Дочь крови - Энн Бишоп

Когда все вещи были наконец собраны, Картан окинул комнату взглядом, проверяя, не забыл ли он что-нибудь.

— Лорд Картан, — задыхаясь, промямлил слуга.

— Я сам позабочусь обо всем остальном. Ты свободен. Убирайся отсюда. Пошел вон!

Слуга покорно поспешил выйти из комнаты.

Картан обхватил руками столбик кровати. Ему отчаянно хотелось отдохнуть, однако каждый раз, когда сын Жрицы осмеливался закрыть глаза, он снова видел окровавленные простыни, и крики, полные страдания, начинали звучать в ушах.

Прочь отсюда. И как можно быстрее. Прежде, чем Доротея призовет его, прежде, чем он угодит в ловушку. Бежать туда, где ведьм уже заставили замолчать. В место, находящееся в вечной тени Хейлля, где все будут пресмыкаться перед сыном Верховной Жрицы, но которое при этом не замарано разложением, охватившим все древние земли. В землю, которую нельзя назвать девственной, скорее можно сравнить с покорной служанкой, пытающейся научиться надругательствам над святым от своей хозяйки.

— Шэйллот, — прошептал Картан чуть слышно и улыбнулся. У Хейлля есть там посольство, поэтому никто не станет задавать вопросов относительно его приезда. Роберт Бенедикт пользовался его благосклонностью — и притом отличался известной проницательностью. К тому же теперь там имелось великолепное место, которое он помог построить, в самом Белдон Море — «госпиталь» для юных, чрезмерно возбудимых нервных барышень из семей аристократов Крови, где люди вроде лорда Бенедикта могли вкусить наслаждений, которых не стал бы предлагать ни один уважаемый дом Красной Луны. У Доротеи уйдет не меньше нескольких недель на то, чтобы выследить блудного сына, особенно если он сумеет убедить хейллианских послов в том, что занимается кое-какими исследованиями для Верховной Жрицы. Они будут слишком напуганы тем, что он может рассказать ей о них, чтобы докладывать о его приезде.

Картан заставил чемоданы исчезнуть и выскользнул из своей комнаты к паутине для путешествий. Он поймал Красный ветер и помчался на запад. К Шэйллоту.

5. Ад

Геката плавной, текучей походкой вошла в покои. Наряд из паучьего шелка струился по ее хрупкому телу, высокий воротник был усеян бриллиантами, сверкающими, как звезды на фоне кроваво-красного неба. Для этого тщательно спланированного «случайного» разговора она оделась с особой тщательностью. Несмотря на нелепую, плебейскую галантность, которая была свойственна Сэйтану при общении с любой женщиной независимо от того, была она красива или дурна собой, он оставался ценителем представительниц прекрасного пола, умеющих выгодно преподнести себя. А у Гекаты, хотя расцвет ее молодости давно остался позади, не было недостатка в мужчинах.

Но этот ублюдок, подобранный в сточной канаве, только оглядел ее поверх очков с линзами в форме полумесяца, которые он не так давно начал носить, положил на страницу книги закладку и заставил очки исчезнуть, прежде чем, наконец, уделить гостье немного внимания.

— Геката, — любезно, но вместе с тем настороженно произнес Сэйтан.

Проглотив поднявшуюся в душе ярость, Геката прошлась по комнате.

— Как приятно увидеть Зал возрожденным, — произнесла она своим звонким голосом, изливающим нежное тепло, которое однажды заставило его осторожно открыться ей.

— Пришло время сделать это.

— Есть какие-то особые причины?

— Я обдумывал возможность устроить бал для демонов, — сухо отозвался Сэйтан.

Геката опустила подбородок и одарила его кокетливым взглядом из-под длинных ресниц, не осознавая, что это была лишь жалкая пародия на юную, чувственную ведьму, которой она была много веков назад.

— Но ты не стал переделывать южную башню.

— Не было никакой необходимости в этом. Оттуда вынесли все и как следует отмыли. Только и всего.

— Но ведь в южной башне всегда были мои покои! — возмутилась она.

— Как я уже сказал, в этом нет никакой необходимости.

Геката пристально уставилась на прозрачные занавески нежного оттенка слоновой кости под собранными красными бархатными шторами.

— Что ж, — наконец произнесла она, как будто все это время не спеша обдумывала сказанное, — полагаю, я могла бы удовлетвориться комнатой в твоем крыле.

— Нет.

— Но, Сэйтан…

— Дорогая моя, ты, кажется, кое о чем забыла. У тебя никогда не было своих покоев в Зале в этом Королевстве. Ты не жила ни в одном из моих домов с тех пор, как я развелся с тобой, и никогда в них не вернешься.

Геката опустилась на колени возле его кресла, довольно отметив, как прелестно ее шуршащий наряд собрался в изящные складки. Широкий рукав ее платья лег на колено бывшего мужа.

— Я знаю, в прошлом у нас было много разногласий, но, Сэйтан, здесь теперь просто необходима женщина. — Она готова была кричать от восторга, заметив, как он поднял бровь, а в глазах сверкнула явная искорка интереса.

Он поднял руку и погладил ее длинные, струящиеся волосы, сохранившие свой насыщенный черный цвет.

— А почему мне нужна здесь женщина, Геката? — вкрадчиво поинтересовался Повелитель мягким, чуть хриплым голосом.

Таким тоном он разговаривал только с любовницами. Этот голос всегда приводил ее в бешенство, потому что звучал слишком заботливо и слабо. Не по-мужски. Он совершенно не походил на голос ее отца. Отец никогда не позволил бы себе умолять и уговаривать. Он не позволил бы жене отказывать ему. С другой стороны, он был хейллианским Князем, принадлежал к одному из Ста Семейств и был таким же гордым и заносчивым, как любой достойный мужчина Крови, не то что этот…

Геката поспешно опустила глаза, надеясь, что Сэйтан не сумел в этот раз прочесть в ее взгляде, что она думала о нем на самом деле. Какая власть… Они могли бы править всем Терриллем — да и Кэйлеером тоже, — если бы у него имелась хоть капля честолюбия. И даже если бы Сэйтан оставался слишком ленивым, чтобы заниматься делами, за них с радостью взялась бы она, Геката. Кто бы посмел бросить ей вызов, если бы новую правительницу поддерживал Верховный Князь, носящий Черный Камень? Но он отказался сделать даже такую малость. Не помог ей в Демлане, своем собственном Крае. Привязал ее к Хейллю, где у семьи, хвала Тьме, хватило влияния, чтобы сделать ее Верховной Жрицей. И вся эта мощь была потрачена даром на какое-то существо, которому пришлось самому выбирать себе имя, потому что его отец не считал своего отпрыска достойным того, чтобы бороться за него. Но ничего, Террилль еще будет принадлежать ей, даже если придется использовать слабовольную марионетку вроде Доротеи, чтобы заполучить его.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});