Пропавшая экспедиция - Авенир Зак

И Суббота вышел на крыльцо.

Поручик Губенко стоял возле своей батареи, расположенной на высокой сопке, и рассматривал в бинокль погост. Передав бинокль стоявшему рядом наводчику, он сказал:

— Архипов!

— Слушаю, ваше благородие! — козырнул солдат.

— Видишь людей на погосте?

— Иде?

— Да возле церкви? Видишь?

— Ага, вижу.

— Ну вот и давай. — Губенко пожевал усы.

— Чаво?

— Орудие разверни! Чаво…

— Слушаю, ваше благородие.

— Может быть, уничтожить дневники и карту? — спросил Смелков.

Арсен внимательно поглядел на него.

— Нет, — сказал он наконец. — Мы должны сохранить их и передать Волжину.

Он внимательно оглядел церковные стены, увешанные иконами, потрогал одну, другую.

— Что вы там ищете, Арсен? — спросил Смелков.

Арсен подошел к иконе Георгия Победоносца и вдруг улыбнулся.

— Давайте бумаги, Аркадий Николаевич! Мы доверим их охрану этому святому.

Смелков достал из-за пазухи клеенчатую тетрадь с вложенной в нее картой, протянул Арсену, все еще не понимая, что тот собирается делать. Арсен нажал слегка на раму, и изображение Георгия сдвинулось, открыв тайничок. Он положил туда бумаги Смелкова и вернул изображение на место.

— Георгий Победоносец, если не ошибаюсь, человек надежный, — он подмигнул Смелкову.

Где-то совсем рядом раздался взрыв.

В церковь вбежал Суббота. Снова раздался взрыв. Еще один. Заржали лошади.

— Выходи, инженер! — скомандовал Суббота.

— Я без него не пойду, — показывая на Арсена, сказал Смелков. — Можете стрелять…

— Леха! Николай! — крикнул Суббота, и оба мужика вбежали в церковь. — Не для того я тебя спасал, чтобы так запросто стрелять. Вяжи его! — крикнул он мужику с волчанкой на лице.

— Чем? — растерялся туповатый Леха.

— Кушак сними, дурья башка!

Леха отцепил гранату, положил на пол, развязал пояс. Пока он связывал не дававшегося Смелкова, Арсен схватил гранату.

— Ложись! — крикнул он, выдергивая чеку.

Суббота и оба мужика бросились на пол.

— Уходите, Аркадий Николаевич, скорей! — крикнул Арсен.

— А вы? Арсен?!

— Уходите! — снова крикнул Арсен. — Быстрее!

Смелков выбежал из церкви.

— Лежать! Не двигаться! — командовал Арсен, пятясь к двери с поднятой гранатой в руках.

Смелков бежал к лошадям. А Арсен тем временем запирал двери церкви на засов. Одни за другим раздались два выстрела — стреляли через дверь. Одновременно раздался взрыв — возле самой церкви взорвался снаряд. Арсен выпрямился, взмахнул руками, схватился за грудь и упал.

— Арсен! — бросился к нему Смелков.

— Прощайте, Аркадой Николаевич, дорогой… Прощайте… Уезжайте! Я вам приказываю!

Зазвенели стекла. Из окна с винтовкой в руке выпрыгнул Суббота. Но Смелков был уже на лошади. Суббота бросился к испуганно метавшейся кобыле, вскочил на нее и поскакал вдогонку за Смелковым.

Суббота уже догонял Смелкова, как вдруг увидел мчащихся навстречу всадников. Он узнал Митьку и Куманина. В бессильной злобе он выстрелил, и Смелков упал на шею коня. Суббота резко повернул лошадь и понесся обратно. Куманин выстрелил ему вдогонку, но Суббота уже скрылся за деревьями.

Митька соскочил с коня и склонился над умирающим Смелковым.

— Митя… ты… — узнал его Смелков. — Где… Тася?

— Жива Тася. Жива.

Смелков с трудом приподнялся.

— В церкви… на погосте… вторая икона слева… — чуть слышно проговорил Смелков. — В Петрограде найдете Волжина, передайте… — и замолчал, упав на руки Куманина.

Куманин снял фуражку.

Суббота подъехал к сгоревшему дому и остановился, потрясенный увиденным. Заметив Марфу, он крикнул:

— Всю жизнь строился… Не уберегла… вражья сила!

Марфа безучастно смотрела на него. Суббота спешился и кинулся к сгоревшей дотла конюшне. Схватив лопату с опаленной ручкой, он стал разгребать пепел.

Вдвоем верхом на Агате во двор Субботы въезжали Силантий и Харитон. Силантий в разорванной рубахе сидел впереди, а сзади, держась за седло, с повязкой на глазах трясся Харитон. Силантий и Харитон, кряхтя, сползли с лошади и подбежали к Субботе.

— Мое золотишко ищешь! — услышал Суббота за спиной голос Силантия.

Силантий шел на него с вилами.

— Где зарыл? Покажь!

— Отойди, Силантий. — Суббота замахнулся лопатой и крикнул Харитону. — Ты, что ли, насвистел, вошь вонючая?!

Силантий и Суббота кинулись друг на друга и, сцепившись; упали на покрытую пеплом землю.

А тем временем Харитон подхватил лопату и быстро стал копать в том месте, где начал копать Суббота.

— Ироды окаянные, — в сердцах сказала Марфа и, повернувшись, пошла со двора.

Тася шла не разбирая пути туда, где, как ей казалось, она найдет отца. Обессиленная, она опустилась на землю и, когда подняла глаза, увидела бегущего к ней Зимина.

— Кирилл?! — чуть слышно произнесла она. — Скажу мне, это неправда… Папа?.. Он жив?

Зимин покачал головой.

Тася обессиленно опустилась на землю.

— Тася, я прошел через все, — заговорил Зимин. — Через несправедливость, унижения, каторгу, через смерть. — Ты знаешь, у меня никого, кроме тебя, нет.

Тася, казалось, не слушала его.

— Выслушай меня. Я не хочу от тебя ничего скрывать… Я пошел с вами не для того, чтобы искать золото для большевиков или для призрачной России, как твой отец. России нет. Кончилась Россия.

— Что ты говоришь, Кирилл? — подняла голову Тася.

— Я знаю, что такое золото! Я знаю его власть. Многим оно стоило жизни. Твоему отцу тоже… Теперь никто не знает, где оно. Только мы… И оно наше! Наше!

Невдалеке разорвался артиллерийский снаряд — стреляла батарея Губенко.

Тася смотрела на Зимина широко раскрытыми глазами: она плохо понимала, о чем он говорит.

— Тася! Твой отец перед смертью благословил нас, — сказал Зимин тихо и внятно, глядя ей прямо в глаза.

— Отец! — Тася вскочила. — Нет, не верю! Не верю! Он жив! Жив! Я найду его! — И она бросилась бежать.

Она пробежала шагов десять, когда снова разорвался снаряд. Гигантским фонтаном взлетела земля, и вслед за тем раздался оглушительный взрыв.

На мгновение Зимин закрыл глаза и тут же бросился туда, где оседала поднятая взрывом земля, падали ветки, камни, обгоревшие листья.

Он нашел Тасю невдалеке от воронки. Она была неподвижна. Зимин склонился над ней, прижал ухо к ее груди.

— Офицер! — услышал он за спиной чей-то голос.

Зимин обернулся. Перед ним стоял Ахмет.