Сочинения в двух томах. Том 2 - Макс Пембертон

там.

— Я отправлюсь с ним не только до гавани, но и на его судно, так как обещал ему это под честное слово, — проговорил я. — А что вы в это время будете делать, меня не касается.

— Да, конечно, — поспешил согласиться мой собеседник, — вы хотите, чтобы мы не теряли вас из виду? Будьте спокойны, мы обязаны это сделать, так как только благодаря вам добрались до этого человека. Правительство, конечно, не оставит эту вашу услугу без должного вознаграждения!

— Видимо, он наделал много шума? — заметил я.

— Да, с самой Французской войны не было такого громкого события, о котором бы столько говорили во всей Европе. Вот прочтите это! Мне же небезопасно оставаться здесь дольше, чем нужно, так как он может каждую минуту вернуться. А при удаче это пахнет десятью тысячами фунтов стерлингов для меня. — И, сделав мне смешной поклон, инспектор сыскной полиции Кинг удалился тем же путем, каким и пришел, то есть через окно и крышу.

У меня в руках осталась газета, где несколько колонок были целиком посвящены делу разграбления «Беллоники». Я прочел эти газетные сообщения с жадностью: наконец-то полиция напала на след злодеяний Блэка. Но вместе с тем я отлично сознавал, что без моего содействия этот удивительный человек опять уйдет от полиции. Не странно ли, что мне, потерпевшему в самом начале такую неудачу, теперь было суждено, помимо моей воли, стать орудием, которое предаст Блэка в руки правосудия?

Было около трех часов пополудни, и я, сидя у окна, вспоминал слова сыщика: «Я телеграфировал вашему другу». Согласно его предположениям он через несколько часов должен быть в Лондоне. И я со страшным волнением стал ждать Родрика. Но пробило четыре часа, затем пять, а ко мне никто не приходил. Наконец в половине седьмого в комнату вошел старый негр со словами:

— Скорее, сэр, прошу вас следовать за мной, господин ждет!

Затем, не дав мне времени опомниться, он взял меня под руку и вывел каким-то задним ходом в узкий переулок, где нас ожидал закрытый экипаж. Но одновременно с нами другой какой-то человек, стоявший на тротуаре, многозначительно подмигнул мне и, подозвав другого возницу, поехал за нами.

В этом человеке я узнал инспектора сыскной полиции Кинга и был уверен, что за нами следят.

XXII

ТЕНЬ НА МОРЕ

Доехав до станции у французской церкви, мы сели в поезд, отправлявшийся в Тильборо, затем, сойдя там, достигли берега реки, где я увидел шлюпку, на носу которой ясно различил фигуру Джона. Мне показалось странным, что в этом месте не было никаких сторожей, но я молча сел в шлюпку, и мы пошли полным ходом по направлению к Ширнессу. Дойдя до Норе, мы увидели невдалеке в открытом море наш пароход и, подойдя к нему, были приняты на судно. Шлюпку подняли, и мы тотчас же пошли полным ходом к северной косе. Было уже совсем темно. Резкий ветер дул нам прямо в спину. Такая темная, безлунная ночь, конечно, благоприятствовала нам, так как я не сомневался, что нам придется уходить от какого-нибудь полицейского судна, высланного преследовать нас. Но, к моему крайнему удивлению, я убедился, что люди на судне не имели ни малейшего представления о грозившей им опасности. Блэка я не видел нигде, так как меня отвели в кормовую каюту и оставили одного. Джон, бывший в эту ночь сильно пьяным и имевший при этом чрезвычайно угрожающий вид, приказал мне убраться вниз, что я и сделал вскоре по прибытии на пароход, чтобы, кстати, поразмышлять о всех странных происшествиях минувшего дня.

Для меня было ясно только одно: Блэк сделал громадный промах, посетив Англию и когда, желая спасти меня от звериных инстинктов своего экипажа, взял меня с собой на пароход. Сколько времени в Англии ждали, чтобы узнать хоть что-нибудь о нем или обо мне, я не знаю, но, вероятно, с тех пор, как Родрик дал знать о моем исчезновении и сообщил о Блэке и его таинственном судне все то, что ему было известно.

Теперь я начал понимать, почему полиция хотела позволить Блэку вернуться на его судно: они хотели завладеть не столько самим Блэком, сколько его таинственным безымянным судном.

Но я не заметил ничего, что бы могло навести меня на мысль, что за нами следят во время нашего путешествия по Темзе. Пользуясь мраком этой ночи, мы, по расчетам экипажа, могли надеяться выйти в Атлантический океан на вторые сутки, а через два дня быть уже на нашей плавучей цитадели, служившей нам оплотом против могущества всех наций вместе взятых.

Все эти мысли до того тревожили меня, что я никак не мог заснуть и, невзирая на возможность стычки с экипажем, вышел наверх. На корме не было ни души. Я встал у второго колеса и слышал, как перекликались вахтенные. На мостике расхаживал взад и вперед какой-то человек в дождевике. В это время выглянула луна, и я увидел, что весь канал кишел судами. Возле самого берега Англии выстроился целый флот французских люгеров, два или три судна с углем, возвращавшиеся в Темзу, и несколько английских рыболовных судов, стоявших на якоре немного впереди нас. При свете луны я мог различить, как на этих судах работали и суетились люди. Но нигде не было видно ни одного военного судна, которое могло бы преследовать нас. Ничто не давало повода думать, что за нашим пароходом, делавшим теперь по тринадцать узлов в час по направлению к Дувру, кто-либо следил.

Едва я успел убедиться в этом, не без некоторого сожаления, как услышал позади себя чьи-то тяжелые шаги и, обернувшись, увидел перед собой Джона в дождевике. Разбойник приветствовал меня злобной шуткой, которую, очевидно, считал довольно остроумной:

— Что, караулите тот крюк, на котором вам быть повешенным? Хе-хе-хе! И это после того, как я приказал вам отправиться вниз? Нечего сказать, превосходная дисциплина!

Я ничего не ответил ему и, повернувшись спиной, продолжал смотреть на мерцавшие вдали огоньки судов. Но это, как видно, взбесило Джона: он вдруг схватил меня за плечо