: что же делают с Россией!

Вот я сказал, что громкие слова, по моему убеждению, всегда ему были органически противопоказаны. Но сегодня переживаемая им боль настолько велика и мучительна, что порой он чуть ли не кричит.

Да что там, недавно на одной из встреч, организованных Международным сообществом писательских союзов, обращаясь к собравшимся писателям и журналистам, он именно воскликнул в тоне, какого раньше, пожалуй, я не слыхал от него.

– Прошу вас, – воскликнул он, – спасайте нашу русскую духовность! Это самое уникальное и бесценное, что еще есть у нас, но уничтожается со страшной силой. Берегите, отстаивайте, спасайте духовность России!

До всех ли доходит это? Все ли хотя бы понимают, что значит уничтожение духовности в нашей стране, из-за чего он так глубоко страдает?

Я был даже рад, что после того своего выступления на встрече он должен был уйти. Ибо сразу же началось невообразимое. Странно было слушать некоего Евгения Львовича, заведующего отделом культуры «Вечерней Москвы», который очень игриво и долго доказывал необходимость в массовой газете регулярной тематической страницы под названием «Сексодром». С разъяснением, в частности, всех тонкостей «французской любви», то есть «орального секса»…

Несчастная наша духовность! Бедный Виктор Сергеевич Розов!

Он не бедный, конечно, и несчастным его не назовешь, если говорить о собственной богатейшей духовной наполненности русского писателя Розова.

Кого-то она раздражает. Кого-то просто бесит. Выводит из себя сам факт, что он, не переставая и не уставая, продолжает бороться за духовность родной русской культуры, которая ему бесконечно дорога. Вот и в Общественный редакционный совет «Правды» вошел не случайно – кстати, в труднейшее для нашей газеты время.

Ну а реакция на все это… Читаю как-то в заметке кинодраматурга, Аркадия Инина: «Русский нацист Виктор Розов». Походя эдак, мельком.

Надо же – это о нем: русский нацист!

Не выдержав, опять поделился обидой за него. А он, как не раз уже бывало, усмехается и машет рукой:

– Мало ли дураков!

И вспоминает, какое злое письмо (совершенно неожиданно!) пришло к нему в свое время после пьесы «В поисках радости». Почему, дескать, самую несимпатичную девочку назвал Фирой, то есть Эсфирью?

– Ни больше ни меньше – в антисемитизме обвинили! А у меня там, между прочим, две девочки, и трудно сказать, какая более симпатичная, а какая – менее. Обыкновенные девчонки-школьницы. Другую Верой зовут. И мальчик, главный герой пьесы, в минуту досады бросает им: «Все Фиры и Веры – дуры без меры!»

Не знаю, как было раньше, но в последние годы его совсем затаскали по разного рода общественным мероприятиям. Просят и требуют – выступать. Ждут и жаждут искреннего, умного его слова. И как бы плохо он ни чувствовал себя, старается не отказывать людям.

Надежда Варфоломеевна, жена, с которой три года назад он отпраздновал золотую свадьбу, иногда не выдерживает:

– Да что же это! Унялся бы! Ведь вчера снова с сердцем лежал…

А он не унимается, хотя, действительно, то с больным сердцем приходится лежать, то весьма серьезно дает о себе знать нога – тяжелая рана, полученная в Краснопресненской дивизии народного ополчения, куда летом 41-го он вступил добровольцем – защищать Москву.

Вот вам: мягкий, добрый, но всегда – Солдат. Смелый и мужественный. Готовый за Родину не на словах, а на деле отдать саму жизнь. Большинство товарищей его, с которыми ушел на фронт, там и остались. Он уцелел лишь чудом, больше года проскитавшись по госпиталям… На днях узнаю – попал в больницу. В кардиологическое отделение. Это за считаные дни до юбилея!

Приезжаю. Слава богу, кажется, отдышался малость.

– Виктор Сергеевич, вы же загнали себя! Ну разве так можно?

А он машет рукой и улыбается слегка лукавой, но детской какой-то улыбкой.

И я знаю: иначе жить все равно он не сможет.

Виктор Кожемяко

ИЗЛУЧАЮЩИЙ ДОБРОТУ

Наша газета неоднократно печатала беседы с замечательным писателем и настоящим патриотом России Виктором Розовым. Не раз и мне посчастливилось встречаться с ним, готовя материалы для «Правды».

Однако интервью, которое мы публикуем сегодня, не совсем обычное. Автор его – молодая итальянская журналистка Оливия Сканта. Начинала она работать в нашей стране для венецианского телевидения. Съемки, сделанные ею на демонстрации в Москве 1 мая 1993 года, помогли депутатам Верховного Совета России неопровержимо доказать, кто был виновником кровавой трагедии, разыгравшейся в тот день на Ленинском проспекте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});