Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II - авторов Коллектив

Он выбрал другую жизнь.

В Святом Писании перечислены семь основных грехов. Но с чего вдруг слова Библии нужно принимать на веру? В чём она заключается – эта вера? Семь грехов не что иное как семь самых первых законов, соблюдение которых позволило хоть как-то урегулировать быт простых людей, вызволить их из клоаки варварства. А людская вера дала колоссальную возможность разбогатеть и без того богатым власть предержащим. Почему именно золото стало основным металлом церковного убранства? Этим тешится тщеславие Господа, мол, Он достоин только самого дорогого? Но ведь серебро в отличие от золота имеет более полезные свойства…

Сказано: «не убий!». Но почему? Почему человеческий интеллект загнал себя в подобные рамки? Дикая природа живет по своим неписаным законам, где сильный пожирает слабого, где один вид существует для пропитания другого. Почему медведь или тигр может напасть на беззащитного человека и порвать его, загрызть, и для зверя сие деяние не является грехом – он ведь зверь, в этом его сущность? Кто установил рамки человеческой сущности? Что есть нравственность? На планете расплодилось миллиарды людей, и каждого сковывают законы, которые создает куцая горстка правителей, способная без зазрения совести не сегодня, так завтра развязать кровопролитную войну ради призрачных и невнятных интересов своих народов. Народов, коим никогда и ни при каких обстоятельствах войны не были нужны.

Кому служат правители?

Народу?

Нет. Они всецело (возможно, не каждый оное сознает или признается) служат сатане, плодясь на корысти яко на дрожжах.

Настоящих служителей веры в Христа среди властителей можно по пальцам пересчитать. Как сказал один писатель, среди подавляющей инертной людской массы лишь один процент по-настоящему святых людей.

Ему было приятно думать, что он выбрал иной путь, что он не течёт по течению, а продирается против него. Ему нравилось думать, что своими деяниями он противостоит безликому, плодящемуся яко кролики люду, ломает привычные стереотипы. И выходит сухим из воды, из этого безудержного потока крокодиловых слез. Он сожалел лишь об одном: что не может принимать роды сразу у всех женщин. За маской сострадания он ликовал, когда очередная жертва сатане благополучно испускала дух, благодаря его неуёмным стараниям. Разве дети – плоды любви? Нет, дети – сорняки жизни. А выпалывать сорняки для него за счастье.

В таком воодушевлении он отправился домой после очередной смены, после очередной смерти очередного младенца. Да, в такие минуты ощущаешь всю полноту величия, всю силу законов небытия, всю глубину энергии Вселенной, всю мощь первозданного хаоса, весь смысл жизни…

Он витал в «высоких» материях своих мыслей, подходя к дому, и не заметил мелькнувшую тень.

– Это тебе, мразь, за мою дочь! – ядовито прошипела тень ему в ухо.

И в следующее мгновение холодная сталь вонзилась в сердце главного акушера.

– Посмотри на меня, – сказала тень. – Посмотри, пока не сдох!

Его развернули на сто восемьдесят градусов так, чтобы далекий фонарь осветил лицо напавшего. Бесплотная тень обрела плоть. Он увидел перед собой отца погибшего три дня назад младенца, мужчины, что лил слёзы, как последняя тряпка. На секунду в глазах акушера полыхнул страх, но тут же потух. Он осознал, что бояться уже поздно, уже свершилось.

Сатана призвал его, верного слугу, к себе.

Лицо растянулось в улыбке.

И сменилось гримасой боли.

Пёс издох.

Обернувшись бессмертным духом, он оглянулся вокруг. Он видел человека, уничтожившего его бренное тело, он видел знакомую улицу, далекий фонарь, своё бездыханное тело и асфальт.

Потом всё подернулось дымкой.

И обрело Свет.

Ослепительно-прекрасный Свет исходил отовсюду. И отовсюду к нему слетались ослепительно-прекрасные существа, они окружили его. Юноши и девушки теснили друг друга, давая возможность ему увидеть их лики. И он видел лик каждого ангела, видел их печально-укоризненный взгляд, видел сострадание.

И невыносимая тяжесть вдруг обрушилась на его плечи.

– Кто вы?!! – возопил он.

– Ангелы, – хором ответили юноши и девушки.

– Чего вы от меня хотите?!

– Чтобы ты узрел нас.

– Зачем?!

– Ответь сам на этот вопрос, – хором сказали ангелы.

– Я не знаю! – он схватился за свои волосы, едва не вырвав клок.

Тут от общей массы отделился ангел, прекрасная девушка. Она приблизилась к нему.

– Я стала ангелом три дня назад, – сказала девушка-ангел.

– Ну а я-то здесь причём? – Невыносимая тяжесть давила на него, тянула вниз.

– Но ведь ангелом сделал меня ты, – сказала девушка-ангел.

– Я?! – слово прозвучало, как блеяние овцы.

Ангел-девушка отступила в общий круг.

Под ним разверзлась чернь бездонной пропасти.

– Да! Ты и только ты, жалкий смерд! – раздался из пропасти нечеловеческий глас.

Тяжесть грехов сдавила дух его, незримая опора пропала и бездна поглотила главного акушера, низвергнув того в ад.

Сатана (если только это понятие вообще применимо к нему) был зол на него. Зол за вербовку ангелов.

22 ноября 2008 года

Прыгунья в ночи

Моё внимание было привлечено очками, которые я уронил по растяпности. Люди один за другим, семьями и поодиночке поднимались на корабль. Я восхищенно ловил жесты, улыбки, движения, пытаясь запечатлеть в памяти всё и детально. Я был рисовальщиком (отчего мои папа и мама в восторге не были) – этим и обуславливался мой пристальный интерес.

Как я сказал, я по растяпности выронил из рук свои очки, когда протирал. Я боялся, что чья-то неуклюжая нога (хотя в неуклюжести имел право винить только себя) раздавит их. И в результате я чуть не проворонил появление семьи Морис. Конечно, мне тогда было неизвестно, что это семья Морис, но, увидев её, я вознамерился навести справки, и навёл.

Она… Эту прекрасную девушку звали Беатрис. Она поднималась на борт, и я бы не придал сему значения… если бы Беатрис не оглянулась. В ту же секунду я пленился её волшебной красотой, её улыбкой!

Сколько я ни тщился, но среди пассажиров Биатрис я не увидел ни разу за весь путь. Я видел её семью, её гувернантку, прислугу, но не её. Возможно, девушку сразила морская болезнь. Я не решался показать свой интерес на людях, это считалось неприлично.

Мне стало казаться, что дар Божий красоты земной обрёл плоть лишь в моих фантазиях.

И я почти уверил себя в этом, пока не увидел её вновь. Ночью на одном из островов в Тихом океане, где мы должны были провести несколько дней в качестве аборигенов. Здесь для нас приготовили бунгало. Однако меня как личность творческую не устраивало пребывание среди людей, которые за время мне успели наскучить. Меня потянуло на приключения. Я прихватил с собой Дюваля, моего верного слугу, и отправился вглубь острова. В ту сторону, где – я слышал из разговоров – находилось чудо-озеро с небольшим порогом-водопадом. И вроде бы до него рукой подать. Вооружившись карандашами и бумагой, мы с Дювалем отправились на прогулку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});